Страница 11 из 15
Глава 98
Убедившись, что моя рана, хоть и поджила, всё-таки не была похожа на заживший неделю назад шрам и не вызовет вопросов у нашего качка, я полез в фургон за Игорем. Можно было, конечно, для начала переодеться и скрыть повреждение, но проверяющий мне был нужен прямо сейчас.
Нашему разговору с шепелявым не помешает официальный представитель Братства, может, даже нам потом премию побольше выдадут, а Найс мужику живот пропорол. Жить главарю бандитов оставалось недолго, так что лучше было поторопиться.
Игорь, выбравшись на “свежий” воздух и разглядевший в свете заднего фонаря учинённый мной беспредел, тут же скрючился в три погибели, освобождаясь от уже почти переваренного обеда. А потом ещё раз, когда понял, что вытекающая одному из разбойников на грудь жидкость — это не слюни и даже не кровь, а перемолотые в кашу мозги.
То ли больше ничего примечательного парень не увидел, то ли в желудке не осталось ничего, кроме желчи, но третьего раза не последовало, и он, наконец, смог более-менее сосредоточиться.
— Ты вообще знаешь, на кого вы попытались напасть? — спросил я у шепелявого, убедившись, что Игорь слушает.
— Нет-нет, я не шнал! Пошалуйшта, помогите мне, я отдам фщё, што ешть!
Я посмотрел на Найса, он тут же ответил пустым взглядом серых глаз. В такие моменты особенно сильно не верилось, что этот человек слепой.
— По-хорошему, значит, не хочешь? Ладно, давай по-плохому.
Разорвав остатки кожаной брони и рубаху, я с любопытством осмотрел рану. Горизонтальный порез слева на животе. Не слишком глубокий, чтобы не порвать внутренних органов, но при этом достаточно серьёзный, чтобы главарь банды не смог даже самостоятельно встать, не то, что убежать или тем более сражаться.
Оставлен этот порез был двуручником, это точно, другого оружия у Найса я не видел, но был настолько аккуратным, словно слепой использовал профессиональный кухонный нож. Навыки у него были, конечно, выше всяких похвал. Однако это не отменяло того факта, что без срочной медицинской помощи шепелявого ждала лишь медленная смерть от кровотечения. Зажать такую рану было нереально.
Я, кстати, собирался сделать именно это, правда, вовсе не в целях спасения жизни бандита. Приложив ладонь к ране, я с силой нажал, от чего шепелявый задёргался и заскулил.
— Давай ещё раз. Вы знали, на кого нападаете?
— Фургон Братштфа! — завопил он, когда я надавил посильнее. Игоря за моей спиной снова вырвало. Какой-то он слабенький.
— Вот видишь, всё совсем не сложно, — улыбнулся я, убирая руку. Шепелявый, тяжело дыша, поднял на меня полный ужаса взгляд. — Продолжим. Вашей целью был именно наш фургон, или ваша банда, в принципе, испытывает к Братству неприязнь? Вы знали, что мы везём?
— Мы не… — поднятая на уровень его лица окровавленная рука заставила главаря вырезанной банды тут же сменить свидетельские показания. — Жнали! — Взвизгнул он, опасаясь, что я снова начну его пытать. — Груш траф ф ящиках. Шобиралищь шшыпать фщё ф мешки и пошле продать. Поврешденные трафы дешефле, но фщё рафно нафар отлищный… — выдав всё это на одном дыхании, он снова заскулил: — Пошалуйшта, я шкажу фщё, што хотите, отфеду к нашему лагерю, у наш много добра! Только не убифайте…
— Ещё вопрос, — на этот раз я не стал использовать всю руку, запустив в рану палец и поковырявшись в разрезанных мышцах. Пришлось приводить шепелявого в чувства после болевого обморока, но торопиться нам было некуда. — Как вы узнали о грузе? Кто донёс? Расскажи, и мы, так и быть, тебя перевяжем.
На лице разбойника отразился искренний восторг.
— Римма! Его шовут Римма! — Игорь ойкнул. Вот это поворот… похоже, не всё было так гладко в больничке Братства. А может, на меня обиделся за то, что я ему премию не обеспечил? — Он уше нешколько лет раш в пару мещяшев шлифает нам информашию о рашных гружах. Обыщно таких, что охраняютщя новищками или тех, што мошно беш лишнего шума унешти и потом продать.
— Всё слышал? — обернулся я к проверяющему. Тот часто-часто закивал. — Отлично. Тогда можно заканчивать, — я поднял с земли отложенный на время ятаган.
— Штойте-штойте! — завопил шепелявый, — фы ше шкажали, что перефяшете меня!
— Перевяжем? — я с недоумением глянул на Найса. Тот, легко улыбнувшись, недоумённо пожал плечами. — Нет-нет, я сказал не “перевяжем”, а “перережем”. Ты, наверное, неправильно услышал.
Больше бандит уже ничего не сказал. Был занят, пытаясь остановить вытекающую из горла кровь.
Следующие полчаса мы занимались сбором трофеев. Игорь, поняв, что слушать его и уезжать, мы не собираемся, забрался обратно в фургон, который я отогнал чуть подальше, чтобы внутри всё окончательно не провоняло кровью, и затих. Ни я, ни Найс не обращали на него внимания, стаскивая в одну кучу всё полезное из найденного при бандитах барахла.
В итоге посреди дороги образовалась маленькая горка, в которую попали три целых комплекта кожаной брони, щит, шесть клинков, неплохие сапоги бабы-бандита неожиданно большого размера, а также, чему я был особенно рад, боевая булава со стальной рукоятью и мощным навершием. Её, как и щит, я тут же забрал себе. Как и один из комплектов брони.
Конечно, не стальной панцирь, но лучше, чем ничего. Найс получил сапоги, пришедшиеся ему как раз в пору, а также вторую броню. Её он тут же разобрал на составляющие, часть из которых приладил взамен испорченных или недостающих частей своей старой защиты.
Ещё один комплект, а также полуторный бастард, тот самый, что отсёк мне часть плеча, мы, посовещавшись, оставили для Игоря, на крайний случай. Качок сражаться, конечно, не умел, да и трусом был порядочным. Но, опять же, лучше так, чем вообще без брони и оружия. Остальное мы решили тоже не оставлять, в конце концов, у нас был фургон, и вес трофеев не играл никакой роли.
Также в карманах бандитов нашлось немного золота и серебра, а я вдобавок присвоил единственную относительно чистую и целую рубашку напоровшегося на камень бандита. Переодевшись и нацепив части кожаной брони, приладив на перевязь булаву, а за спину — щит, я, наконец-то, пусть и очень отдалённо, стал походить на самого себя.
И этот факт не мог меня не радовать. А если вспомнить полученную за четверых бандитов, включая шепелявого, энергию жизни, картина и вовсе выходила самая что ни на есть радужная. Радужная с примесью крови, рвоты и вытекающих мозгов, но когда было по-другому?