Шесть букв

Беляков Сергей

Шесть букв

Грибом ошибочно называют плодовое тело.

Это все равно что спутать яблоко с яблоней.

…Ближе к истине будут те, кто при слове «гриб»

вспомнят белую или зеленую плесень на старом хлебе или сыре.

Пролог

Реальные события, свидетелем и участником которых был автор, частично положены в основу повести.

В начале 90-х годов группа ученых Университета Флориды, где в то время работал автор, занималась разработкой проекта «А….», целью которого являлось прогнозирование результатов превентивной химической и/или биологической атаки на опийные посевы в труднодоступных районах Юго-Восточной Азии. Результаты проекта недвусмысленно показали, что использование подобных методов приведет к серьезным повреждениям экосистемы региона. В силу уникальности географических, природных и климатических условий этого района планеты подобные нарушения примут характер биокатастрофы.

Отчет по проекту был засекречен, публичный доступ к нему закрыт.

Разработка био-агента, «убийцы» опийных посевов, возобновилась в конце 90-х в Узбекистане, под эгидой т. н. «Программы по Контролю за Наркотиками при ООН».

Правительства США и Великобритании щедро финансировали работу группы проф. Абд……ова, невзирая на потенциальную возможность активной мутации био-агента в специфических природных условиях Юго-Восточной Азии. В дополнение к этому, предсказать полную безопасность мутировавшего био-агента для людей и животных не представлялось возможным без систематических и долгосрочных биологических испытаний. Такие испытания не планировались «Программой»…

…Результаты намеченного на окончание XX – начало XXI века распыления «био-убийцы» над опийными районами Афганистана и стран Юго-Восточной Азии в средствах массовой информации не освещались.

…Во второй половине XXI века Сан Фран, модерн-промышленный гигаполис, поглотивший старый Сан Франциско, Окленд, Сан-Хозе и раскинувшийся от океанского побережья до Стоктона, Клиэрлейка и Монтерея, вопреки жесткому давлению Вашингтона вступил в Новоэкономическую Коалицию Тихого Океана. Более восьмидесяти процентов жителей региона поддержали беспрецендентное решение мэрии Сан Франа, которое поставило под вопрос неприкосновенность конституционных устоев страны.

На фоне фальшивого единения политиков и общей эйфории, которые царили в ту пору в закованном асфальтовым пеклом городе, описываемые ниже события остались незамеченными.

Или почти незамеченными.

До того момента, когда…

Часть первая

Пыль в легких

Пятница, 03:05 ночи

Темень. Духота.

Поворот ключа в замке.

Тень на двери вызвала не страх, но лишь удивление.

Наверное, лучше было бы остаться с ней, в отеле. Не все ли равно? Боль последних дней, тупая, саднящая и абсолютно безысходная, сломала волю, накрыла мозг саваном безразличия.

Он не был рожден для мести. Довериться другим, открыться и рассчитывать, что зло, которое безжалостно исковеркало его судьбу, погубило его семью, в итоге окажется наказанным – все, на что он оказался способен после страшной вести.

Она… Она – другое дело. Она смогла…

– Нехорошо… г-х-хх… Нехорошо, Джереми… держать гостей на пороге… воздух на улице… г-х-х-г-х-х… гнилой… – хриплый, с одышкой, голос заставил вернуться к действительности.

Тень на двери принадлежала гротескной, нереальной фигуре, человеку – человеку? – в шляпе с неправдоподобно широкими плоскими полями, с которых каскадами спадали слои плотной полупрозрачной ткани, напоминающей противомоскитную сетку; под ней едва проглядывались очертания просторного балахона. Края сетки внизу свивались в складки, волочась по земле за владельцем странного наряда. Человек походил на нелепый, но тщательно выполненный шарж, порождение карандашного бреда Эсхера.

– Вот ты какой… – Джереми распахнул дверь. – Что ж… Заходи… – Он повел головой в сторону телохранителей: – Боишься? Меня боишься?

В глухом голосе из-под сетки явственно послышался металл:

– Ты плохо меня знаешь… у меня нет причин бояться тебя, да и вообще кого-либо бояться…

Долгий, мучительный кашель прервал тираду незваного гостя. Казалось, что легкие человека-шаржа рвутся в куски…

Гость раздвинул сетку на шляпе. Свет неяркой лампы на кухонном столе выхватил из полутьмы его лицо, мучнисто-серое, покрытое пятнами и влажными от гноя струпьями.

Трое телохранителей быстро замотали лица толстыми шарфами.

Голос гостя был все таким же хриплым:

– Я пришел за тем, что принадлежит мне. Ты знаешь, о чем я…

Джереми невыразительно повел плечами.

– Ты опоздал…

– Тогда приготовься… вспомни самое тяжелое, что только тебе довелось испытать в жизни… Г-х-х… Ках-х-х… Я обещаю тебе муку в сотню, тысячу раз страшнее! – Гнев душил гостя; клокотание в легких усиливалось с каждой секундой. Кашляя, он разбрызгивал фонтаны слюны… Охранники отпрянули назад, но хозяин дома не отступил и шага, лишь презрительно сощурив глаза.

Приступ кашля у странного посетителя продолжался несколько минут. Затем он перестал кашлять, утер рот рукой в нитяной перчатке и улыбнулся. Его улыбка была страшной, однако на Джереми она произвела неожиданное впечатление. Его отрешенность внезапно развеялась – агрессивность пришла на смену инертности:

– Ты и так отнял главное, суть моей жизни… Мне нечем дорожить, я хуже последнего парии, и твои угрозы… Ты считаешь, что пары вооруженных дебилов достаточно для того, чтобы, прийдя в мой дом, выпотрошить из меня секрет… Да я их сам, голыми руками…

Он затрясся в приступе истерического смеха.

Метаморфоза в поведении Джереми была разительной. Несколькими минутами ранее вялый и пассивный, он был теперь сильно возбужден. Глаза сузились от злости, кулаки сжались, непроизвольные движения рук выдавали предельно нервозное состояние. Угрозы и проклятия перемежались попытками наброситься на человека в балахоне – охранники с трудом удерживали нападавшего, и в конце концов повалили его на пол.

Гость молча наблюдал за происходящим. Странно, но он, похоже, ожидал подобную реакцию. Спустя еще немного времени Джереми, глупо хихикая и сдирая с себя одежду, стал нести полную ересь.

Человек-шарж наклонился к нему:

– Слушай меня, слушай внимательно… Где ты прячешь это? – Он ударил Джереми ногой, затем еще раз. Не обращая внимания на боль, тот продолжал хохотать:

– Н-н-ннееэт… ты сначала скажи, что я получу в обме-е-н… Честно? Честно? Я еще ни разу… Девки-девочки-девчоночки, я вас всех…

Гость выпрямился. Некоторое время он, похоже, колебался. Затем вуаль на шляпе скрыла отвратительное лицо.

Медленное, ленивое движение… Сталь блеснула в свете лампы. Темная кровь обильно хлынула из перерезанного горла безумца.

Брезгливо поддергивая вуаль-сетку, человек в балахоне обошел труп на полу и раздраженно приказал охранникам:

– Ману, Васкес – второй этаж, Луис – здесь, со мной. Обшарить каждый угол, каждый ящик, коробку… Я думаю, он блефовал. Я не мог опоздать!

Лишь только телохранители с готовностью бросились выполнять приказ, за окном раздался шум мотора. Скрипнули тормоза. Дренькнул старый звонок у двери.

– Эй, Джей Эс, ты дома? Джереми, ты в порядке?

Голос с сильным южным акцентом заставил бандитов затаиться. Жест человека в балахоне отправил одного из телохранителей ко входу. Вытащив пистолет, тот осторожно взвел курок. Звук удаляющихся шагов быстро стих…

– Расплескивает помои, тварь… – буркнул другой охранник, наблюдая из окна за мексиканцем, который сел в машину, запаркованную в десятке метров от дома, и теперь, ежесекундно озираясь, возбужденно говорил с кем-то по сотофону.