Страница 6 из 26
Седьмое. Коль скоро эффективность правила затруднительно определить исходя из его содержания, то очевидно, что вместе с полезными правилами нашу жизнь отягощает масса бесполезных и вредных, даже помимо тех, которые в массовом порядке производит государство. То есть, далеко не любое правило является полезным, только потому, что оно существует. Одна из «задач» социальной эволюции как раз и состоит в том, чтобы избавляться от таких правил. Интересно, что наблюдения показывают, что дело именно так и обстоит. Жизнь «дикаря» далека от наивных представлений о неком «золотом веке», когда все были свободны и счастливы. Наоборот, дикарь был ограничен бесчисленным множеством табу, большинство из которых были вредными или бесполезными. Но где-то среди этого мусора были и полезные правила, причем, полезные не по своему содержанию, а по механизму своей работы. Именно эти правила и позволили его сообществу выжить и развиваться. История человеческих сообществ — это история в том числе и того, как эволюция постепенно избавляет нас от нормативного мусора.
Восьмое. Очевидно, что ситуация, когда одни люди имеют возможность навязывать другим некие правила, будет оказывать разрушающее воздействие на общество. Еще более разрушительным будет воздействие тогда, когда якобы существует возможность «выбирать» такие навязываемые правила. Очевидно, что в этом случае люди, желающие получить власть, всегда будут ориентироваться на содержание правил, а не на их последствия.
Мораль и право
Итак, в предыдущих заметках мы говорили о том, что для того, чтобы наилучшим образом использовать друг друга, люди должны были ограничить агрессию.
Оказалось, что это возможно сделать путем социальной эволюции, то есть, своего рода естественного отбора практик, позволяющих не только ограничить агрессию, но и «запустить» работу рыночных спонтанных порядков. В результате, те сообщества, которые (неосознанно) использовали правила определенного вида, «выжили», то есть, преуспели больше чем другие (думаю, понятно, что когда я говорю «должны» или «возможно сделать» я не имею в виду осознанный замысел, а просто описываю естественный ход событий наиболее удобным для понимания способом).
В общем, в итоге в человеческом сообществе возникло два вида спонтанных порядков, которые непосредственно «отвечают» за то, чтобы агрессия преследовалась и всегда была маргинальной. Эти порядки — мораль и право.
Мораль. Собственно, мораль и право, это связанные между собой явления. Мораль, очевидно, является более древним образованием. Это как раз пример того «кипящего супа» представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо, в котором «варятся» самые различные идеи. Если попросить сто человек написать 10 главных моральных принципов, мы получим разные тексты, которые часто будут содержать взаимоисключающие нормы. Однако, так или иначе, мы обнаружим в этих текстах и совпадения, и именно эти совпадения укажут нам на то, какие моральные нормы действительно являются значимыми, по крайней мере, для этих ста человек.
Мораль — это яркий пример того, что для социальных правил важно то, как они действуют, а не их внешнее содержание. «Доводы морали не являются доводами нашего разума», то есть, нормы, содержание которых может казаться «неразумным», могут, тем не менее, иметь большое значение для нормальной работы общества. «Рационалистический» бунт против морали, начавшийся в конце 18 века, как раз и был вызван этой проблемой — отождествлением содержания моральной нормы с ее значением и непониманием того, как именно «нерациональные» (а значит, «несовершенные», «плохие») нормы вносят порядок в социум. Этот бунт, как известно, открыл дорогу трагическим экспериментам 20-го века, имевшим катастрофические последствия.
С другой стороны, поскольку, мораль является хаотическим супом, в который каждый может попытаться добавить что-то свое, очевидно, что наряду с полезными нормами, она содержит и бесполезные и вредные. Мало того, очевидно, что нормы, когда-то бывшие «полезными», могут со временем оказаться «бесполезными», как, например, сексуальная мораль в ее патриархальном виде.
При этом, конечно же, мораль ни в коем случае не «относительна». Нет никакой «вашей» и «моей» морали, если бы «у каждого была своя мораль», никакой морали бы не потребовалось и ее попросту не существовало бы, как не существовало бы никакого общества. Мораль существует только потому, что она регулирует отношения между людьми, а не потому, что является их изобретением или какой-то непонятной прихотью.
Другое дело, что само это регулирование происходит весьма специфическим образом. В нашей теме важно то, что мораль — это ограничения, которые регулируют агрессию «изнутри» каждого человека. Каждый из нас в ходе взросления усваивает некие нормы, которыми нужно руководствоваться в отношениях с другими людьми. Это дает нам возможность оценивать свое поведение и поведение других. Повторю, — у каждого могут быть свои варианты этих норм и множество мусора, которые он тоже будет считать нормами, но мораль, как реальный социальный инструмент, а не как чьи-то фантазии, будет работать там и тогда, где и когда понимание норм приблизительно совпадает. В этом случае появится «осуждение» или «одобрение» которое будет иметь реальное регулирующее воздействие. И, собственно, социальный механизм состоит в том, что под действием эмоций, вызванных одобрением или осуждением, индивид делает нечто или, наоборот, отказывается от действия. То есть, мораль устанавливает внутренние границы допустимого поведения по отношению к другим людям.
Право тесно связано с моралью, но в отличие от нее, является универсальным и часто формализованным набором правил и принципов. В отличие от морали, это внешние границы индивидуального поведения, это «заданные» правила и нормы. Понятно, что о праве можно написать очень много всего и разного, здесь мы ограничимся только моментами, важными для нашей темы.
Нам нужно решить две задачи — описать право, как спонтанный порядок и выяснить, как такой порядок может ограничивать и маргинализировать агрессию.
Наиболее простым способом описания права как спонтанного порядка является сравнение его с другим спонтанным порядком — языком. Фуллер назвал право «языком человеческого взаимодействия» и для нашей темы это очень точное определение.
Напомню, что язык — это спонтанный порядок, который никто не создавал и которым никто не владеет. Фактически, язык — это набор правил, который находится в голове у каждого и которыми этот каждый пользуется для правильного извлечения звуков, объединения их в слова, а слов — в предложения. Поскольку этот набор существует в голове у каждого, люди способны общаться и понимать друг друга. Если эти правила нарушаются, коммуникация затрудняется или ее не происходит вовсе.
То же самое можно сказать о праве. По сути, это набор правил в голове у каждого, и мы все являемся «правоносителями», как и «носителями языка». Если бы этих правил не было вообще, мы бы не были социальными животными, а если бы они были другого типа, мы были бы обезьянами, а не людьми.
Конечно, право, как спонтанный порядок, намного сложнее языка, в нем важную роль играет не просто абстрактная, но и сильно формализованная часть, кроме того, «правоносители» проявляют куда большую творческую активность, нежели «носители языка». Помимо этатистских и позитивистских недоразумений, связанных с правом, его понимание страдает еще и от того, что правом часто считают лишь формализованную часть этого спонтанного порядка. Более того, иногда правом считают только процедуры разрешения споров и конфликтов, но споры и конфликты невозможны без причины, а причиной как раз является разное понимание правил, которым люди следовали до того, как начался спор. То есть, говоря о праве мы должны иметь в виду все правила, которым люди следуют при взаимодействии друг с другом.
Как и в случае языка, для успешного взаимодействия необходимо, чтобы набор правил в голове у взаимодействующих был примерно одинаков. То или иное правило становится правом тогда, когда оно становится универсальным, то есть, всегда применимым в однотипных ситуациях. В свою очередь, правило будет универсальным, если оно будет справедливым, то есть, если каждый примерив его к себе, согласится с ним. Пример наиболее универсального правила это запрет убийства (murder). С этим правилом согласны все люди, живущие на Земле, включая убийц. Они, как и все прочие, не хотят быть убитыми.