Страница 37 из 87
Рэм устал, бросил гоняться за девочкой, выбрался на берег и улёгся у самой воды на мягкий жёлтый песок. Начал копать ямку, чтобы запустить в неё воду.
Амаль накупалась и подплыла к нему. Вышла из воды на песок, роняя капли с волос, села рядышком, наклонилась.
Рэм выкопал глубокую ямку и прокопал к ней ручеёк от реки.
— А что ты делаешь? — с любопытством спросила Амаль.
От неё пахло молоком, и Рэм рассмеялся.
— Ты чего? — спросила девочка.
— Ты ещё такая маленькая, что от тебя молоком пахнет, — сказал Рэм и потёрся щекой о её колено. — И мягонькая.
Амаль залилась смехом.
— А ты — совсем белый. Мы недолго будем купаться, иначе сгоришь.
Над головами зашумело — белый катер спускался на полянку за кладбищем.
— Интересно, кто это? — спросил Рэм. — И так уже столько шлюпок и катеров. А этот — белый…
— Это другой человек, — сказала Амаль.
Рэм подождал пояснения, но его не последовало.
— Что значит «другой»? — спросил он.
— Есть такие, как ты и такие, как я. А есть — другие.
— И кто они, эти другие?
— Я не знаю. Так старшие говорят. Это другой человек — и он тоже должен будет встать рядом. — Амаль встала, отряхнула с ладоней песок и сказала: — Смотри. — Она указала на кладбище. — Там стоит синий эрцог, и он помнит мир. Там стоит чёрный Имперский генерал, и он помнит боль. Но того, кто помнит и мир, и боль — пока нет. Он ещё не пришёл.
Рэм встал. Амаль доверчиво взяла его за руку и они вместе смотрели, как прилетевшего подвели к могиле.
Люди возле могилы зашевелились. Расступились, дав ему место.
Может, они молчали, или говорили что-то — но делали это не двигаясь. А потом женщина наклонилась и бросила в яму первую горсть земли.
— Это мать Тоо, — пояснила Амаль. — Одевайся теперь. Старшие скоро уйдут, и мы тоже сможем попрощаться с Тоо. Я обязательно хочу попрощаться. Чтобы он смог вернуться.
— Вернуться? Как? — Рэм взял с песка одежду.
Обмыться бы?
— Все когда-нибудь возвращаются, — пояснила Амаль совершенно серьёзно.
Она отряхнула от песка платье, набросила и стала затягивать шнуровку.
— Помочь? — спросил Рэм и взял из её пальцев одну из верёвочек. — Я понял, как надо тянуть.
Амаль улыбнулась.
«Чего же она такая маленькая?» — думал Рэм с тоской.
Рядом был сад. И трава. Но она же совсем ребёнок. Она даже не поймёт, если поцеловать её.
Амаль подняла на него золотистые глаза. Завязала верёвочки. Указала на реку:
— Иди, смой песок. Я отвернусь.
Те, кто стоял у могилы, расходились небольшими группами, а стоявшие поодаль эйниты в белых одеждах начали бросать в могилу землю.
За оцеплением заволновались какие-то люди, тоже, наверное, желающие проститься. Тоо знали и в городе, и с Локьё прилетели родственники.
Рэм смыл песок, разделся и прополоскал трусы. Амаль старательно разглядывала сад.
Она решила, что он стесняется наготы? Да если бы её…
Рэм заметил, что полиция начала пропускать к могиле людей и стал торопливо одеваться.
— Пойдём, — позвал он Амаль. — А то сейчас много их набежит.
Загорающая на берегу эйнитская молодёжь тоже потянулась к могиле.
Когда подошли Рэм и Амаль, вокруг могилы было уже много эйнитов — пожилых и совсем юных. Все они были босые, в свободной одежде. Только самые старшие — в одинаковых белых рубахах. У мужчин рубахи были короче, у женщин — длиннее.
— Кто это? — прошептал Рэм.
— Это проводящие.
— Жрецы?
— Нет, — прошептала Амаль. — Те, кто может провести в мире свою линию. Покажи ладонь?
Рэм отпустил руку девочки и раскрыл перед нею ладонь.
— Видишь линии? — спросила она. — Так и везде в мире. Но проводящие могут провести свою. — Амаль улыбнулась. — Смотри, твой Дерен!
Дерен стоял рядом с Росом и Бо, в паре десятков шагов от капитана Пайела.
— Смотри, какой тёмный человек, — покачала золотистой головкой Амаль, уставившись на одного из экзотов.
Другие ушли и бросили его одного. И капитан Пайел тоже стоял один и оглядывался, словно он заблудился.
— Человек как человек, — пожал плечами Рэм.
— Ты глубже смотри. От него другой свет идёт. Серый.