Страница 2 из 3
На пороге стоял молодой парнишка. Гимнастерка, пиджак, форменные брюки заправлены в солдатские сапоги, кепку мнёт в руке.
‑ Здравствуйте, Зинаида Ивановна! Я Костя. Мы с Егором служили вместе. Это я вам написал письмо из госпиталя…
Дыхание остановилось. Зинаида схватилась за дверной косяк, чтоб не упасть. Костя помог ей дойти до комнаты, усадил на стул, засуетился, не зная, что делать дальше.
Женщина постепенно начала приходить в себя. Поднялась, усадила гостя за стол, согрела чая, не зная, чем его накормить из своих скудных запасов.
Костя рассказал, что сам он из Пскова. Ушел на войну добровольцем, как и Егор. Встретились они под Ленинградом да так и прошли всю войну вместе.
Под Кёнигсбергом все уже понимали: Победа не за горами. Мечтали, как вернутся домой, как будут строить заново мирную жизнь.
‑ Егор всегда мне говорил: "Маме обещал встретиться после войны, а я слово всегда держу, так что живем, Костик!" И перед тем боем так же сказал. Да только в этот раз мы оба в госпиталь попали. Когда я пришел в сознание, Егора уже не стало. Я отправил вам письмо и пообещал себе, что обязательно к вам приеду. Вот только ранение оказалось коварным: провалялся в госпиталях почти год. Вот как выписали, к вам и поехал.
‑ А что ж ты не домой сразу? Мать поди ждет, волнуется.
Константин наклонил голову и глухо сказал:
‑ Не к кому мне возвращаться. Батя на фронте погиб, а мать с двумя сестрёнками немцы в Германию угнали. Там они и сгинули…
…
Прошел месяц. Москва сменила черёмуховое белое платье на сиреневое разноцветье, нарядилась в ярко-зелёные листья молодого лета. Люди, радуясь утреннему солнышку, торопились по делам. Звенели трели трамваев. Гудели клаксоны грузовиков. Город жил.
Зина шла рядом с Костей. Темно-синее платье в белый горошек, туфли, сумочка, волосы уложены. Но не это ее красило. У неё вновь блестели глаза. Она вновь чувствовала жизнь.
Люди смотрели на них, думая, что идут мать с сыном. Они и правда были похожи, как родные.
Сегодня Костя подает документы в МГУ. Как когда-то мечтал Егорка. Зина его уговорила и верила, что он сможет поступить, её названный сын. А она его поддержит, поможет.
Сейчас нужны профессионалы, ведь столько городов, заводов, школ, больниц нужно отстроить заново. Потому что страна выжила, победила, и, значит, надо жить. Ради тех, кто не дошёл до Победы, но верил в неё. Ради тех, кто за мир отдал свою жизнь. Чтобы память о них жила сквозь десятилетия.
Черёмуха
"Боже, какой аромат!" ‑ Маргарита стояла под черёмухой и вдыхала острый сладко-медовый запах. Она любила вот так смотреть на деревья ‑ снизу вверх, проникая взглядом сквозь ветки и листву к небу и солнцу. В такие моменты она чувствовала себя маленькой девочкой, оказавшейся в волшебном лесу.
Черёмуха стояла, укрытая с верхушки до корней белыми гроздьями. Под пышным цветом не было заметно, что это уже старое, раненое дерево с обломанными ветками.
"Вот и я, как черёмуха, снаружи красивая, молодая, а внутри все сломано", ‑ подумалось Маргарите. Вздохнула и побежала дальше: в садик за детьми.
Она уже давно всё делала сама. А скоро её семейное положение официально станет "разведена". И как ей с этим жить, она совсем не знала.
Благо, родители помогли снять трёшку на Сиреневой улице, чтобы съехать от мужа. Как же она была им благодарна! Знакомая их знакомых срочно переезжала в другой город и сдала на длительный срок квартиру за смешные деньги. Это был её шанс вырваться из того ада, куда она сама себя завела.
С мужем они прожили тринадцать лет. Маргарита любила его безумно, ей казалось, что он ‑ ее витязь из древних сказаний. Высокий, плечистый, с благородным лицом, Олег и правда был очень привлекательным. Он умел выглядеть хорошо, ухаживал за собой, не жалел денег на трендовые вещи. И постоянно критиковал Маргариту, что она одевается слишком строго. А как ей еще было одеваться, если на работе был дресс-код? И сама бы рада в цветочки нарядиться, да нельзя. Над ее цветочными ”луками” он тоже кстати подсмеивался, называя ее бабушкиной грелкой.
Но Маргарита на него не обижалась. Это ж шутки. Она вообще не замечала в нем никаких недостатков. Он был совершенством.
Наверно, из-за этой короны, которую она на него надела, Олег и стал к ней относиться с превосходством. При друзьях подшучивал, постоянно принижая ее достоинства. "Конечно, ты же умная, у тебя два высших", "Ну хоть работник ты, надеюсь, хороший, а то дома-то порядка нет", "Что-то брюки на тебе стали не так сидеть, того и гляди по швам разойдутся", "С твоим голосом не петь, а только "занято" из туалета кричать", "Тебе только бы цветами заниматься, а мужа кто кормить будет?"‑ все эти фразы подавались как юмор, но ранили в самое сердце. Из уверенной и красивой девушки Маргарита стала превращаться в серую забитую мышь. И даже стала думать, как ей повезло, что он обратил на нее такую внимание.
"Вот странно: улица Сиреневая, а столько черёмухи на ней, что впору назвать Черёмуховой" ‑ вырвалась из воспоминаний Маргарита и улыбнулась. Весна выдалась в этом году необычайно холодная, и в начале июня деревья все еще стояли в цвету, хотя уже и осыпали щедро все вокруг своими белыми лепестками, похожими на первые снежинки.
Цветочная тема сопровождала ее всю жизнь. Мама любила маргаритки, потому и дочь так назвала. Маленькая Рита ходила в садик "Фиалочка", дружила в школе с Васильком (хулиганистый Васька только ей разрешал себя так называть), а когда родилась дочка, она назвала ее Анюткой ‑ в честь анютиных глазок.
Вспомнила дочку, и на душе потеплело. Так всегда с ней случалось, когда она о ней думала. Как будто солнышко заглядывало в душу. Желанная, долгожданная девочка. Маленькое счастье. Летом ей исполнится 8 лет, впереди 2 класс. Красавица, умница, помощница. Рита скучала по ней. На время переезда пришлось оставить дочу у бабушки с дедушкой.
Эх, думала ли она в декабре, когда записывалась июнь в график на отпуск, что вместо поездки на море всей семьей ей предстоит переезд с детьми совсем в другой район. Одна с тремя детьми. Сердце разбито, душа вытоптана. Только дети её и держали на плаву.
"Так, чего разнюнилась, держим хвост пистолетом! Все, что делается ‑ к лучшему!" ‑ подбодрила себя Рита, чтобы не расплакаться.
Младшие дети родились один за другим. Погодки. Не планировали, но она не умела отказывать Олегу, когда тот настаивал, что "хочет есть конфетку без фантика". А таблетки ей нельзя было пить. В первый раз она решила, что это и к лучшему: Анютке нужен братик или сестрёнка. А во второй было поздно уже что-то предпринимать, да и она вряд ли бы на это пошла.
"Дал Бог ребенка, даст и на ребенка," ‑ решила она. Сына назвала Георгием ‑ в честь георгина, а младшенькую дочку ‑ Лилией. И жила среди своих цветочков, радуясь и удивляясь, как такие чудесные дети могли народиться.
Декретные были неплохие, но, конечно, их не хватало. А Олег продолжал жить, как раньше: тратил деньги на трендовые вещи, стригся только в салоне красоты, в общем, ни в чем себя не ограничивал. С детьми он виделся редко, потому что вскоре после рождения Анютки устроился на работу в соседнем городе. Наезжал раз в две недели с подарками, да в отпуск вот в прошлом году на две недели к морю вырвались. Папа выходного дня.
Так и жили. Маргарита принимала все, как есть: и правда там больше платят, а им деньги нужны, тем более теперь. Только вот не так уж много он их давал. Так что в декрете она освоила профессию СММ-щика и умудрялась, сидя с двумя погодками дома, ночами работать.
Она похудела и осунулась, кожа стала серая, волосы потускнели. Муж ей пенял на то, что она плохо выглядит. Да и правда, на его фоне она совсем терялась. Ухоженные, вальяжный, стильный. А рядом она ‑ с гулькой на голове в удобных трениках и растянутой толстовке. Когда они шли по улице, Маргарита ловила недоуменные взгляды женщин: "И чего такой красавчик в ней нашел?" Замечала она, что и Олег, не скрываясь, засматривается на других представительниц прекрасного пола, но с тремя малышами ей было не до мыслей о любовницах. Да и верила, что Олег не предаст ее.