Сомномен

Долгие часы бесперебойной работы камнедробилкой были позади. К двум часам дня появилось время для перекура. Руки безумно тряслись, словно они до сих пор держали работающий инструмент, направляя его в породу. Ашот привалился к стенке, достал мятую сигару, кое-как выпрямил её и закурил. Он был старше Петра лет на десять, но выглядел куда старее своего возраста.

– Это тебя погубит. – Сморщившись, сказал Пётр.

– Это? – Ашот с ухмылкой показал сигарету. – Не раньше, чем я загнусь здесь. Хочешь?

– Нет, спасибо, итак легкие уже свистят от пыли. – Пётр отмахнулся. Он привалился рядом и стёк по стенке вниз, чтобы дать ногам отдохнуть.

– Эх, дорогой, а я-то помню те времена, когда всё было иначе…. – Мечтательно с армянским акцентом протянул Ашот. – Зелёные луга, леса, озёра. Да жизнь была тоже нелегка, но не то что сейчас. Я держал своё хозяйство, шашлычный дворик. Мм-м-м… какие же вкусные, сочные блюда мы готовили.

– Не надо про еду… пожалуйста, а не то мой желудок сейчас вспомнит.

– Ты ведь тоже успел застать то время? – Хохотнув, спросил Ашот.

– Мельком, я родился в год, когда всё началось.

– Если бы тебе дали шанс, такое супер желание, чтобы ты выбрал? – Вновь углубился в мечты Ашот.

– Я не знаю, в последнее время у меня нет возможности распаляться на мечты, Ашот.

– Э-э… что так?

– Не высыпаюсь, по ночам в голову лезет какая-то чушь. Вроде бы за весь день упахаешься и думаешь: «Ну всё, сейчас приду, лягу на кушетку и сладко усну». Ан нет!

– Плохо. Спать нужно хорошо… – Он замялся. – Ну…. Насколько это возможно.

– Да знаю я. – Пётр прикрыл глаза, но тут кто-то шумно ввалился в их сектор шахты.

– Чё спим, мля?! – От неожиданности Пётр вскочил. Это был Ярослав, местный задира, который даже посреди этого хаоса и безнадеги, умудрялся прижимать остальных. Так он выбивал из товарищей по несчастью деньги, еду, те же самые сигареты. Видимо, сегодня настала очередь Петра. Черноволосый громила бодро направлялся к Хабарову, но на его пути встал Ашот.

– Тебе чего, дорогой? – С невозмутимой улыбкой спросил он.

– Отвали, армян, не твоего ума дело. – Здоровяк было попробовал отпихнуть Ашота, но вовремя остановился.

– Ты не понял, Ярик. – Всё с той же улыбкой спросил Ашот, прижимая к животу Ярослава нож. – Я спросил: «Чего тебе надо?»

– Ты чё, Ашот? – Глаза Ярослава испуганно забегали. – Прикрываешь этого доходягу?!

– Не доводи до греха, Ярик, брат твой друг мне, не хотелось бы с ним ссориться из-за такого говна, как ты. Уходи, дорогой. – Абсолютно спокойным голосом сказал Ашот.

– Ну, падла, доберусь до тебя в другой раз, Петя. – Ярослав пригрозил Петру кулаком и ушёл.

– Спа-асибо, Ашот, даже не знаю…. – Испуганно промямлил Пётр.

– А-а-а… перестань, Ашот своих друзей в обиду не даст, мы с тобой в одной лодке, Петька.

– Давай выпьем что ли вместе, я угощу.

– Побереги деньги. – Отмахнулся Ашот.

– Нет, так не пойдёт, ты меня спас, мог их просто лишиться.

– Эх… ну ладно. На днях как-нибудь.

– Может сегодня?

– Давай так.

Вскоре Пётр и Ашот продолжили работу, чтобы не попасть под раздачу гневного надзирателя. Остальной день прошёл без происшествий. Рабочее время затянули ещё на пару часов, но уговор есть уговор. Согласившись встретиться у единственного бара, где могли выпить простые рабочие, который носил гордое название «Пролетарий», Пётр отправился домой, чтобы сменить одежду и взять ещё немного из тех денег, что он откладывал на свою мечту. Мечта заключалась в желании однажды свалить из этого богом забытого места куда-нибудь, где жизнь явно была лучше, открыть своё дело, пусть небольшое, но хотя бы своё. Однако эти мечты были так далеки, сбережений едва хватало, чтобы прожить каждый новый день. Полис растянулся на многие-многие мили в разные стороны, вобрав в себя бесчисленные другие города, даже те, которые ранее находились на территории других государств. Вся территория новообразованной страны практически и являлась территорией этого огромнейшего мегаполиса. Многие в этом полисе давно уже утратили всякую надежду и просто смирились. Угасшие, потерянные, разбитые, такими проще управлять. Так было практически везде. Две державы, поделенные на огромные мегаполисы, простирающиеся на сотни миль, в которых люди делились на касты в зависимости от своего достатка. Всё ещё больше усугублялось беспрерывной войной двух последних оплотов человечества.

Пётр вскоре оказался у бара: благо он был совсем недалеко. «Пролетарий» встретил приветливыми огнями и сильным запахом самогона. Ашот уже сидел за столиком и разглядывал нож, которым сегодня защитил Петра.

– Привет. – Пётр подал руку, и Ашот пожал её. – Давно тут?

– Не. – Он непринужденно махнул рукой. – Пару минут назад пришёл. Выглядишь не очень.

– Сам-то себя видел? Грязь, пыль: мы же всё-таки из шахты. – Огрызнулся Пётр.

– Я не про это. – Ашот склонился к столу и пристально вгляделся в глаза собеседника. – У тебя мешки такие под глазами, что картошку таскать можно.

– Я же говорил: бессонница. – Устало ответил Пётр.

– Расскажи мне.

– А что рассказывать-то? – В этот момент подошла Ниночка, местная «официантка».

– Что будете брать, уважаемые работяги? – Ниночка была молодой девушкой с русыми волосами, коротко обрезанными в аккуратную причёску, зеленоватыми глазами и толстыми губами, которые вечно были сложены а-ля «уточка». Ей удалось устроиться здесь в баре, а не пойти, как многие, на предприятия. Вероятно, этому поспособствовало то, что баром владел её дядя, которого все с уважением называли Сергеем Семёновичем.

– Ржаная есть? – Спросил Пётр, с глуповатой улыбкой смотря на Нину.

– Есть, но расценки другие. – Не обращая внимания на выражение лица Петра, ответила Нина.

– Сколько?

– Тридцать рубаней за стопку.

– Да это же грабеж, Нина. – Возмутился Пётр, косясь на Ашота.

– Не я цены устанавливаю. – Огрызнулась девушка.

– А самогон?

– Пятнадцать! – Злобно прошипела Нина.

– Ну давай его тогда. Два для начала.

– Ага, только рубани вперёд. – Протянула руку девушка.

– Да-да,… как рубанул бы сейчас. – Еле слышно пробубнил Пётр.

– Что?!

– Вот, держи! – Он ссыпал ей горсть монет. После этого девушка ушла, по пути разводя руками и понося клиентов. Рубани были единственной допустимой валютой в Содружестве. Они образовались от соединения экономик Китая и России, юаня и рубля. Отсюда и название.

– Мда… дерут, как с коз.

– Остынь, Петя, лучше начни рассказывать, что там у тебя. – Ашот откинулся на стуле и закурил очередную мятую сигарету.

– Да что рассказывать…. – Пётр призадумался. Поскрёб ногтем металлический стол. – Кошмары, сны, как-то гурьбой наваливаются.

– Так умойся и спи дальше.

– Э-э-э нет, Ашот, знаешь почему? Больно, радостно… кайфово. Все ощущения, все эмоции будто настоящие. Бывает, вижу, как мне пузо ножом протыкают, чувствую всю эту агонию, просыпаюсь и смотрю, а ничего нет.

– И такое случается только когда спишь?

– Да.

– А к врачу обращался?

– Ты что, шутишь? К ним без денег нельзя, выпишут тебе диагноз и поминай, как звали. Лишусь работы и закончу, как…. Помнишь Абрама? – Прищурился Пётр.

– Припоминаю… еврейчик? Такой светлый, ещё жаловался, что у него рука ноет.

– Да. Дожаловался…. Сходил к врачам и всё. Они ему выписали. В тот же день Абрама с предприятия выперли. Пару недель я его замечал, а теперь будто вовсе исчез.

– А я-то всё думал, куда он делся. Жаль, хороший парень был. – В этот момент принесли две стопки, почти до краёв наполненные мутноватым самогоном. Ашот взял свою. – Ну, давай помянем тех, кого с нами нет, раз уж так.

– Давай. – Не чокаясь, они выпили, но не всё разом.

– И что думаешь с этим делать? – Сморщившись, спросил Ашот.

– Ох… не знаю. Купить таблетки что ли? Закинуться снотворным, чтобы вырубиться. Хотя на него и денег-то тоже не хватит.