Страница 4 из 9
В витрине книжного выставили несколько популярных новинок – «Девочка из шара», «Второе небо», «Касание пустоты», «Далёкое далеко» и другие, которые Женя уже читал. Он даже успел написать их авторам развёрнутые отзывы в Сети, где фанаты писателей тут же обозвали его «душнилой» и «заклёпочником». Женю это расстроило, но не остановило: он считал важной точность в деталях. Сказывалось инженерное образование. И всё же в глубине души Женя понимал, что просто придирается. Книжки были хорошими, а изъян, если его специально искать, обязательно найдётся.
За прилавком стоял бессменный Кузьмич, бывший моряк, списанный на берег после драки с филиппинцами на одном научно-исследовательском судне. Его тогда еле удалось спасти, поэтому Кузьмич «был вынужден пришвартоваться в этой дыре с сухопутными крысами». Мужик он был деятельный и просто сидеть на пенсии не смог. Тут подвернулось место в книжном магазине, и Кузьмич понял, что нашёл своё предназначение. Читающие люди приходили сюда за историями, а их у Кузьмича было припасено на годы вперёд.
– Смотри, что у меня есть, – заговорщически прошептал Кузьмич, поздоровавшись, и достал из-под прилавка два букинистических раритета, за которыми Женя очень давно охотился.
– Где ты их взял? – изумился Женя.
– Связи решают всё! – подмигнул Кузьмич. – В порту выменял. Там с одной посудины библиотеку списали. В основном, макулатура, но старый морской волк всегда нос по ветру держит. Знал, что выловлю пару жемчужин!
Женя расплатился, забрал книги и шагнул к двери.
– Кстати, – сказал Кузьмич, – а ты знаешь, чем балкер отличается от ролкера?
Женя вздохнул. Похоже, сегодня он окажется дома ещё позднее, чем планировал.
Рязань, 2249 год.
В 80-е годы ХХ века в Рязани ходила одна несмешная шутка. Когда на всё лето по всему городу раскапывали изношенные подземные коммуникации горячего водоснабжения для ремонта, рязанцы говорили, что наконец-то у них в городе начали строить метро. Спустя столетия шутка обрела реальное воплощение: метро в Рязани было. Мегаполис, в который превратился город, требовал скоростных средств доставки на дальние расстояния, и метро являлось самым оптимальным из них.
Станция «Александровская» была выполнена в утилитарном урбанистическом стиле – стекло, металл и пластик. До масштабности сталинского ампира она не дотягивала, но архитектор и не пытался создать что-то монументальное, руководствуясь исключительно практическими мотивами. Вокруг станции располагались высотки Западного делового центра, и надо было как-то ненавязчиво вписаться в дизайн квартала даже в ущерб своим архитекторским амбициям. Сюда приезжали работать. Восхититься же величием предков или насладиться архитектурными ансамблями горожане могли в историческом центре Рязани, который был полностью пешеходным, наполненным скульптурными группами и густо засажен зеленью. А здесь всё было строго и официально. Разве что небольшие рекреационные пространства с фонтанчиками и цветами разбавляли общую картину, но лишь затем, чтобы офисные сотрудники могли разгрузить голову в свой перерыв и с новыми силами вернуться к труду.
Надо сказать, само понятие «офисный сотрудник» давно перестало означать то, что оно означало когда-то. Больше никто не занимался бессмысленным перекладыванием бумажек из одной стопки в другую, не раскладывал весь день «косынку» или не рубился в «сапёра». Научно-технический прогресс превратил людей в сотрудников НИИ или высокотехнологичных производств, которые даже не будучи инженерами выполняли сложные расчёты или проверяли математические модели.
В этом был ещё один плюс: человечество снова подняло глаза вверх и устремило свой взгляд в космос. Не сказать, что на Земле вообще не осталось проблем, но отсутствие войн и явного противостояния государств купировало большинство из них. Когда ты сыт, одет, обут и защищён, начинает хотеться чего-то больше. И этим «чем-то» смогла стать космическая наука, внезапно перещеголявшая потребительские радости.
Сегодня Западный деловой центр был безлюден. Потыкавшись в запертые двери, Этот предположил, что, вероятно, в стране какой-то праздник и всеобщий выходной, но в своей базе данных он не нашёл упоминаний об этом. Обычный будний день, как вчера или завтра.
Солнце поднялось достаточно высоко. Его лучи переливались на стеклянных поверхностях зданий, разбрызгивая в разные стороны солнечных зайчиков. Этот включил УФ-фильтр и HDR-режим и, не удержавшись, сделал несколько снимков. Красиво же! Фотографии получились настолько хорошими, что робот запел:
– В полях комбайны грохотали,
Селяне шли на сенокос.
Вот так ответственно решали
Сельскохозяйственный вопрос.
А в домне плавилась болванка, —
Тот жар в печи уже не сбить, —
Но не для пушки или танка,
А чтобы робота отлить.
От счастья инженеры плачут,
Увидев результат труда.
Отныне изменилась, значит,
Жизнь человека навсегда.
И будет с радостью трудиться
Тот робот человека для.
И в рай однажды превратится
Планета наша, вся Земля.
Дальше Этот ещё не успел придумать и стал просто насвистывать мелодию, подъезжая к спуску на «Александровскую». Проанализировав карту метро, он обнаружил, что по этой ветке может добраться до аэропорта. И если уж сегодня выходной, то там должно быть столпотворение. Тогда-то он и поймает своего человека! Или даже нескольких. Как повезёт.
На станции оказалось ожидаемо пусто. Этот предчувствовал такой исход и не удивился. Терзавший его вопрос – «Почему?» – робот больше себе не задавал. Возможно, это было каким-то испытанием для новичков: найди своего человека и получи суперприз. Или, например, проверка корректной работы всех систем Н101. От его действий часто зависела жизнь подопечных людей, поэтому постзаводское тестирование в реальных условиях выглядело оправданным.
В метро было красиво. Стены украшала мозаика, на которой изобразили всех значимых для истории России Александров. Разумеется, начиналось всё с Невского, но нашлось место и другим историческим фигурам – поэтам, писателям, царям, полководцам. Даже роботу было приятно осознавать, что в стране, где он появился на свет, преемственность – не пустое слово. Память поколений всегда важна, как и единство народа на пути к какой-то великой цели. Этот разглядывал панно и фотографировал. Зачем? Он не знал. Просто хотелось сохранить не только воспоминания, но и снимки. Всё же жизненный путь робота-помощника только начался, поэтому всё было в новинку.
Створки пневматической трубы-тоннеля распахнулись, и оттуда выехал поезд. Двери вагонов беззвучно открылись. Этот вкатился в один из них и принялся изучать карту маршрута. Он без проблем сделал бы это внутри своей головы, просто обратившись к базе, но раз его тестируют, надо подыграть. Дорога до аэропорта со всеми остановками составит тринадцать минут.
– Внимание! В связи с отсутствием пассажиропотока поезд проследует до конечной станции без остановок! Осторожно, двери закрываются! Следующая станция – «Аэропорт», – пробубнил из динамиков голос «машиниста». Бубнёж, кстати, тоже был данью моды на старину: в одной из любительских видеосъёмок времён до Эпохи мирного сосуществования обнаружили, как водители троллейбусов раньше объявляли остановки, и незамедлительно внедрили это во всём общественном транспорте.
«Вот свезло, так свезло», – подумал Этот и рассмеялся.
Он нашёл в вагоне панель связи с машинистом и нажал кнопку вызова.
– Машинист, бу-бу-бу, локомотива номер, бу-бу-бу, слушает! – прохрипела панель.
– А скажите-ка, любезнейший, – обратился к «машинисту» Этот, – где мне найти людей?
Панель издала серию помех и свистов, а потом совершенно ровным и разборчивым голосом сказала:
– Отгадаешь загадку – скажу!
– Так ты у нас – Блейн Моно? – присвистнул Этот. Он не знал, откуда взял это имя. Оно само попросилось на язык.