Страница 64 из 73
Нет, не лесной человек Юдин. Судя по виденной им карте, этот язык Беловежской Пущи имеет ширину всего-то километров двадцать пять. А от хутора Зарембы — и вовсе не больше двадцати. Но, чтобы пройти их, Виктору понадобился целый день. Может, ещё и потому, что он пару раз отклонялся к северу, пытаясь найти следы прошедшей днём ранее дивизии. Но безуспешно.
К дороге, идущей по краю большого открытого пространства, он вышел часов в восемь вечера. Но, помня горький вчерашний опыт, выходить из леса не стал. Наоборот, углубился в лес метров на двести, нашёл подходящую корягу и устроился под ней. Доев остатки продуктов, подаренных Магдой, допил и воду, остававшуюся в стеклянной фляжке, висевшей на поясе в брезентовом чехле: после кроличьего мяса почему-то очень хотелось пить.
И заснул чутким, тревожным сном: всё-таки сказывалась усталость прежних дней, да и проделанный сегодня путь бодрости не добавлял.
Проснулся в сумерках и ещё несколько секунд пытался понять, где он находится и как сюда попал. И лишь после этого мгновенно, словно выключателем щёлкнули, вспомнил всё. И последний бой под Подомшей, и немецких мотоциклистов. И, конечно же, Магду. Утреннюю, с колышущимися в такт его движениям шарами-грудями, стонущую и изгибающуюся в судорогах в моменты наивысшего блаженства.
К дороге он вернулся, но несколько минут лежал в придорожных кустах, приглядываясь и прислушиваясь к тому, что впереди. Приметил, где светятся окошки деревень, где темнеют рощи или языки леса. Если не считать перегавкивания собак, то, в общем-то, стояла тишина. Даже уже ставшей привычной артиллерийской канонады и отдалённой стрельбы ниоткуда не слышно. И, дождавшись, когда окончательно стемнеет, перескочил дорогу и сторожко двинулся по полям, обходя стороной деревушки.
Через час добрался до большой рощи, одолев по пути то ли ручей, то ли канаву, из которой наполнил водой фляжку и напился «про запас». Ещё час петлял по рощице, пробирался через влажную, заболоченную лощинку к следующей и пошёл по опушке очередной рощицы. Пока не выскочил к пшеничному полю, за которым угадывались какие-то деревенские дома. Осмотревшись, сообразил, как обойти деревню, и двинулся напрямую через довольно редкий лесок. По которому, как оказалось, проходила какая-то дорога.
Полежал возле неё, прислушиваясь и приглядываясь. Кажется, никого! В два прыжка оказался по её другую сторону и, не задерживаясь больше, зашагал дальше, пока впереди снова не проявилось открытое пространство. Неширокое, с полкилометра поле. По нему и побрёл. И уже шагов через сто замер: в болотистой низинке текла какая-то речушка. Увязая сапогами в грязи и пачкая галифе, аккуратно, без плеска, сполз в воду. Идти вброд по илистому дну было невозможно, и Виктор «по-собачьи» проплыл два или три метра, а потом, стараясь не шуметь, пополз на противоположный берег. И только он выбрался на него, прямо над головой раздался негромкий голос.
— Стой! Не двигаться.
— Так мне встать или не двигаться? — переспросил Юдин.
— Лежи, шутник! Кто такой?
— Младший политрук Юдин, 49-я стрелковая дивизия. Прикрывал отход от рубежа на Лесной Правой. По дороге отбился от своих, пробираюсь в одиночку к Лесной Левой.
— Вот и пробрался. Документы есть?
— Слева на груди, в кармане. А это что, и есть Лесная Левая?
— Она самая. Перевернись. И автомат не трогай.
Над ним кто-то склонился, расстегнул карман и достал документы, завёрнутые в несколько слоёв целлулоида. А заодно избавил от пистолета в кобуре и подхватил лежащий на земле ППД.
— Вставай и топай к тому лесочку. И без фокусов!
На опушке оказались вырыты траншеи, в одну из которых Юдину приказали спуститься.
— Вот, товарищ лейтенант, задержали на берегу. Говорит, что из заслона 49-й дивизии.
— Документы проверяли?
— Никак нет, товарищ лейтенант. Нам же приказано не демаскировать себя. Документы вот они.
Лейтенант присел на дно траншеи и развернул документы Юдина, подсвечивая себе тусклым фонариком. В свете фонаря блеснула звёздочками круглая наклейка.
— Похоже, нормальные, — сличив фотографии в удостоверении и партбилете с оригиналом, сделал вывод лейтенант. — Где у нас остальные из заслона 49-й?
— Дык, в Староволю их отправили.
— Вот и этого туда же веди, а я вместо тебя кого-нибудь другого в секрет назначу.
Значит, кроме Юдина, кто-то ещё дошёл!
Как оказалось, шестеро из взвода Виктора и одиннадцать человек из взвода Любченко. Но самое главное — Игорь Ларионов, облапавший его, как только увидел.
— Жив, чертяка! А нам твои ребята сказали, что тебя немецкие мотоциклисты подстрелили!
— Это ещё разобраться надо, кто кого подстрелил, — хмыкнул Виктор. — Они меня или я их. Я тоже рад, что ты выбрался!
Часть 3
41
Почему товарищ Сталин настаивал на том, чтобы бомбардировка Берлина состоялась именно 7 августа, для 212-го полка дальнебомбардировочной авиации подполковника Александра Евгеньевича Голованова было загадкой. Авианалёт готовили с конца июля, за три дня до этого даже совершили разведывательный вылет тремя экипажами в район германской столицы для уточнениясхемы зенитной обороны города. Но 5 августа командир подполковник получил личный приказ вождя:
«Т-щу Голованову
Обязать 212-й авиаполк во главе с командиром полка т. Головановым с 7.08 на 8.08 или в один из следующих дней, в зависимости от условий погоды, произвести налёт на Берлин. При налёте кроме фугасных бомб обязательно сбросить на Берлин также зажигательные бомбы малого и большого калибра. В случае если моторы начнут сдавать по пути на Берлин, иметь в качестве запасной цели для бомбёжки г. Кёнигсберг.
И. Сталин
5.08.41»
Случай, конечно, неслыханный, чтобы Верховный Главнокомандующий отдавал приказы непосредственно какому-либо полку, но вполне понимаемый: задание-то имело не столько военное, сколько политическое значение. А как же? Авианалёт на вражескую столицу, про которую сам рейхсмаршал Геринг, легендарный лётчик Первой мировой войны, сказал, что не допустит, чтобы на неё упала хотя бы одна бомба противника.
Но за технику-то подполковник как раз не волновался. Эти ТБ-7 он сам перегонял с авиазавода № 124 в Казани. Машины были оснащены сверхсекретными турбовинтовыми двигателями, и обслуживающий персонал, приданный полку, божился, что ресурс моторов составляет несколько тысяч часов. Если использовать для заправки не тракторный керосин, а специальный, авиационный.