Страница 48 из 79
— Из Куйбышева, говоришь? — заинтересовался Юшков. — Ну-ка, расскажи про него подробнее. Какое у него погоняло?
— Как же там было, — Хомяк нахмурил рябое, в мелких оспинах, лицо. На самом деле он хорошо помнил Борзого, но делал вид, что старательно выуживает его кличку из памяти. — Нахальный? Дерзкий? А, да, точно, Борзой! Его Борзой звали. Ушлый такой мужичок. Кирпич его заместо Шрама и Шнурка поставил.
— Подожди, — сказал Юшков, сопоставляя факты. — На место Шрама? А он раньше не в его кодле был? Он в деле на Сормовском складе участвовал, получается?
Хомяк кивнул и теперь сунул в рот конфетку, из тех, что тоже принес Юшков. Остальные сноровисто спрятал в карман.
— Он самый. Там, говорят, жарко было. Этот ваш Лом был. Чуть всех не завалил прям там.
Юшков усмехнулся.
— Да уж, лучше тебе ему не попадаться под горячую руку. Закопает в землю и имени не спросит. У него на вашего брата очень большой зуб имеется.
Хомяк хрустел конфетой во рту, а Юшков опять задумался.
— Значит, теперь у него своя кодла имеется. У Борзого этого. Он наверняка на прежних хазах Шрама или Шнурка затарился. Ладно, будем знать. А Кузов, значит, сам перо под ребра этому парнишке сунул?
Хомяк кивнул. Он уже рассказал, как погиб наемник Танкиста. Повезло, что его Кузов прикончил. Судя по всему, Кирпич его долго хотел убивать. На глазах у всех.
— Ну что же, очень и очень хорошо, — Юшков поднялся со стула. — Это все, что ты хотел мне рассказать? Ничего не забыл.
Хомяк снова старательно наморщил лоб. Потом покачал головой.
— Не-а. Все, как на духу, наботал тебе, начальник. Ты бы это, добавил бы хрустиков, а?
Юшков вздохнул, достал еще денег, дал агенту. Ничего не поделаешь, за информацию надо платить. Сейчас ему пришлось добавить из собственного кармана.
Но Хомяк был и в самом деле ценным сотрудником. Приносил важные вести. Не обманывал. Все путем. Поэтому такого осведа лучше не обижать. Хорошенько надо прикармливать.
Они попрощались и Хомяк вышел из квартиры первым. Юшков остался. Их не должны видеть вместе.
Выйдя из подъезда, Хомяк натянул на голову шапку, запахнул плотнее армейский полушубок на теле. После войны с одеждой туго. Все носили армейские вещи.
Насвистывая, он пошел через двор, вышел на улицу, прошел пару кварталов в темноте. Сначала урка был доволен собой. Он все-таки не рассказал Юшкову кое-что еще. Он пока никому об этом не рассказывал.
Дело в том, что Хомяк состоял в банде Миши Малого. Ходил как-то по делам в центр города, а там встретил Кузова. И Клеопатру.
Они стояли и миловались у одного из подъездов. Потом внутрь зашли. Хомяка не заметили, он тогда в темной подворотне, под аркой схоронился. Надо же, вот оно как. Клеопатра, оказывается, Кирпичу изменяет.
Пока что Хомяк придержал эти новости. Очень опасная эта информация. Когда надо будет, воспользуется.
А пока что он насторожился. Нутром почуял опасность. Что такое? Прошел дальше, осторожно огляделся. Вот проклятье, оказывается, за ним двое бугаев шли. Именно за ним, целенаправленно. И кажется, шли еще от самого дома, где он встретился с Юшковым.
Сначала Хомяк запаниковал. Его раскрыли. Случилось самое худшее. Хотел себе живот вскрыть пикой, чем даваться в руки почтенного общества.
А потом успокоился. С Юшковым его не видели, это точно. Предъявить конкретно ему ничего не смогут. Если что, отбрехается. Ему не впервой.
Парни сзади ускорили шаг. Нагнали.
— Эй, ты, иди сюда. Разговор есть.
Хомяк остановился и медленно обернулся.