Страница 20 из 25
– В Мец…[39]
– В Мец?
– Ну, не в сам город Мец, а в какую-то деревню, название которой начинается с «Мец». Черт знает, как точно она называется. У тебя есть карта?
– У меня в чемодане есть карта Германии.
– А нужна карта Франции. Может быть, у этих господ имеется карта?
Но карты не было ни у кого, и я осмелился вставить слово:
– Возможно, вы направляетесь в Мецервисс?
– Точно.
– А где он находится, этот Мецервисс?
– Думаю, где-то в окрестностях Меца. Во всяком случае, я еду до Меца.
– Вам лучше доехать до Тьонвиля, – сказал я. – От Меца до Мецервисса примерно двадцать пять километров, зато от Тьонвиля всего пара километров.
– Ну а ты куда едешь? – спросил своего приятеля пехотный лейтенант.
– В Гростенкен.
– А где он, этот твой Гростенкен?
– Клянусь, не знаю. Попробую узнать в Меце. Знаю только, что через него проходит железная дорога.
– Может быть, вы, сударь, знаете, где находится Гростенкен? – насмешливым тоном спросил у меня штабной лейтенант.
– Я только знаю, что он находится в четырех-пяти километрах от Фолькемона, а Фолькемон – это станция на железнодорожной линии Мец – Форбах.
– Вы, наверное, географ?
– Вовсе нет. Просто раньше я изучал географию.
Мне показалось, что мой ответ прозвучал несколько напыщенно. Но меня так поразило, что штабной офицер совершенно не знаком с местностью, на которой ему, возможно, предстоит руководить войсками, что я не смог сдержаться. После того как прозвучал мой ответ, в купе на какое-то время повисла тишина, но длилась она недолго. Вскоре разговор возобновился, и каждый из собеседников изложил свой план военной кампании. Все их планы различались по способам ведения боевых действий и маршрутам движения войск, но полностью совпадали по своим конечным целям: через неделю мы займем Майнц, а через три недели будем в Берлине.
– У меня есть основания полагать, – сказал штабной лейтенант, – что в настоящее время маршал Мак-Магон[40] пересекает Рейн выше Страсбурга и формирует отдельный корпус, который через Фрибург войдет в Вюртемберг и Баварию. Вся Южная Германия с нетерпением ожидает вступление наших войск. Одновременно мы пройдем по левому берегу Рейна, прорвемся через границу и погоним пруссаков до самого Майнца.
Угловое место в купе занимал еще один офицер, служивший в штабе укрепленного района, который за всю дорогу не проронил ни слова. С виду это был добродушный человек с усами, тронутыми сединой. Он носил очки и прихрамывал на одну ногу.
– Господа, – внезапно проговорил он, – я не хотел прерывать ваш ученый диспут, но считаю необходимым предупредить, что впереди вас ждет война, а не легкая победа. Вы и представить себе не можете, с каким противником мы будем иметь дело. Битва, которая нам предстоит, будет настолько ужасной, что весь мир содрогнется.
– А вот меня больше всего волнует другой вопрос, – сказал пассажир в штатском. – Как мы собираемся обеспечивать охрану железнодорожных путей до самого Берлина? Нынешняя война уже не будет вестись так, как раньше. Одно только снабжение боеприпасами потребует небывалого количества транспортных средств. Это раньше снабжение войск осуществлялось с помощью повозок. Теперь же все необходимое станут подвозить по железной дороге, а ее следует охранять, потому что от этого зависит боеспособность армии. Так вот, от границы до Майнца двадцать семь германских миль, а от Майнца до Берлина еще восемьдесят две или восемьдесят три мили. В общей сложности это составляет сто десять миль, то есть восемьсот двадцать пять километров. Я не знаю, сколько требуется человек для охраны одного километра пути, допустим, сто солдат, но из этого следует, что только лишь для обеспечения снабжения войск потребуется восемьдесят тысяч человек.
По этому поводу завязалась оживленная дискуссия, и вскоре оказалось, что пассажир в гражданской одежде, который так хорошо разбирался в военном деле, был инженером. Я обрадовался от того, что среди нас нашелся настоящий специалист, и подумал: «Коль скоро этот инженер с уверенностью говорит, что мы должны идти на Берлин, значит, он заслуживает доверия. Это не какой-то старый армейский служака, он знает свое дело».
Тем временем офицер штаба укрепрайона взялся опровергать доводы и расчеты инженера. Он заявил, что не принято охранять каждый километр железной дороги на территории противника и нет нужды выстраивать цепью от границы до Берлина солдат дорожной службы. Штабист вновь заговорил о своих опасениях, продолжая утверждать, что мы продвигаемся слишком быстро. Перед тем как войти в Берлин, заявил он, необходимо захватить рейнские провинции, а затем – значительную часть территории Германии. Но нам до этого еще далеко. Ему приходилось бывать в Австрии, и он участвовал в военной кампании 1866 года в Богемии. Разбить пруссаков, утверждал офицер, не так-то просто. Известно, как хороша была австрийская армия, но и ее пруссаки разбили под Садовой.
Однако его никто не слушал, и, когда мы прибыли в Шалон, от пехотного лейтенанта поступило предложение, с которым все немедленно согласились.
– Господа, – сказал он, – в вагоне теперь свободны несколько купе, и я предлагаю оставить этого резонера в очках и перебраться в другое место. Этот динозавр просто невыносим. Такие офицеры-нытики попросту деморализуют армию. Готов спорить, что он сын полкового шорника или портного и вырос в каком-нибудь полку. Он, как я понимаю, усердно тянул всю жизнь свою лямку и, наконец, дослужился до небольшого чина. Кем надо быть, чтобы сравнивать французов с австрийцами!..
Все единогласно одобрили сказанное лейтенантом, и старого резонера оставили наедине с его плохим настроением.
V
К счастью, мой попутчик, штабной лейтенант, оказался добрым малым. Тот заносчивый ответ, который неожиданно вырвался у меня, он воспринял вполне благосклонно. Ну не знал он географии, и что с того? Это было вполне естественно, зато мой педантизм выглядел просто смешно. Лейтенант, конечно, ощущал свое превосходство, и в итоге это расположило его ко мне. По приезде в Мец он выразил готовность помочь мне отыскать мой полк, что оказалось совсем не простым делом.
Господин де Сен-Нере сообщил в письме, что полк входит в состав Рейнской армии. Но где находилась Рейнская армия? В Биче, в Меце, в Страсбурге, в Бельфоре? Сведения, поступавшие из разных источников, противоречили друг другу. Некоторые знатоки даже утверждали, что армия вошла в Германию и пытается занять там выгодные позиции, чтобы наверняка одержать победу непосредственно перед триумфальным въездом нашего императора на территорию противника.
– Мобилизация проходит у нас невероятно быстро, – говорили эти знатоки. – Мы опережаем пруссаков на две недели и захватим Франкфурт, когда их армия еще не выйдет из Берлина.
– Им и не надо покидать Берлин, там мы с ними и встретимся.
Слушая эти речи, я досадовал на себя за то, что потерял так много времени в Куртижи и Париже. А вдруг я прибыл слишком поздно и не успею принять участие в первых боях! Поначалу я не испытывал особого боевого энтузиазма, но мало-помалу он все же охватил меня, и я уже страстно мечтал раздавить пруссаков своими собственными руками.
– В штабе нам сообщат, где находится ваш полк, – сказал мне лейтенант. – Пойдем туда вместе, а то вы в вашем штатском платье еще долго будете искать штабного офицера, который снизойдет до разговора с вами.
Оказалось, что в штабе у него есть друзья, и благодаря этому мы сразу отыскали офицера, готового разговаривать со мной. Но вскоре выяснилось, что разговаривать и давать точные сведения – это совершенно разные вещи.
– Ваш полк находится в подчинении генерала Кордебюгля.
– А где, скажите, пожалуйста, этот генерал Кордебюгль?
– Он находится в расположении дивизии генерала Бонпети.
39
Город на северо-востоке Франции. Бывшая столица Лотарингии и департамента Мозель.
40
Патрис де Мак-Магон – французский военачальник и политический деятель, президент Франции в 1873–1879 годах С его именем связаны самые позорные поражения французской армии в ходе Франко-прусской войны