Страница 22 из 78
— Поехали, Виктор. Приоденем нашу девочку, доставим по адресу.
Машина трогается с места плавно.
— Одевать буду со своего кармана, но обязательно вычту с твоего процента, Лена. Чуть не забыла еще одно…
Марго поворачивается ко мне с улыбкой.
— Теперь я забираю с твоего заработка шестьдесят процентов вместо сорока. Вторые шансы стоят дорого. Ты же это понимаешь, да?
Марсель
Марго согласилась дать мне Ленку.
Елена-Сирена куплена. Оплачивать придется за каждую ночь…
Мой пьяный мозг еще не соображает, сколько это выйдет всего… Просто не соображает. Или делает вид, что не соображает.
Слишком страшно подсчитать, во сколько мне обойдется эта стервочка.
Простушка? Ни хрена подобного! Стоит, как алмазная королева…
Марго обещала даже привезти Ленку по нужному адресу. Я называю адрес своей квартиры. Добираюсь туда первым, раздеваюсь, сбросив пиджак и рубашку. Оставшись в одних брюках, курсирую прямиком к бару.
Бутылки весело мне подмигивают.
— Понижать градус — нельзя. Повышать — можно.
Пока еще соображаю, выбираю то, что по негласному закону выпить можно.
Потом выхожу покурить на лоджию и наблюдаю за подъездом к дому. Я успеваю только прикурить, как поднимается нижний шлагбаум, пропуская черный инфинити.
Из машины выбирается тонкая фигурка в нежно-розовом платье. Мое сердце подпрыгивает, будучи полным ядовитой радости.
Елена-Сирена… Точно, Сирена…
Тонкий шелк платья развевается, обнимая стройные ножки.
Воздушные локоны по плечам рассыпаны.
За ней тенью следует Марго. Вот эту бы селедку холеную исключить… Тень плотоядную нужно вычеркнуть и получится картинка идеальная.
Но они вдвоем шагают к подъезду.
Звонок домофона.
Придерживаю сигарету зубами. Открываю.
Минута томительного ожидания.
Звонок в дверь. Открываю.
Шатохина впереди, стоит с вежливой улыбкой, которая чуть дрогнула, сползла вниз при виде меня, но через секунду вернулась на место.
Немой обмен взглядами.
Причем, Шатохина сразу умудряется сыграть в “я смотрю сквозь тебя”.
— Привет, скучаешь? — выдыхает услужливо и как-то неестественно.
Как кукла пластмассовая…
— Марсель, ваша покупка доставлена. Приятного вечера, — улыбается мне Марго и напоследок целует протяжно Ленку в щеку, приобняв.
Потом она уходит.
За ней закрывается дверь.
Мы с Леной остаемся наедине.
Она стоит без движения, не шелохнувшись, и улыбается так же вежливо-наигранно. Мне и хочется приступить немедленно, и все же что-то сдерживает.
Подхожу ближе.
По телу Шатохиной — дрожь. Мурахи поползли крупные-крупные, но она остается стоять на месте, все с той же улыбкой приклеенной.
— Привет, — говорю хрипло, взбудоражено.
— Привет. Хочешь приятно провести время? — взмахивает ресницами.
Глаза пустые. Кукольные.
— С чего начнем? — тянет пальчиком по моему обнаженному прессу.
И я совру, сказав, что все во мне не поджимается, не бурлит и не кипит от одного ее касания.
Желание. Злость. Жажда… Блять, даже ревность фонит…
Но не то…
Подаюсь вперед. Пепел сигареты слетает на пол. Опустив сигарету в бронзовую ключницу, вместо пепельницы, притягиваю к себе за талию Ленку. Она опускает ладони на мою грудь, разглядывая дорожку волос. Глаз не поднимает.
Я даже не слышу, как она дышит. Как будто не дышит вовсе.
Наклоняюсь. От нее пахнет духами Марго.
Мои губы едва не чиркают там, где только что были губы этой сутенерши, мамки всех ее девочек.
Запах остался на Шатохиной не от объятий напоследок. Она вся пахнет этими духами, которые, хоть и безупречны, но совершенно ей не идут.
— Это че за хуйня? — выталкиваю грубовато и распускаю объятия.
— Извини? Тебя что-то не устраивает? Мне начать быстрее?
Ее пальцы опускаются на ремень брюк.
— Для начала — вымойся.
Шатохина вздрагивает, замирает. Я смотрю сверху вниз, вижу только макушку светловолосую. Отдельные пушинки дрожат от моего частого дыхания.
— Что?
— Вымойся. От тебя пахнет не теми духами.
Лена поднимает на меня взгляд, в пустоте мелькает удивление какое-то. Я жду взрыва. В предвкушении перепалки острой, мысленно подбираюсь, внутри все потренькивает в ожидании.
Но ничего не происходит.
Шатохина кивает согласно и с той же улыбкой спрашивает:
— Где у тебя ванная? Мне остаться сразу без одежды после душа?
Чего?! Я чуть не поперхнулся.
Знаю, купленные девицы всегда угодить стремятся, и делают все беспрекословно.
Но это же другие девушки, а это — Шатохина! Да она бы сто слов в ответ мне сказала!
Однако сейчас ничего не говорит, ждет с улыбкой.
— Пошли. Покажу.
Лена идет следом за мной, сняв каблуки. Она сразу становится еще ниже, чем есть.
Я краем глаза ловлю ее отражение в зеркальной поверхности декоративной выкладки на стене. Лицо такое же улыбчивое, но напряженное.
Поневоле я сам напрягаюсь, не понимая, что не так и чему я не рад.
— Вот ванная, — толкаю дверь ладонью.
— Я быстро.
— Не торопись, вымойся хорошенько. Тебе не идет этот запах.
— Хорошо.
— Парфюм сменила?
— Экспериментирую с ароматами. Я запомню, что тебе не нравится этот запах, — легко соглашается.
Слишком легко.
Слишком покладистая, будто угодить желает.
Кому? Мне? Да она же меня терпеть не может!
Что-то здесь не так, и я обязательно выясню, в чем причины такого резкого перепада в настроениях...
Я должен быть рад, что Шатохина свой гонор поубавила, не дерзит и не шипит, не плюется ядом. Но… наверное, я слишком быстро привык к тому, что удержать ее сложно — сложнее, чем горящий уголь.
Сейчас такого ощущения нет, и меня это напрягает. Намного сильнее, чем когда ерничала и шутила.
— А тебе? — спрашиваю в ответ.
— Что?
— Тебе самой этот парфюм нравится?
Лена застывает, быстро переводит взгляд в сторону, потом снова улыбается мне без тени тепла:
— Главное, чтобы тебя устраивало.
И больше ничего. Просто чудо, до чего покладистая!
Внутри накапливается раздражение необъяснимое.
Душит меня этим запахом тяжелым и вычурным. Может быть, дело лишь в нем?
— Хорошо. Проходи… — машу ладонью.
Сделав шаг внутрь ванной, Лена начинает раздеваться, спуская бретельки платья по плечам.
— Присоединишься? — оборачивается, адресуя мне взмах ресниц, за которыми почти не видно ее взгляда.
Да? Или нет?
Почему бы и нет?
Захожу следом, запираю дверь. Ловлю эту егозу и притягиваю к себе, подув на легкие перышки, украшающие рукава.
— Ну что, чудо в перьях? Будем воевать или трахаться?
— Что захочешь, — опускает взгляд.
— Нет, так не пойдет.
Приподнимаю подбородок, заглядывая ей в глаза. Чем старательнее я пытаюсь поймать ее взгляд, тем настойчивее Шатохина его переводит в сторону.
Тонкие пальчики гладят мою шею и плечи, спускаются через грудь, к прессу, воюют с пряжкой ремня и пуговичкой на брюках.
— Стоп! — запираю ее запястья внизу. — Я Ульяне звонил.
Она замирает.
— Что?! Что?! — смотрит на меня с недоверием и ужасом каким-то, начиная дрожать. — Что ты ей сказал? Что?! Рассказал, что снял меня в эскорте? Зачем? Мало унизить меня…
Ленку колотит крупной дрожью. Чую, в воздухе запахло истерикой, которая уже стоит на пороге и нагло выламывает дверь, которую ей не открывают.
— Зачем?
— Да тише ты! — повышаю голос и крепко сцепляю пальцы на ее плечах. — Чего завелась? Не сказал я ничего про тебя. Не говорил! — огрызаюсь. — Что, сплетницу во мне разглядела?
— Не говорил? — выдыхает, замерев. — Уууф…
Плечи Лены поникают, глаза закрываются. Она быстро поднимает пальцы и вытирает слезинку. Как будто я не замечу этого жеста! Я пьян, однако успеваю подмечать все: как дрожат ее пальцы и как натянуто губы складывают холодную улыбку.