Вэйкенхерст

Святой Варфоломей — покровитель экзорцистов. Я молился ему, но все без толку. Может, причина в том, что до его дня поминовения еще три месяца.

Святой архангел Михаил — покровитель всех, кто идет на битву духа, но он моих молитв тоже не слышит. До его дня поминовения еще дольше — он в конце сентября. Теперь я знаю, что так долго я ждать не могу.

Позже

Наверное, Бог все еще меня не покинул, потому что я наконец знаю назначенный день.

27 мая

Этим утром я впервые сходил в церковь с тех пор, как заболел. Я был переполнен благочестием, и какое-то время мне казалось, что все тени исчезли. Но после службы какой-то импульс заставил меня попросить у священника ключ от комнаты в башне. Зачем мне понадобилось увидеть «Возмездие»? Понятия не имею. Я провел там всего минуту, но ее хватило. Черт в углу подмигнул мне.

Конечно, на самом деле он не мигал, это просто игра воображения. Но меня это потрясло.

Скорей бы пришел назначенный день. Постоянное притворство требует огромного напряжения. Но нельзя расслабляться ни на секунду.

Позже

Я только что понял, что упустил очень важный момент в природе демонов. Как я мог забыть, я ведь так хорошо это знаю? «Откровение», Мильтон: все очевидно.

Вот о чем мне нужно помнить: мой противник может оказаться чем угодно или кем угодно. Он может принять любую форму.

28 мая

Случилось худшее. Он снова принял человеческий облик. Я это видел! И он куда ближе, чем я думал.

Надо мужаться. Наконец я знаю, что надо делать.

Глава 41

— Дорогая моя мисс Стерн, — сказал священник с вежливой усмешкой, — вы же понимаете, что я никак не могу прочитать записи вашего отца. Это бы означало вторгнуться в его сокровенные мысли! Ни один джентльмен на такое не пойдет. Признаюсь, я поражен, глубоко поражен, что на это пошли вы, хотя вы должны были понимать — он не предполагал, что эти записи когда-либо увидит кто-то еще! Он же на первой странице написал «Личное».

Закрыв конторскую книгу, он уставился на нее поверх очков-половинок. От природы у него было красное лицо, так что он вечно выглядел сердитым. Сейчас он на самом деле был сердит.

— Я долго мучилась перед тем, как их прочитать, — соврала Мод, — но папа вел себя так странно…

— Твой отец метался в горячке! Разве это не повод проявить к нему сочувствие и терпимость, особенно со стороны собственной дочери?

— Да, но…

— И потом, почему ты пришла ко мне? Если ты искренне веришь, что с ним что-то не в порядке, почему ты не обратилась к доктору Грейсону? — Священник заметил, что она не спешит с ответом. — А, так ты к нему обращалась.

— Пыталась.

— А когда именно, могу я поинтересоваться?

— Незадолго до Рождества.

— Из чего я предполагаю, что наш добрый доктор, разумеется, тоже отказался тебе помочь.

Воцарилась тишина, нарушавшаяся только тем, что священник постукивал пальцами по конторской книге.

Дверь слегка приоткрылась. Мисс Бродстэрз заглянула и тихо спросила, не хотят ли они чаю.

— Спасибо, не надо, — отрывисто ответил священник.

Мисс Бродстэрз исчезла, беззвучно закрыв дверь. На каминной полке тикали часы. Мод сидела, сжав сложенные на коленях руки.

Священник тяжело вздохнул:

— Ты прибежала ко мне с какой-то бессмыслицей про «одержимость демонами». Ты говоришь, что кому-то — ты даже не знаешь кому — грозит ужасная опасность. И что твой отец, джентльмен, занимающий достойное положение в нашем приходе, которого я знаю и уважаю много десятилетий, представляет собой какую-то «угрозу». Дорогая моя мисс Стерн, и что мне с этим делать?

Он был прав. Все это какая-то бессмыслица. Мод не знала, кто был в опасности и когда это случится. Все, что она знала, — это что в какой-то неизвестный день отец снова кого-то убьет.

«Наконец я знаю, что мне делать», — написал он вчера. Она прочла это утром. Она не стала тратить время и просить Джессопа подать охотничий экипаж. Она бежала бегом три мили до дома священника и добежала, встрепанная и в пыли, когда мистер Бродстэрз с дочерью завтракали.

— Сколько тебе лет, Мод? — сказал он уже более добрым голосом.

— Шестнадцать, — пробормотала она. День рождения у нее был три дня назад. Как раз тогда отец установил то, что назвал «назначенным днем».

— Иногда я забываю, насколько ты еще юна, — сказал мистер Бродстэрз. — Ты очень помогаешь отцу в работе, но, судя по всему, все это для тебя слишком сложно. Ты запуталась. У тебя в голове все перемешалось. Нет, не перебивай. Понимаешь ли, доктор Стерн сам обсуждал со мной тему «демонов» — но речь шла о его исследованиях! Он над этим смеется, он однажды сказал мне «это все развлечения, глупости»! Дорогая моя, он просто интересуется демонами в связи со своей работой!

— Да, теперь я понимаю, — Мод встала. — Я очень глупо себя повела, извините, что отняла у вас время. Так что отдайте мне, пожалуйста, папины…

— Нет-нет, дорогая, я обязан сам их ему вернуть.

Она в ужасе уставилась на него:

— Вы не можете это сделать! Тогда он узнает, что я их прочла.

Он встал, улыбаясь ей сверху вниз:

— У всякого поступка, дорогая моя, бывают последствия. Мой долг мне совершенно ясен. Я должен лично вернуть их ему. И разумеется, я ему расскажу, как они ко мне попали.

* * *

Дождя не было уже много недель, и общинный луг превратился в выжженное бурое пространство, покрытое высохшей травой и ломкими кустиками можжевельника. Мод шла домой, поднимая тучи белой пыли. Скоро отец узнает, что ей все известно: «Возмездие», черт в углу, Лили. Джубал.

До Вэйкс-Энда она дошла около полудня. Отец отдыхал наверху. Мод сняла уличную одежду и умылась. Потом она села в библиотеке и стала ждать.

Через час приехал на своей лошадке священник, его провели наверх в комнату отца. Он провел там десять минут и уехал. Мод продолжала ждать.

Ее так и не позвали. Весь оставшийся день она отца не видела. Лоусон сказала ей, что от стоящей сейчас жары у ее пациента мигрень и ужин ему нужно подать наверх на подносе.

* * *

В ту ночь впервые в своей жизни Мод заперла дверь спальни. Она не спала, а когда на следующее утро спустилась вниз, внутри у нее все ныло от ужаса.

Отец ждал ее в утренней столовой вместе со всеми остальными домочадцами. Он впервые после болезни спустился к утренней молитве. Он был безупречно одет и поздоровался с ней вполне доброжелательно. Молитву он провел точно так же, как обычно. Мод не заметила ничего неожиданного, только, когда он читал отрывок из Библии, левая рука у него свисала вдоль тела и он непрерывно потирал указательный палец большим.

После молитвы он позавтракал вместе с ней, тоже впервые после болезни. Мод не ела ничего, а вот у него явно был прекрасный аппетит. Отец хмурился и цокал языком, читая газету, точно так же, как и всегда, а с Мод обращался с привычной отстраненной вежливостью. Заговорил он с ней только один раз — попросил налить вторую чашку чаю. Это все тоже было совершенно обычно.

Она уже выходила из комнаты, когда он вдруг ее окликнул.

— Я чуть не забыл, — сказал он. — У меня для тебя поручение.

— Да, папа, — сдавленным голосом отозвалась она.

Он протянул ей сложенный листок бумаги:

— Не могла бы ты отвезти это в Или? Это довольно срочный заказ, не хочу доверять его слугам.

— Да, папа.

— Разве ты не собираешься прочесть, что тут написано?

— Нет.

Он усмехнулся:

— А как ты тогда узнаешь, куда это отнести?

Мод дрожащими руками развернула листок и прочла написанное от руки: «Один ледоруб; один геологический молоток с рабочим краем, заточенным, как у долота».

— Оба инструмента должны найтись у железных дел мастера, — сказал он ей. — Да, и еще кое-что. Вчера ко мне заходил священник.