И снова здравствуйте

Глава 14

***

Общаться с людьми, которые тебя боятся, не слишком приятно: раздражает, вызывает глухое недовольство в груди, провоцирует сделать что-нибудь такое… нехорошее, эдакое. Не зря ведь говорят, что жертва сама провоцирует насильника своим страхом и поведением.

Откуда я знаю, что меня боятся? Хм, достаточно интересный вопрос. Не очевидный. Я даже сам не сразу его себе задал. Не сразу сумел сформулировать. Но ведь действительно? Они ведь не трясутся осиновым листом при моём появлении, не визжат, не крестятся и не шарахаются, как от чумного.

Здороваются, раскланиваются, поддерживают какой-то разговор, если я его завожу, на вопросы вежливо отвечают, улыбаются, даже смеются впопад…

Но вот эти их бегающие глазки, которые не поймаешь, которые смотрят, во время разговора, куда угодно, но только не глаза в глаза. Натужность смеха, напряжение, поспешное угодничество… и прямо-таки читающееся желание смыться, оказаться, как можно быстрее, как можно дальше от меня.

Хотя… нет. Пожалуй, эти все внешние проявления я «за уши притягиваю». Не настолько оно всё явно и выражено. Всё же, здесь, на этом дирижабле, собрались люди не последние, не крестьяне сиволапые, а люди с титулами, деньгами, положением. Умеют «держать лицо» и «владеть собой», но…

Но, почему же мне настолько очевиден этот их страх? Холодный и липкий, что охватывает их при моём появлении в их поле зрения? Заставляет вздрагивать и ёжиться, когда они думают, что я этого не вижу?

Это… это, как запах… М-мясо! И правда запах!

Я, словно дикое хищное животное, чую запах страха этих «травоядных», которым они начинают смердеть при моём появлении. Чую, и начинаю соответственно бессознательно реагировать, провоцируя их бояться ещё больше: тут глазами «подыграю», тут губы в улыбке чуть шире нужного растяну, превращая её в оскал, тут придвинусь на сантиметр ближе необходимого, влезая на этот же сантиметр в «ближний круг», в «личное пространство», притом, что у человека не остаётся возможности на этот же сантиметр отступить.

Вроде бы мелочи, но создают такой мощный психологический эффект, что жертву аж холодный пот пробивает, который я тоже, как и «запах страха», улавливаю.

А ещё, поймал себя на том, что… нет, только не сочтите меня сумасшедшим… по крайней мере, не по этому поводу, но я… ощущаю, как кровь двигается по сосудам говорящего со мной человека. Ощущаю и тянусь к ней. А она — тянется ко мне…

М-мясо, Макдональдс и KFC! Меня воротит от самого себя! От всего этого, и от своего же поведения в этой ситуации!

Я не привык, чтобы меня боялись! Мне не нравится это. Я не маньяк и не извращенец-садист, который такими приколами и положениями наслаждается. Я не получаю от этого удовольствия, но оно как-то совсем само собой получается…

Да уж — страх не самый лучший помощник в общении. А они меня все-е-е боятся. И стрелки на смотровых площадках, где они несут вахту, и пассажиры, и члены команды, и сам Капитан со своим старпомом…

Не боятся только Анна и Патрик.

Про Патрика я уже упоминал: совершенно отмороженный и неадекватный тип. На него вообще никак не действует вся та канитель, от которых в пот и дрожь бросает остальных обитателей дирижабля. Когда он появлялся в зоне моей видимости, мне самому хотелось побыстрее исчезнуть. Не из страха, понятное дело — завхоз страха не вызывал. Но этот его полусумасшедший взгляд… это его нытьё… эти его невозможные, просто немыслимые настойчивость, упертость и приставучесть… Неугомонность. Прям, полный, классический, законченный образ психически больного человека. А психи вызывают безотчётное желание держаться от них подальше. Как от чего-то мерзкого или заразного. Хотя, почему «как»? Безумие ведь и в самом деле заразно…

А вот с Анной сложнее. Такое чувство, что убийство мной целой S-ранговой виверны не произвело на неё вообще никакого впечатления. Как комара раздавил — абсолютно рядовое событие. Какое было до этого отношение, такое и осталось. Эпизод с зацветшими перилами и то больше эмоций вызвал. Притом, что это не наигранность: ведь её запах и её кровь я тоже чувствую. И точно могу сказать: не боится она меня. Нет этих специфических ноток у её тела. Нет. Как-то… непрофессионально, что ли?

С другой стороны, может быть, и наоборот? Может, на то и расчет? На то, что, хоть данное обстоятельство и выглядит подозрительно, но ни на что не влияет?

Ведь, вот, на самом-то деле, вот вы, лично вы — с кем будете общаться в ограниченном пространстве воздушного судна, будучи заперт на нем на протяжении двух недель пути: с откровенно вас боящимися людьми, физически реагирующими на вас, как на опасного хищника, старательно при этом делающими вид, что всё отлично, что всё в порядке… или с приятной, весёлой, неожиданно эрудированной девушкой, не лишённой физической красоты и сексуальной привлекательности, которая страха перед вами не испытывает, и не показывает ни словом, ни телом, что ваше общество ей чем-то противно? Так же, не проявляет и других отталкивающих крайностей: вроде особенного благоговения, обожания или восхищения? На шею не вешается, хвостом не ходит?

Вот и вот-то: никакие подозрения в шпионаже или в попытках влияния, не смогут здесь перевесить. Ну, если вы, конечно, человек хоть сколько-то нормальный. Без очень специфических профессиональных деформаций, оставленных очень специфической профессией. Ну и «психопатия», «мизантропия», «гомосексуальные девиации поведения» — не ваши диагнозы.

В общем, мой случай.

Не удивительно, что круг моего общения как-то сам собой сузился… до одной Анны (ну не Патрика же?). С остальными же это общение свелось к минимуму. Так это: до уровня повседневной вежливости, вроде «Здрасти-Здрасти, Досвидания-Досвидания». Что, в общем-то, устраивало обе стороны. И меня, и их.

А ещё, Анна повадилась приходить на мои «занятия магией»… ну, как я их понимал — с пистолетами старыми досками. А что, кто-то думал, что я их забросил? Если да, то это совершенно напрасно. Я даже с Патриком на новую партию досок договорился… правда, пришлось-таки для этого «компенсировать» ущерб, нанесённый перилам. Но: только тот ущерб, что причинил конкретно я. То есть, стоимость конкретно того кусочка, который «зацвёл», а не того пролёта, который виверна схрумкала… правда, стоил мне этот кусочек, в конечном итоге, золотую монету.

Утешаю себя тем, что не пятнадцать… корю себя тем, что перила на всей палубе столько не стоят…

Пофиг! Развел и развёл. Впредь, умнее буду… наверное.

Так вот, Анна… С ней было легко общаться. И именно общаться. Элемент флирта, хоть и присутствовал (а он всегда присутствует, когда общаются люди противоположного пола с относительно небольшой разницей в возрасте — это природа, против неё не попрёшь), но был минимален. Да ещё и я ей практически сразу, не в первый день, конечно — в первый день на это времени не было, но, в первый спокойный день, рассказал об Альбине Пламенной. И о том, что состою с ней в отношениях.

Кто сказал: «неловко о таком говорить, вроде как льстишь себе, хвастаешься»? Ни шиша подобного! Именно о таких вещах надо рассказывать в обязательном порядке. Это нормальный взрослый подход, который в будущем позволит избежать множества неловких моментов, и сбережёт кучу нервов. Только и всего, что сказать надо об этом один раз, а не поминать через слово. Ведь ты информируешь, а не хвастаешься.

Как это восприняла Анна? Да нормально восприняла. Приняла к сведенью, и больше мы об этом не говорили. Я руки не распускал. Она — сверх приличия не оголялась, границы личного пространства не пересекала. Не было у нас этих «носокровных моментов», какие так любят авторы всяких анимешек. Просто не было. Верите, нет — но, оказывается, можно и без таких моментов с девушкой общаться. Достаточно не быть помешанным на сексе… и быть профессионалкой. Ну, да у всех свои недостатки.