Страница 7 из 40
Доклад Фрайвальда не понравился Эрлингеру. Он и раньше относился к начальнику лидского гестапо с предубеждением, как к человеку, который занимает пост не по своим деловым качествам, а лишь благодаря родственникам, имеющим высокие чины. Штандартенфюреру было известно, что Фрайвальд приходится дальним родственником группенфюреру СС Хайлеру, который и обеспечил ему теплое местечко в гестапо города Лиды: вроде бы и на Восточном фронте, и в то же время далеко от передовой.
Чутье контрразведчика подсказывало Эрлингеру, что самолет, обстрелянный танковой колонной на участке Щучин - Лида, не был транспортным, который возвращался от партизан; самолет, идущий от партизан, не будет снижаться в районе, где идет бомбежка, которую прекрасно видно с воздуха. Это не был также бомбардировщик из числа тех, что бомбили Лиду, ибо если бы один из них был поврежден огнем зениток, то он пошел бы на восток от Лиды и его не обнаружили бы на западе от города. Эрлингер был почти уверен в том, что этот самолет или выбросил, или должен был выбросить десантников-диверсантов. Значит, надо немедленно организовать тщательные поиски этих людей на всем участке Лида - Щучин.
Придя к такому выводу, Эрлингер по телефону отдал приказ Фрайвальду мобилизовать все силы гестапо, полевой жандармерии и военной комендатуры города, а также местной полиции и прочесать всю местность по обе стороны шоссе и железнодорожной линии.
…Ошибка Фрайвальда, не сумевшего связать разрозненные факты воедино и сделать необходимый вывод о немедленном поиске русских десантников в районе, где было отмечено появление на малой высоте неизвестного самолета, вывела Эрлингера из равновесия. В толстой тетради с коленкоровым переплетом - своем дневнике - Эрлингер записал: «Этот болван Фрайвальд упустил много времени, необходимого для обнаружения и задержания русских диверсантов. Только по моему приказу полевая жандармерия, полиция и комендатура Лиды были приведены в действие…»
Положив дневник в сейф, замаскированный под кафельную стенку голландской печи, Эрлингер с недовольным видом уселся в кресле, взял сигару из коробки и подтолкнул коробку по столику к Херсма-ну. Тот поднес спичку Эрлингеру и раскурил свою сигару.
- А сейчас я вас познакомлю с одним весьма ценным агентом. Правда, он староват и его не забросишь-к партизанам. Но информацию от него получить можно, и, кроме того, мы используем его для заброски другой агентуры к партизанам. Он немец, вернее, фольксдойч, работает с нами с тридцать девятого года. Если у меня будет мало времени в будущем, вы будете поддерживать с ним связь.
- Очень приятно, герр штандартенфюрер! Когда в дверях словно изваяние появился Тео, Эрлингер усталым голосом произнес:
- Приготовь нам три стакана крепкого чая и давай сюда «айзенбаннера».
Беседа с инженером службы пути и начальником участка Мосты - Лида, который постоянно проживал в Скрибовцах, была деловой и короткой.
НА БАЗУ К ЛЕСНИКУ
Несмотря на резкий, порывистый ветер, парашютисты приземлились довольно точно и без каких-либо происшествий.
Киселев упал в редкий лиственный лесок. Погасив парашют, лежа отстегнул подвесную систему и по-пластунски отполз в сторону. Заняв удобную огневую позицию в небольшом углублении под кустом, капитан прислушался и внимательно огляделся. Никакого шума слышно не было. Если бы немцы с земли заметили выбросившихся диверсантов, то они, несомненно, постарались бы встретить их на земле в районе приземления. Если бы они обнаружили парашют и бросились к нему, то капитан со стороны мог обстрелять их и постараться уйти.
Однако все кругом было тихо, и это исключало возможность облавы. Немцам ни к чему было особо маскироваться, если бы они стали прочесывать лесок. Подождав минут двадцать, Киселев подполз к парашюту, сложил его, обмотал стропами и подтащил к той ямке, в которой только что лежал сам. Ножом он выкопал яму, положил туда парашют, засыпал землей, утрамбовал руками, насыпав сверху прелой травы и полусгнивших листьев. Потом подумал немного и с сожалением посыпал это место махоркой. Как ни жаль ему было расставаться с куревом, но рисковать тем, что розыскная собака немцев может обнаружить парашют и раскопать его, он не мог.
Место сбора группы было обусловлено в квадрате выброски. Но шестеро разведчиков были выброшены далеко в стороне. Прежде чем решить, как идти на место сбора с товарищами, надо было собрать свою шестерку. В действие вступал второй вариант сбора людей - опознание друг друга в лесу по крику совы. Киселев прыгал последним, самолет шел с северо-запада на юго-восток, и капитан, сориентировавшись по компасу, пошел в обратном направлении, чтобы разыскать своих подчиненных.
Изредка он подавал сигнал - крик совы, и уже метрах в семистах от места своего приземления услышал такой же ответный сигнал. Осторожно двигаясь в направлении звука, он выбрал ствол дерева потолще, залег за ним и автоматным патроном отстучал по магазину автомата азбукой Морзе два раза цифру восемь. Если ему откликался свой, он должен в ответ отстучать сумму предложенных капитаном цифр плюс, тройка. Так и есть! Из темноты донеслось: «Девятнадцать».
- Давай ко мне, - приглушенно позвал капитан. - Это я, Киселев.
Зашуршали кусты, и недалеко от Киселева вырос силуэт человека. Он подошел ближе, и капитан узнал Мишу Пролыгина, бывшего перед войной практикантом одного из транспортных отделов НКВД, а теперь одного из опытных подрывников, «специализировавшийся» на путях, мостах и станционных сооружениях.
- С тобой есть кто-нибудь?
- Был Сергей Никонов, но он ушел в северо-западном направлении искать ребят. Я остался ждать вас, товарищ капитан.
- Хорошо, пошли и мы с тобой.
Апрельская ночь сменилась серым утром. Сквозь низкие, хмурые облака пробился слабый свет. Начинался первый день жизни разведчиков в тылу врага. Как ни осторожно ступали они по ночному лесу, через десять минут справа от них раздался крик совы. Видимо, замаскировавшиеся товарищи услышали их шаги. Обменявшись сигналами и убедившись, что встретились свои, разведчики собрались вместе.
Командир группы мог быть доволен: все шесть чекистов приземлились благополучно. Только снайпер Анатолий Кашин завис, зацепившись стропами и куполом за сучья высокого дерева. Ему помогли спуститься два приземлившихся рядом с ним товарища.
- Если бы не мы, товарищ капитан, - не мог не пошутить сержант Гриша Баранович, - висеть бы ему до прихода регулярных частей нашей армии!
Но, заглянув в хмурое лицо несклонного к шуткам Киселева, совсем по-детски добавил:
- Правда, правда, товарищ капитан, хоть у Зарубина спросите.
Аркадий Зарубин, крепко сбитый, немногословный сибиряк, положил руку на плечо Барановича:
- Хватит болтать, сорока, немцев разбудишь!
- Не думаю, что они сейчас спят, - отозвался Киселев. - Они сейчас ищут нас. Высадка не прошла незамеченной, это совершенно точно. Что за объект появился вдруг в квадрате выброски, раз они нас встретили таким плотным зенитным огнем?
- Как говорится, поживем - узнаем, - рассудительно произнес Зарубин.
- Если немцы нас ищут, то почему же здесь так тихо? - как бы про себя заметил Миша Пролыгин. - Ведь не будут же они подползать к нам без шороха. Если облава, то обязательно были бы и собаки. А тут ничего не слышно.
- Кроме шума прошедшего поезда, - поправил Кашин. - Это я услышал, когда еще на дереве висел.
- В каком направлении? - поинтересовался Киселев.
- Вот там, на северо-запад, километрах в двух отсюда.
- Тихо здесь потому, что немцев отвлекли наши товарищи, прыгнувшие первыми, - пояснил капитан.
- Так нам надо спешить тогда на точку встречи, - вмешался в разговор Баранович, - помочь ребятам, если их обложили.
- Этого мы делать не будем, - ответил Киселев. - Так мы им ничем не поможем. А уходить отсюда надо. Но не на место встречи. Да и не пройти нам туда сейчас. Немцы, наверное, подняли тревогу по всей железкой дороге, и нам ее не перейти. Пойдем вдоль нее на юго-запад, держась в трех-четырех километрах от колеи. Уж если немцы засекли выброску и второй группы, то вряд ли они будут искать нас на западе от района выброски, тем более в непосредственной близости от железной дороги. Зарубин идет в голове, я замыкаю колонну. Ну, двинулись!