Страница 2 из 3
В его глазах появилось мечтательное выражение, но он тут же жалобно добавил:
— Если прибор работает. Расстояние не имеет значения, но я полагаю, что в первый раз я должен находиться рядом. На всякий случай.
— Рядом? — спросил я. — Рядом с кем?
— С губернатором.
Я подумал о Бетти Грейбл.[1]
— Вы станете губернатором, — сказал я. — А я буду Гарри Джеймсом.[2]
Я налил себе еще. Странное дело, но этот напиток не вызывал у меня ни малейшего опьянения. Однако я начал слегка нервничать, и к тому же воздух в подвале был не слишком свежим, так что у меня разболелась голова.
Мое состояние не улучшилось, когда сверху внезапно раздался рев:
— Послушай, Тарк! Пора стирать. Отправь к черту своего бесполезного репортера и принимайся за работу.
На лице Перкинса появилась извиняющаяся улыбка, и он сказал:
— Сожалею, но вы же сами видите.
— Действительно, — ответил я и налил себе последнюю порцию (в бутылке оставалось совсем чуть-чуть), чтобы проверить, не пройдет ли мое паническое состояние и головная боль.
Затем я сделал глубокий вдох и постарался побыстрее проскочить мимо страшного чудовища, стоявшего, уперев руки в бока, на лестничной площадке. Только очутившись на улице, я вздохнул с облегчением.
Я вернулся в редакцию и зашел в кабинет Макги.
Он бросил на меня свирепый взгляд, который теперь почему-то не казался таким уж страшным. Очевидно, жена Таркингтона Перкинса была гораздо опаснее.
— Боже мой, у тебя такой вид, словно ты только что проснулся после хорошей пьянки. Однако ты был совершенно трезв, когда несколько часов назад выходил из моего кабинета, не так ли?
Я положил руки в карманы, чтобы Макги не заметил, как сильно они дрожат, и попытался придать своему взгляду осмысленность, чтобы он не спросил о маленьких человечках, которые колотят молотками по заклепкам у меня в затылке.
— Я был трезвым. И сейчас я трезв. Но завтра утром…
— Забудь про завтрашнее утро. Над чем работает изобретатель?
Я подумал о переключателе и решил, что лучше о нем не упоминать. Поэтому я рассказал ему о моньлогокла напитке, который на вкус ничем не отличается от виски. И вдруг обнаружил, что верю во все это и что действительно трезв как стеклышко.
Макги так взревел, что я едва не вылетел из его кабинета.
— Прайс, — сказал он, когда немного успокоился и заговорил более членораздельно, — это твой последний шанс. Точнее, завтра будет твой последний шанс. Уже почти пять. Отправляйся домой, отоспись и завтра приходи трезвым — или можешь забыть сюда дорогу.
На следующее утро я пришел на работу… забалдевшим, причем по полной программе. Я чувствовал себя замечательно, уж и не помню, когда в последний раз у меня было такое прекрасное настроение. Я был не просто пьян — я был пьян и счастлив, чего со мной никогда прежде не случалось. Если сделать над собой усилие, я мог бы вести себя как совершенно трезвый человек. Когда меня вызвали в кабинет Макги, я сделал над собой усилие.
Он бросил на меня суровый взгляд.
— Таркингтон Перкинс, — сказал он. — Почему ты не предупредил меня, что он спятил?
Я не стал отвечать сразу, пытаясь обдумать ситуацию, и Макги заорал на меня:
— Ты опять все прошляпил, придурок! Его увезли в сумасшедший дом — забрали из дома вчера вечером, всего через несколько часов после того, как ты брал у него интервью!
Я что-то пробормотал в ответ — сам не помню, что именно. Несмотря на состояние эйфории, мне было жалко Перкинса. Я искренне сочувствовал маленькому человечку, он мне понравился.
— Его увезли вчера вечером. Утренние газеты все равно нас опередят, но ты должен хоть что-то сделать. Нам в любом случае нужно дать о нем материал.
— Что произошло? — спросил я.
— Вчера вечером его скрутили на лужайке у особняка губернатора. Перкинс кричал, что он губернатор и что кто-то украл его тело.
Я закрыл глаза.
Когда я вновь их открыл, оказалось, что мне удалось благополучно покинуть кабинет Макги. Добравшись до своего письменного стола, я сразу же позвонил в редакцию утренней газеты и довольно быстро вышел на репортера, который написал о задержании Перкинса. Он был моим приятелем, поэтому я без труда получил у него полный отчет. В целом он повторил то, что сказал Макги.
— А что случилось с губернатором? — поинтересовался я.
— А он здесь при чем? — удивился приятель. — К нему эта история не имеет никакого отношения. Рано утром он отправился в Вашингтон на встречу с президентом.
— Ага, — пробормотал я.
Я не пошел в клинику для душевнобольных, чтобы взять интервью у Перкинса или у людей, которые его задержали.
Вместо этого я отправился к особняку губернатора, показал охране свои документы репортера «Глоуб» и попросил отвести меня на место, где задержали Таркингтона Перкинса. Мне пришлось несколько раз обойти кусты, прежде чем я нашел то, что искал. Диковинный прибор, собранный из фонарика, будильника и еще неизвестно чего.
Я долго смотрел на него, пытаясь понять, кто из нас сошел с ума: я или Таркингтон Перкинс? А быть может, безумен сам прибор?
Я посмотрел на стекло фонарика — оно выглядело как самое обычное стекло.
Не забывайте, я все еще был пьян. В противном случае, размышляя о Таркингтоне Перкинсе, который перебрался в тело губернатора и сейчас беседовал с президентом — а вдруг президент что-нибудь заподозрит? — я бы не стал нажимать на кнопку.
Меня ослепила вспышка гораздо более яркая, чем свет любого фонарика, если, конечно, он работает не от атомной батарейки. Я услышал мелодию, мучительно прекрасную, как будто неземную. Она глубоко тронула меня, хотя обычно я стараюсь слушать совсем другую музыку. Например, Гарри Джеймса. Быть может, в тот момент мне следовало подумать о Гарри Джеймсе, а не о президенте. Но было поздно.
Да, музыка тронула меня, еще как тронула! Она мгновенно перенесла меня на несколько сотен миль.
Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в овальной комнате, которая показалась мне знакомой. Однажды, когда я приехал в Вашингтон, мне довелось там побывать. Но тогда она была пустой: президент уехал из столицы, и мне как приезжему репортеру разрешили осмотреть Белый дом.
Однако на сей раз президент не покидал столицу. Во всяком случае, я был в столице.
Секретарь президента поклонился мне.
— Мистер президент, — сказал он, — губернатор, которому вы назначили встречу, уже здесь. Но… я не уверен, что вам стоит с ним встречаться. Он ведет себя немного странно.
— Но ведь мы все так себя ведем, разве нет? — спросил я.
— Прошу прощения, мистер президент?
— А, пустяки. Пусть губернатор Андрессен войдет. И отмените на сегодня все остальные встречи.
— Но, мистер президент, представитель Белуджистана…
Я сообщил ему, что он должен сказать представителю Белуджистана, и ошарашенный секретарь ушел. Но через мгновение вернулся с губернатором Андрессеном.
Я предложил губернатору сесть напротив моего письменного стола и подождал, пока секретарь выйдет за дверь. Потом я ткнул указательным пальцем в своего гостя и сказал:
— Таркингтон Перкинс, тебе это даром не пройдет.
Никогда прежде я не видел, чтобы человек так падал духом. И мне вновь стало его ужасно жалко.
— Ничего страшного, Тарк. Я не дам тебя в обиду. Постараюсь все исправить.
— Но, мистер президент, как вы могли узнать?..
— ФБР, — сказал я, — видит все, знает все и докладывает мне. Мне жаль тебя, Тарк, но мы не можем оставить все как есть. Слишком многие могут пострадать. Так начинаются войны или, еще того хуже, проигрываются выборы. Ты ведь все понимаешь, верно?
Он едва слышно согласился.
Я взял телефонную трубку и сказал тому, кто мне ответил:
— Немедленно подготовьте чартерный рейс в Спрингфилд. На двух пассажиров.
— Да, мистер президент. Но… разве ваш личный самолет не подойдет?
1
Голливудская киноактриса (1917–1973). (Прим. перев.)
2
Один из самых популярных руководителей джаз-оркестров времен Второй мировой войны (1916–1983). В 1943–1965 гг. был женат на Бетти Грейбл. (Прим. перев.)