Страница 5 из 14
После смерти душа Галасты, как и душа Авока, не растворилась в мире, а была затянута в Подземелье Некроманта, вселившись в тело босса седьмого этажа. Но при этом, в отличие от остроухого, она смогла сохранить себя. Более того, теперь она с лёгкостью могла исполнять такие заклинания, что в прошлом требовали десятков жертв и часовых ритуалов.
Нежить по очевидным причинам была невероятно близка к энергии смерти, куда больше, чем к стихийной магии. Если бы обычные личи вместо фаерболов и ветряных лезвий использовали заклинания смерти, их мощь выросла бы раза в два-три минимум, что уж говорить о профессиональном маге, обладающим настоящим человеческим разумом и многолетним опытом.
Однако сразу в разнос Галаста не пошла, решив действовать умнее. Как босс, она постоянно была на виду, каждый день сражаясь с десятками людей. Если бы она начала вести себя странно с первых же секунд пробуждения, это бы быстро заметили, и тогда у неё не осталось бы возможности как-то воспользоваться сложившейся ситуацией.
Так что, вместо того чтобы сразу начать насылать на авантюристов призванную нежить, она решила ждать. Ждать и копить силы. В теле нежити это работало немного иначе, но девушка точно знала, как некроманту увеличить свою мощь за счёт энергии смерти, а её вокруг было в достатке. И лишь когда её отличие от обычных боссов уже стало слишком бросаться в глаза, Галаста начала действовать.
Её не раз убивали, превращали в груду костей, однако каждый раз Галаста снова поднималась, и каждый раз её новым противникам становилось всё сложнее. Она смогла подобрать ключи для призыва большинства существующей на верхних этажах подземелья нежити и сделать своё тело сильнее. От её рук умерло множество приключенцев.
А потом появился я, и всё закончилось.
Да уж, история такая себе. И ничего удивительного, что Галаста активировала во мне именно Зависть. Своё же бодрствование она объясняла своими же навыками. За те пару месяцев, что она провела у меня в голове безмолвным наблюдателем, она смогла более-менее разобраться в связи, что установилась между нашими душами. И, когда способности Зависти пришло время проявляться, Галаста сумела защитить свой рассудок.
С одной стороны, это было довольно полезно в том ключе, что от Галасты я мог бы научиться много чему полезному. В отличие от Жюстины, она была вполне настоящим некромантом и очевидно разбиралась в этой теме получше меня.
С другой же стороны, червячок паранойи где-то в подсознании продолжал твердить о том, что оставлять столь умную и способную деваху у себя в душе было не лучшим выбором. Однако ничего сделать с этим я пока что не мог, так что паранойю пришлось временно проигнорировать. Буду выспрашивать у Галасты разные полезности и, когда пойму, как её усыпить — тогда и буду думать.
Из того, что она осталась в сознании, последовал и ещё один побочный эффект. Я не мог применять способность Зависти. Вернее мог, но только через Галасту. Я направлял в её душу энергию, а она уже превращала её в способность.
К счастью, в отличие от Подчинения и Усиления, третий мой навык не был боевым. Так что подобное наличие посредника серьёзно дело не ухудшало. Надо сказать, свою роль в управлении моей новой способностью Галаста исполняла отлично. И это было вдвойне приятно потому, что я довольно быстро понял: эта способность была едва ли не самой полезной из всех трёх.
Теперь с помощью Галасты я мог по желанию перестраивать своё тело. Причём эти изменения были практически неограниченными по разнообразию.
Лишние конечности, изменение формы и размера костей, мышц и органов, возможность создания любой, какой захочу, внешности и даже, если постоянно выделять на это толику энергии, имитация жизнедеятельности: пищеварение, кровь, текущая по венам, тёплое, насколько это нужно, тело.
Учитывая то, что произошедший сам по себе процесс слияния с практически всеми имевшимися у меня костями и плотью забрал всю имевшуюся энергию и у меня сейчас не было сил ни на Подчинение, ни на Усиление, а пополнения запасов энергии смерти в мире без нежити стоило ожидать не скоро, эта способность, которая без долгих раздумий стала именоваться Изменением, была невероятно своевременной.
Когда мы нашли укромное место для отдыха под корнями одного из лесных исполинов, я потратил почти сотню часов, без передышки экспериментируя со способностью Зависти, и работы там явно ещё был непочатый край.
Мне удалось восстановить свою человеческую внешность и даже придать ей более живой вид. В противовес этому получилось превратиться и в какую-то совершенно непонятную тварь, в конечностях и органах которой я даже сам путался. В итоге, правда, выяснилось главное ограничение этой способности.
Я не мог перемещать энергию между костями. Тот скелет, в который я превратился во время активации Изменения, был идеально сбалансирован с точки зрения распределения силы. То есть физическая мощь всех его частей была в полной гармонии, словно это действительно был единый скелет какого-то ранее жившего существа.
Однако большинство вариантов применения Изменения ломали эту гармонию. К примеру, если я хотел получить лишнюю пару рук, они не вырастали просто из моих боков, а появлялись путём разделения моих собственных рук пополам. Каждая кость превращалась в две, при этом сила каждой конечности уменьшалась пропорционально вдвое.
Можно было вырастить по лишней фаланге на каждом пальце, но материал и энергия для этого брались из уже имеющихся костяшек и, опять же, сила делилась между частью-донором и часть-реципиентом. Не обязательно должно было быть разделение 1:1, этим можно было управлять, но общее распределение энергии по организму оставалось одинаковым.
Ровно также было с изменением размера всего тела или какой-то отдельной части. Не важно, какой был у меня рост, метр или пять, физическая сила оставалась неизменной. То есть слишком гигантским мне становиться было нельзя, поскольку тогда я просто не смогу поддерживать собственный вес и сражаться нормально будет невозможно.
Слишком маленьким также быть не получалось, хотя уже по совершенно иной причине. Лимит моего нынешнего тела, оригиналом которого стал лич-босс, находился, если придерживаться старой теории о десятикратном увеличении, примерно на отметке в две сотни человек.