Страница 9 из 26
В общем, государство выжило исключительно в силу совпадения множества разнообразных обстоятельств. Эти обстоятельства могли быть и совсем другими, то есть, государство — это историческое явление (такое же, как, например, рабство), а не заданная объективными закономерностями неизбежность.
Медленная война
Итак, мы возвращаемся к теме происхождения государства. Мы выяснили, что государство является прямым следствием войны, а сама война становится возможной потому, что страховые группы, обеспечивающие защиту от агрессии, имеют границы. Страховые группы защищают от агрессии «внутри», но не «снаружи».
Это обстоятельство дает возможность появиться государству, однако, возникает оно далеко не сразу. Это довольно сложная «инновация», которая в своем развитии прошла несколько этапов. Сразу отмечу, что эти этапы не исторические, а технологические, это этапы развития определенной идеи, определенных способов грабежа. В один и тот же отрезок истории мы обнаружим среди государств как новичков, недалеко ушедших от стадии рэкета, так и продвинутые государства, освоившие премудрости паразитирования.
Итак, первый этап — это обычные набеги и стычки между племенами. Это самая распространенная практика в нашей теме. Обычно, после нескольких стычек, все успокаивается и идет дальше своим чередом, правда иногда такие войны могут доходить и до геноцида.
Второй этап — это набеги и войны, которые заканчиваются наложением дани. Это уже более продвинутая версия войны и она подразумевает важное условие — данникам некуда уйти. Неоднократно отмечалось, что первые государства возникли в местах, откуда трудно куда-либо перебраться. Заметим на полях, что если бы земная суша представляла собой, в основном, степи или лесные массивы, то государства попросту не возникли бы, так как самый распространенный и очевидный способ борьбы с государством — «голосование ногами». Это еще один камень в огород тех, кто считает, что государство возникает «само собой», то есть, его появление «запрограммировано» в мирных социальных отношениях. Третий этап можно назвать «рэкетом». Он отличается тем, что в отличие от случая наложения дани, где агрессор после победы удаляется к себе домой и оставляет данника наедине со своим горем, здесь агрессор никуда не уходит. Мало того, дань, которая представляет собой определенную конечную сумму, которую нужно выплатить за определенное время (заплатил и свободен), заменяется налогом. Налог, в отличие от дани, не имеет ни срока, ни размера, он взимается всегда и в объемах, которые ограничены лишь способностью его собрать.
И, наконец, четвертый этап, этап перехода к «медленной войне», то есть появления государства, как такового. Он отличается от рэкета тем, что завоеватели не только живут теперь среди завоеванных и берут с них налог, но и «охраняют закон». Как правило, это происходит потому, что завоеватели пытаются установить монополию на закон и таким образом, узаконить и налогообложение.
Эта инновация позволяет сделать очень важную вещь. Она позволяет увековечить войну. Теперь после военной победы война не прекращается, она просто переходит в новое состояние — становится «медленной» или «законной» войной. Теперь завоеватели «на законном основании» могут вести бесконечную войну против завоеванных, подвергая их регулярному грабежу. Сопротивление парализуется тем фактом, что так или иначе государство начинает «решать вопросы» завоеванных, хотя и делает это потому, что пытается получить монополию на право.
На полях здесь нужно отметить, что в этой ситуации выигрывают только завоеватели. Теория Олсона о «стационарном бандите», которая пытается связать Гоббса с экономикой, глубоко ошибочна. Налогооблагаемые никак не выигрывают от того, что после завоевания у них теперь «забирают не все», не подвергают их набегам, не убивают и не разрушают их жилища. Набеги и разрушения не являются альтернативой налогам. Альтернативой как набегам, так и налогам является их отсутствие. И именно этой альтернативы счастливо избегает бандит, который становится теперь «стационарным» и гарантированно получает свой доход, сводя риск для себя к минимуму.
Государство не привносит никакого дополнительного порядка в уже существовавший, скорее, наоборот. Например, можно напомнить о том, что государство не «охраняло порядок» и не ловило преступников. Оно только их наказывало. Государство по понятным причинам очень ревниво относится к тому, чтобы кто-то еще вершил суд на его территории, поэтому людям, поймавшим преступника, нужно было тащить его в государственный суд. Многим трудно будет поверить в то, что «охрана порядка» и «борьба с преступностью», которую они считают чуть ли не причиной возникновения государства, начала интересовать его только в 18-19 веках с воцарением демократии. Ну и, конечно же, то, что государственное право заменило реституцию, принятую в обычном праве на наказание, тоже не добавило порядка. Замена реституции наказанием создала фабрики, производящие преступников и являющиеся для них курсами повышения квалификации — тюрьмы.
В общем, этап «медленной войны» стал критически важной инновацией, которая позволила государству выжить и эволюционировать. До тех пор, пока не было сделано это открытие, государства доходили до этапа рэкета, существовали максимум одно-два поколения и исчезали. Подавляющее большинство государств, существовавших на Земле, не оставило после себя никаких следов в виду скоротечности своего существования. Только открытие «медленной войны» позволило государствам закрепиться сначала на специфических в географическом отношении территориях (с которых трудно было убежать), а потом постепенно расползтись по планете, причем процесс их расползания закончился совсем недавно.
Здесь нужно заметить, что когда я говорю о том, что государство исчезало, я имею в виду то, что рэкетиров либо убивали, либо от них уходили, то есть, государство исчезало в буквальном смысле слова, а люди возвращались к своим делам и привычному безгосударственному образу жизни. Мы путаем исчезновение государства со сменой правящей элиты. Но замена флагов, гимнов, «смена политического строя», завоевания одних государств другими и прочие революции с переворотами не создают новых государств, они лишь меняют группы людей, имеющих привилегию творить беззаконие на некой территории. Украинцы, например, живут «при государстве» со времен варягов. «Новое государство» возникло здесь тогда, когда варяги организовали тут «медленную войну», больше новых государств тут не было (точнее, в рамках современной Украины новым было государство на территории Дикой Степи, когда оно стало закрепляться там во времена Российской империи).
Почему «медленная война» позволила государству выжить? Она узаконила агрессию. Преступные группировки в обычных условиях маргинальны, поскольку преступная деятельность сопровождается высокими издержками на любом этапе. Более того, преступная деятельность обычно ведется для того, чтобы получить средства, необходимые в мирной деятельности. Большинство грабителей и убийц совершает преступления с целью последующей жизни в скромном достатке в рамках системы мирного сотрудничества.
Мне скажут, что существуют же всяческие мафии, которые, судя по всему, неплохо себя чувствуют, но это, скорее, аргумент в мою пользу. Мафии существуют, в основном, на рынках искусственно криминализированных государством или на зарегулированных рынках, где регулирирование трудно поддается контролю (например, строительство). Проституция, производство и продажа наркотиков, производство и продажа оружия не является преступлением с точки зрения права. Исключительно государственные хотелки делают эту деятельность преступной и потому на этих рынках возникает мафия и именно с этой деятельности она кормится. Преступная деятельность как таковая, то есть убийства или киднеппинг является здесь скорее необходимым обеспечением основного бизнеса. Не существует устойчивых расширяющихся и процветающих структур, которые бы занимались исключительно преступлениями — убийствами и грабежами. Профессиональных убийц, живущих только с заказов и рассматривающих эту деятельность как постоянный бизнес — считанные единицы, в масштабах всей планеты, возможно — несколько тысяч человек.