Страница 56 из 78
Вот только меня даже тележкой, нагруженной бриллиантами до самого верха, теперь не убедишь!
Наверняка снова взял напрокат!
И, даже если не напрокат, пусть подавится.
Я хочу развод и мечтаю послать Тетерина. Но не посылаю его на три буквы сразу же, потому что есть кое-что, в чем этот мужчина силен и разбирается, как никто другой.
— Какая красота, Михаил Сергеевич. Вот только не могу я обрадоваться ни подарку, ни воссоединению семьи, — вздыхаю. — Заберите. Не дразните мне душу!
— Леночка, это подарок. Поехали домой. Я ресторан нам заказал на выходные… Друзей позвал. Отметим.
— Не могу. Без меня…
— Без тебя и жизнь не та.
— Вы зовете меня домой, а я не могу уехать в момент, когда мои родители могут лишиться крыши над головой. Их выселяют… — в кратких чертах обрисовываю ситуацию.
Тетерин кивает.
— Гусев мне говорил. Ты хотела, чтобы он тебе помог. В счет уплаты его долга передо мной. Ты молодец, умеешь мотивировать…
— Да, но он не настолько хорош. Вот если бы за дело взялся кто-то более умный, дальновидный, опытный…
Тетерин раздувается от важности и поглаживает пуговицы на рубашке в области своего выступающего живота.
— Милая, не переживай. Этим займусь я.
— Но я не могу просить вас… Наверное, в столице дел хватает. Возвращение после длительного отсутствия. Репутация еще не восстановлена.
— Все дела подождут! Разве я могу вернуться в столицу с пустыми руками, без красавицы-жены, без источника моего вдохновения?!
— Вы серьезно?!
— Вполне, — кивает с важным видом.
— Я так рада. Вот только один нюанс. Пожить у родителей не получится. Сейчас в доме бардак. Небольшой ремонт плюс выселение. Кошмар просто… Можете пока в летнем домике пожить. Сейчас тепло, вы не должны замерзнуть. Удобства на улице — толчок деревянный, да это ерунда… Хлорочкой присыпал и ничем дурным не пахнет. В летнем душе помылся, водой из ржавой бочки, хлопья ржавчины — все равно, что скраб для тела. Все природное, натуральное… Для здоровья полезно.
Тетерина аж перекосило.
— Знаешь, я думаю, что остановлюсь в придорожном мотеле… Тут километров тридцать. На машине быстро доберусь. Возьму с собой все материалы, изучу в спокойствии. Буду приезжать по мере необходимости.
— Вы меня спасете! Просто спасете…
Я обняла своего престарелого супруга, он крепче сжал мою талию и даже по попе погладил. Что, старый хрыч, таблетку для потенции принял?
— А если вы сделаете все в кратчайшие сроки… — зашептала ему на ухо. — Я вам устрою романтический прием. У нас тут есть такое красивое место… Деревенский антураж. Голубое, чистое озеро, а по левую сторону — целое море подсолнухов. Уверена, вы еще ни разу не предавались откровенной любви на берегу у моря подсолнухов…
— Приступаю сейчас же! — пообещал Тетерин.
Лена
Спустя время
— К тебе пришли, — буркнула сестра.
Она кинула мне эту фразу издалека, смотрела на меня с обидой. Несколько дней прошло, а она все до сих пор дулась на меня неизвестно за что, смотрела как на врага. Все подарки новые, которые я ей привезла, собрала в сумку и принесла в мою комнату.
Что я ей такого сделала?
Я швырнула в таз с мокрым бельем последнюю вещь, которую достала из стиральной машины, и выпрямилась. Сестра, гордо махнув хвостом, собралась уходить.
— Тая, постой. ПОСТОЙ! — добавила с нажимом.
Сестра застыла спиной ко мне.
— Ну, что еще?! Раскомандовалась… Думаешь, если родители и все парни деревенские тебе в рот заглядывают, то и мной командовать можно?! Помыкать собой не дам!
— Чего ты злишься, колючка? Я тобой не командую и не помыкаю.
— Ага, — фыркает.
— Знаешь, меня это достало. Что я тебе сделала? На хвост наступила? Так ты скажи, где именно! А то я ничего не понимаю.
Сестра повернулась ко мне лицом, посмотрела с иронией.
— Да, конечно. Ничего не понимаешь. Мало тебе мужа, ухажеров всяких, что по тебе вздыхают. Тебе всегда мало. Метишь повыше…
— Ухажеры?
Сначала я нахмурилась, не поняла, к чему сестра клонит, но потом догадалась.
— Ты про малинового Стаса, что ли?!
— Малиновый Стас. Надо же… Прозвище уже придумала.
— А ну перестань! Перестань, кому сказала!
Подойдя к сестре, я встряхнула ее хорошенько, а надо было по заднице бы ремнем…
— Ревнуешь?
— Кто? Я?! Кого?! Было бы кого…
— Ясно. Ты на меня обиделась. Из-за того, что этот мажор меня на свидание пригласил в конторе, что ли? Ну и дуочка… Ты видела, чтобы я на свидания ходила?
— Нет, не видела! Но ты и не сказала ему “нет”! — выпалила сестра.
— Я отшила этого мальчика, прости господи… Но для меня он пацан зеленый. И ты бы это услышала, если бы осталась, а не убежала. Дурочка. Ревнулька…
— Я не ревную.
— Ну да. Именно потому, что ты не ревнуешь, ты со мной не разговариваешь и подарки мои выкинула.
— Я не выкидывала. Я просто…
— Просто бурно реагируешь, и я понимаю, почему так может быть…
— Неправильно ты все понимаешь.
— Правильно или нет, я с этим маленьким мальчиком на свидания ходить не стану. Ясно? Сама ходи…
— Вот еще! Ходить. С мажором каким-то… Еще и голова у него теперь цветная, — хмыкнула Таисия. — Серо-буро-малиновая…
— Главное, не переусердствуй, — вздохнула я. — У нас, Шатохиных, гореть какой-то идеей и не замечать ничего вокруг — семейная черта.
— Мир? — предложила Таисия со слезами в голосе.
— Мир, конечно, дурилка моя! Я и не воевала с тобой…
Мы обнялись, сестра извинилась, пообещала, что все-все подарки заберет обратно. Ей очень нравится косметика и вещи, что я ей подарила, просто она обиделась на меня, потому что сама себе в голову кое-что вбила…
— Кстати, он симпатичный, — говорю небрежно, когда перестаем обниматься.
— Кто?
— Малиновый.
— Фу. Смазливый… Самолюбивый. Видела бы ты, как он во дворе на турниках подтягивается и любуется на себя в отражении окна.
— Ну я-то не видела, а вот ты… кажется, много чего видела! — подмигиваю сестре.
Она краснеет, но пытается держать независимый вид.
— Кстати, может быть Чарский не на свое отражение любуется. Ты не подумала?
— Не на свое отражение? — морщит лоб от недоумения Таисия.
— Да, не на свое отражение.
— А на что же он тогда пялится так усердно?
— О, точно я тебе не скажу. Но так, навскидку если предполоижть, Малиновый может любоваться на одну очень любопытную девушку, которая за ним подглядывает из-за забора.
Таисия ахает, пунцовеет, теряется на миг, потом говорит недоверчиво:
— Не может быть такого. Оттуда ничего не видно. Наверное… То есть я вообще не понимаю, о чем речь!
Я едва сдерживаю смех. Ну, до чего же она хорошенькая и еще такая наивная, чистая, пылкая в своих чувствах и до чертиков уверенная, что ее интерес к парню никто-никто не замечает.
— Кстати, к тебе пришли. Именно за этим я пришла, чтобы сказать, что к тебе гости.
— Кто?
— Хрыч старый. С цветами… — сестра раскидывает руки в стороны. — Опять вот такой букет приволок! Скажи, чем ты его приворожила, что он как пес с высунутым языком за тобой бегает?!
— Вину заглаживает.
— Долго ему еще вину заглаживать?
— А что?
— Да так… Ничего. Просто вопрос с выселением все еще актуален. Даже если нас не выкинут из дома бюрократы, нас выселят твои цветы. Ставить букеты уже некуда… Мама жаловалась, что у нее от запаха цветов голова болит.
— Я удивлена. Мама мне ничего такого не говорила.
— И не скажет. Они с отцом вообще на тебя молятся!
— Не говори ерунды.
— Я говорю, как есть. Ну, так что, идешь встречать хрыча с очередным букетом и подарком?
— Иду, конечно! Вот только белье повешу на заднем дворе.
Я не просила Таисию мне помогать, но она охотно взялась за помощь. Мы вешали белье неторопливо, болтали, смеялись.