Страница 67 из 78
— Не будут мужики меня бить! Правда, мужики?
— А я им недельную провизию тушенку и конфет за это могу предложить…
Даже не выслушав мое предложение до конца, два рабочих скотобазы от души принялись мутузить Юрия.
— Стойтееее! — заорал он. — Стойтееее! Я все скажу, — заплакал он. — Я просто думал, что сбил оленя…
— Оленя?! Какого оленя, Юрий?! У нас не водятся олени…
Мужики посадили таксиста на землю, он некрасиво разрыдался, начал что-то говорить сбивчиво, размазывая рукавом пуховика по лицу слезы, сопли и талый снег.
— Ты что натворил, урод?! — ахнула я.
Выслушав сбивчивую речь Юрия, я чуть не заледенела от ужаса.
— Тыыыы! Как ты мог, скотина пьяная! Собирайся… Покажешь, где ты сбил… "оленя"! Придержите его, парни! Глаз с него не сводите! Придушить хочется!
Судя по рассказу Юры, вчера он хорошенько принял на грудь и возвращался из районного центра. Передние фары у него отказали, но это не помешало Юрию мчать на хорошей скорости. Скорость он любил, а полихачить на пьяную голову — дело святое! Поэтому Юрий не сразу заметил габаритные огни остановившегося автомобиля. Он не успел притормозить и на большой скорости сбил кого-то. Сначала Юрий решил, что это был олень, и вылез из автомобиля.
Но на заснеженной трассе лежал не совсем олень…
Это был вообще не олень и даже не животное!
Я побежала домой к своим, заглянула к Платоновым. Оповестив участкового о происшествии, мы отправились к Гореловым, за подмогой и техникой. Там и другие деревенские подтянулись.
На поиски не совсем оленя, сбитого Юрием, отправились большой толпой.
Юрий, мало того, что человека сбил, не вызвал подмогу, еще решил и спрятать следы злодеяния. Сейчас-то он ревел, пьяные сопли по лицу размазывая, и каялся, целуя нательный крестик. Но ночью эта пьяная рожа не дрогнула, когда решила убрать с дороги пострадавшего человека.
— Мне показалось, он не дышал, — всплакнул Юрий. — Я испугался и решил убрать его с дороги.
Я была готова убить этого мерзавца! Он казался мне чудаковатым, но вполне нормальным, даже тихим человеком. Как оказалось, не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся. В стрессовой ситуации Юрий показал свое гнилое, трусливое нутро.
И пусть не пускает крокодильи слезы!
Раскаивается он в содеянном… Как же!
Если бы он раскаивался, то отвез сбитого человека в больницу сам или вызвал скорую помощь. Однако он решил спрятать сбитого человека и, чтобы никто ни о чем не догадался, отогнал машину Платоновых подальше от места аварии, бросил автомобиль на обочине.
И если бы не брелок, который он, скорее всего, просто автоматически сунул себе в карман, о его преступлении никто бы и не узнал.
Я бы так и дулась на Кречетова, решив, что он меня и дочку попросту бросил. Оказалось же, что Марсель попал в беду.
Сначала мы нашли машину, брошенную Юрием. Я заглянула в салон и заплакала: на заднем сиденье стояла огромная корзина белых и красных роз. Мне стало стыдно, что я плохо подумала о Марселе. В деревне цветов не найти, он поехал в районный центр. Марсель просто хотел сделать мне приятно, но попал в беду…
Юрий сбил Марселя, когда тот возвращался из районного центра. Может быть, он вышел проверить что-то или просто, чтобы нужду справить.
Неважно! Он попал в беду, когда спешил навстречу ко мне. Это я виновата. Я! Воображала, строила из себя гордую и неприступную девицу, а сама сгорала от страсти.
— Где ты его бросил, скотина? — потребовала я, снова бросившись в сторону Юрия и готовая выцарапать ему глаза.
— Не помню…
— На каком километре?!
— Не помню. На повороте. Кажется. Там еще съезд на поселковую трассу. В летнее время. Зимой заметено все.
Мы бросились в указанном направлении.
Все высыпали на улицу, начали прочесывать каждый метр.
Мороз крепчал. Мы искали всюду.
Я старалась не думать, что где-то здесь, в снегу, на морозе лежал раненый Марсель. Старалась абстрагироваться от этой мысли, потому что она была чудовищной, пугала. Я не хотела его потерять. Не могла его потерять!
Но чем больше времени мы искали, тем сильнее на меня накатывала истерика и паника. Вдруг мы его никогда не найдем? Вдруг он уже умер? Замерз…
Я заплакала. Слезы обожгли щеки.
— Ульяна, отведи Ленку в машину! — скомандовал ее муж. — Там термос с теплым чаем, напои ее.
— Я не замерзла. Все хорошо! — ответила я.
Но зубы уже стучали от мороза, ноги сводило в коленях, а еще страшно сильно хотелось писать. Однако я не могла просто так бросить все и вернуться к машине, залезть в салон и сидеть, попивать горячий, сладкий чаек!
— Нет, я не могу! Я пойду!
— Лена, мы уже несколько часов ищем Марселя. Ты задубела, лицо красное! Устала же, из сил выбилась…
Честно говоря, я едва на ногах стояла, ведь прочесывали мы обочину, утопая по колено в снегу. Но Ульяна, думаю, выглядела ничуть не лучше меня.
Тоже с красным лицом, нос вообще стал, как помидор переспелый.
— Не спорь! Как доктор тебе говорю! Беременности навредить хочешь, дуреха? — ругнулся Андрей. — Все, марш в машину.
— Последняя минутка! Клянусь…
Родители тоже уговаривали меня вернуться, отец уже тянул меня в машину, как вдруг мое сердце забилось в груди быстро-быстро, а взгляд сам дернулся влево. На обочине дороги, из-под снега выглядывал крошечный коричневый кусочек одежды или обуви.
— Он там! Там… Я знаю, что это он! Скорее сюда! Всю сюда!
Я была готова рыбкой выскользнуть из рук родителей и броситься разгребать снег руками. Но меня опередили и вытащили из сугроба Марселя, бледного, как смерть.
— Разойдитесь! — скомандовал Платонов. — Я врач!
Он склонился над Марселем, а я в этот момент начала горячо и искренне молиться, чтобы Кречетов оказался жив. Я бы что угодно отдала, лишь бы он жив оказался.
— Пульс есть! — выкрикнул Платонов. — Но слабый! Надо в больницу. Лучше сразу в травматологию. У него, кажется, нога сломана и ребра. Без рентгена сказать сложно. Но он здесь лежит с ночи, а значит, могут быть осложнения. Нельзя терять ни минуты!
Я совсем выбилась из сил, когда мы приехали в больницу, даже пальцем пошевелить не могла, чтобы стянуть шапку. Все тело ломило, особенно поясницу, а пальцы мелко и часто дрожали. Рядом со мной суетилась мама, папа бегал и ругался, что ни один автомат не давал горячий чай, а выплевывал только дрянной кофе, который мне нельзя было пить из-за беременности.
— Надо горячее питье! Мать, ты следи за Леной, а я сгоняю в кафе напротив. Должны же там наливать горячий чай! — засуетился отец.
— Лишь бы все обошлось! — повторила я в очередной раз.
Мама села рядом, обняла меня.
— Ну?
— Что ну? — спросила я, шмыгая носом.
— Он папаша?
Было глупо сейчас все отрицать, я подтвердила кивком и коротким:
— Он.
— Заочно познакомились, — вздохнула мама. — А ты не трясись так. Успокойся! Еще скинуть малышку не хватало. Мы в больнице, теперь дело за врачами. Остается только одно — ждать!
— Я не могу больше ждать! — заплакала я.
— Ну-ну, все будет хорошо… Все будет хорошо, — обняла меня мама. — Давай, девочка, соберись. Ради малышки! Отвлекись на что-то. Вот, звонит тебе кто-то! Без перерыва. Ответь… Вдруг важное что-то?
Из-за слез цифры номера расплывались перед глазами. Я едва разглядела кнопку, чтобы ответить, и провела по экрану пальцем.
— Алло?
Звонил отец Марселя.
Судя по встревоженному голосу, миллиардер лично посетил Лютиково и был в шоке от услышанного.
Он хотел знать, где находится его сын, и мне не оставалось ничего другого, кроме как сообщить ему адрес больницы…
Глава 37
Глава 37
Марсель
— Долетался ты…
Узнаю голос друга. Андрей Платонов.