Страница 17 из 40
Осмотрев участок и оставшись довольным, Эрлингер отбыл со своей охраной в Минск, а Габриш пригласил Шульца провести вечер в компании двух прелестных особ из местного гарнизона. Вина не хватило, и тогда Габриш вспомнил о начальнике службы пути инженере Жимерском, который принес две бутылки клюквенной водки. Когда эсэсовцы хлебнули лишнего, Шульц стал кому-то грозить:
- Мы еще покажем этим чернильным душам в Берлине, что такое старая гвардия фюрера! После того, что мы здесь провернем, нас с тобой будут сажать в первых рядах на партийных съездах, а возможно, дадут и золотые партийные значки.
Габриш обнял инженера и заплетающимся языком произнес:
- Тебе, как истинному немцу, я могу сказать, что это будет почище Гляйвица, из-за которого заварилась вся эта польская каша!
Шульц, услышав это, сразу протрезвел и рявкнул на Габриша:
- Алоиз, не болтай лишнего, а то получишь не золотой партийный значок, а осиновый крест на передовой.
Больше к этому разговору не возвращались, но на следующее утро, когда Габриш прощался с Шульцем, тот сказал шарфюреру:
- Алоиз, помни, что это я настоял на том, чтобы был выбран твой участок. Мы вместе катились вниз, и я хочу, чтобы ты помнил, что я предложил тебя штандартенфюреру. Если мне и не придется участвовать в операции лично, помни, что ты причастен к ней только благодаря моим стараниям!
Габриш ответил:
- Старый друг, я всегда буду помнить. Мы вместе снова пойдем в гору!
Шульц небрежно попрощался с начальником службы пути и отбыл в Гродно.
ЗАСАДА
Рано утром по пустынным улицам Лиды промчался автомобиль Фрайвальда и, резко затормозив, остановился у здания гестапо. Унтерштурмфюрер явился сегодня на работу раньше обычного, ибо настроение у него было прекрасное, как никогда. Еще бы, вчера вечером на встрече со своим агентом он получил сообщение, что в один из партизанских отрядов в районе Дятлова прибыло шесть человек, переброшенных из Москвы. Цель их прибытия неизвестна, широкому кругу партизан их стараются не показывать, живут они в землянке начальника разведки, которая постоянно охраняется отдельным постом, так как там находится теперь и рация, и вход туда партизанам запрещен. Однако агент сообщил, что командир группы москвичей совещался с командиром отряда и сейчас работает с начальником штаба отряда. Агенту также стало известно, что командиры пользовались листами карты с участками Щучин, Желудки, Голдово, Белица, Пески, Дятлово. Ясно, что московская группа прибыла для проведения какой-то операции в этом районе. Уже это одно давало возможность Фрайвальду сосредоточить внимание на этом районе и попытаться перехитрить партизан, заманив их в мышеловку, и захватить живьем, особенно москвичей.
Но прежде чем начать разработку операции, Фрайвальд решил ознакомиться с донесениями с мест. Одно из них внезапно привело в ярость. Начальник близлежащего полицейского участка сообщал, что два дня назад специальный наряд полицейских, выехавший в глубинные районы для расправы с крестьянами, работавшими на полях, был обстрелян партизанами. В результате убито трое, в том числе один немецкий солдат, и семь ранено.
Выполняя директивы ЦК КП Белоруссии, партизаны не только повсеместно выделяли крестьянам лошадей, не только принимали участие в ремонте сельскохозяйственной техники и весенне-полевых работах, но и охраняли сельчан от нападения врага. Это было немаловажным обстоятельством, позволившим крестьянам трудиться, ибо они понимали, что новый урожай будет собран на освобожденной земле. В конечном счете попытка оккупантов сорвать весенний сев и уничтожить озимые посевы на белорусской земле окончилась полным провалом.
Фрайвальд повертел в руках рапорт и решительно написал резолюцию: «Взять заложников!» Но когда он ознакомился с донесением из района Песков, то вновь повеселел. Начальник полиции сообщил, что одному из полицаев в деревне Пески его родственник, находящийся в партизанском отряде, сообщил, что партизаны приняли решение в ближайшие дни нанести удар по Пескам с целью захвата и уничтожения картотеки местного населения, подготавливаемого для отправки на работу в рейх. Этот родственник советовал полицаю отпроситься пока на несколько дней в отпуск, якобы для поездки в Минск, чтобы остаться живым в случае налета партизан. Полицай так и сделал, но начальник местной полиции добился от него рассказа об истинной причине отлучки. Фрайвальд решил, что удача сама идет к нему в руки и ее незачем делить еще с кем-то.
«В Песках отделение солдат вермахта и взвод полицаев из местных, - размышлял Фрайвальд. - Их будет достаточно, чтобы сдержать первый натиск партизан, которые не знают, что у них в тылу находится почти взвод эсэсовцев - это на хуторе в засаде. Для того чтобы ударить по Пескам, партизанам придется форсировать Неман где-то между Песками и Орлей, и когда они ввяжутся в бой за Пески, я брошу им в спину эсэсовцев с хутора, нечего им там бездельничать. Вопрос только в том, когда они ударят? Но как бы то ни было, надо уже сейчас подбросить автомашины на хутор». Он открыл дверь кабинета и позвал солдата:
- Карл! Ступай к радистам и скажи, чтобы они предупредили тех, кто на хуторе, что к ним сейчас придут машины, которые надо замаскировать в усадьбе. По моему сигналу они должны будут погрузиться на машины и двигаться в район Пески, где с ходу ударить в спину партизанам, которые начнут бой за эту деревню. Пусть слушают нас постоянно - приказ может быть отдан в любое время!
- Яволь, герр унтерштурмфюрер!
- Я на штабной машине с рацией выезжаю в Желудки, со мной отделение охраны!…
…В середине этого дня начальник разведки отряда сообщил Киселеву, что на хутор прошли две пустые грузовые автомашины. На проселке партизанами было установлено постоянное наблюдение. Стало известно, что в Желудки прибыл какой-то эсэсовский чин на машине с рацией и охраной. Предположение оказалось верным: засада замаскирована на хуторе, а связь с ней ведется по рации. Но кто же выставил сигнал опасности? Ведь видели только женщину. Где же тогда сам Случак?
…В восемь часов вечера до двух взводов партизан начали атаку на Пески. Группа Киселева вместе со взводом партизан залегла в кустах на дороге к хутору, минеры заминировали мостик через небольшой ручей с топкими берегами.
Фрайвальд, получив в Желудках сообщение о нападении на Пески, поднял трубку полевого телефона:
- Радиослужбу!… Алло, Курт! Сообщи на хутор Францу, что русская диверсионная группа ввязалась в бой за Пески. Им там нужны списки тех, кого мы собираемся отправить в рейх! Пусть Франц немедленно на машинах ударит им в спину и доставит мне этих русских живыми. Обязательно живыми, мертвые мне не нужны!
Киселев, чекисты и партизаны укрылись в кустарнике и мелком осиннике вдоль проселочной дороги. Вскоре послышался шум машин, идущих от хутора, водители даже включили фары. Когда первая машина въехала на мостик, раздался взрыв, машина опрокинулась. Вторая машина резко затормозила, шофер пытался съехать с дороги, а солдаты стали прыгать через борт. В машину полетели гранаты, раздалось несколько глухих взрывов, застучали пулеметы и автоматы. Немцы открыли ответный огонь, но он вскоре прекратился, и в этот момент от моста около десятка фашистов попытались броском прорваться в лес. Раздалось несколько партизанских очередей. Противник залег. Киселев крикнул на немецком языке:
- Кто жив, встать, руки вверх!
В ответ - молчание. Один из партизан поднялся из-за кустов и хотел двинуться к мостику. Капитан дернул его за ногу, и вовремя: тот упал, и над его головой прошла автоматная очередь из-за перевернутой машины, но гранаты партизан сделали свое дело, и наступила тишина.
Начальник разведки отряда, разгоряченный боем, подошел к Киселеву:
- Возьми пятерку моих ребят - и на хутор. Мы тут разберем трофеи и документы. Встречаемся здесь же через полчаса. Будь готов к броску - к утру мы должны быть далеко отсюда.