Страница 30 из 79
— Я все понимаю, — ответил Кирпич. — Но власть этого долго не потерпит. Стрелять будет, как бешеных псов. На улицах. Зуб даю, скоро так и будет. И нас всех завалит.
Паштет задумался.
— Есть резон, — наконец, ответил он. — Мне ребята из блокадного Ленинграда сказывали. Там за кражу продуктовых карточек на месте расстреливали. Без суда и следствия. Но тогда военное время было. Трибунал. А сейчас суды.
— Короче, надо эту тему с обществом обкашлять, — решил Кирпич. — Воровать воруйте, а крови лить не надо. Иначе власть вконец обозлится. Созывай сходку.
Дверь спальни открылась, вышла растрепанная Клеопатра. Улыбнулась Паштету, подошла к столу. Жадно выпила квасу. Бесстыдно поглядела на Паштета:
— Горло пересохло. У меня всегда так, после кувырков в кроватке, — запахнула чересчур открытые полы халата.
Паштет посмотрел на ее щедрые формы, едва скрытые халатом, едва отвел взгляд. Только и ответил старику:
— Как скажешь, Кирпич.
У него еще было много вопросов, чтобы обсудить с теневым хозяином города. Они еще долго сидели за столом. Закусывали, пили и разговаривали. Далеко за полночь Паштет встал.
— Понял, все сделаю.
Кирпич вышел его проводить, да и освежиться на свежем воздухе. Выкурить самокрутку и облегчиться. Клеопатра сидела в кресле, листала журналы.
Они вышли на крыльцо. Кирпич жил в скромной одноэтажной хибаре на краю рабочего поселка. Вокруг забор из кольев. Небольшой садик.
Деревья еще голые, без листьев. Трава не выросла. Грязь и слякоть. Дальше у забора — туалет. Возле дома поленница.
Паштет спустился на ступень ниже, тоже закурил. Стояли, пускали в воздух кольца дыма.
— Кстати, насчет сормовских… — начал было Кирпич и со стороны ворот раздались выстрелы.
Неизвестный стрелял из пистолета. Бах! Бах! Бах! Сам стрелок надежно укрылся за воротами, невидимый в полумраке.
Кирпич тут же присел, ушел в сторону. Одна пуля впилась в дверь, другая в косяк. Еще одна ударила в стену.
— Хр-р-р, — заклокотал Паштет, качнулся, осел на колени.
На Кирпича брызнуло что-то теплое. Он не сразу понял, что это кровь помощника. Сам он опустился еще ниже, спрятался за Паштета. Тот как раз, хрипя, распластался на крыльце.
— Кирпич! — закричала Морозова из дома. — Кирпич! Кто там шмаляет?
Выстрелы прекратились, от ворот в сторону метнулась низкая тень.
— Стой, падла! — с обеих сторон раздались крики. Это наконец-то пристяжь очнулась, его торпеды, которые должны были охранять пахана. — Стой, не уйдешь!
— Он к реке побежал! — закричал Кирпич. — Держи мразь!
Обернулся к дому, остановил Клеопатру:
— Сиди там, не высовывайся! Он Пашу задел!
А сам уже наклонился к Паштету. Тот лежал, еще дергался, тряс руками и ногами. Горло и грудь прострелены навылет, кровищи натекло целое ведро.
— Лепилу сюда, быстро! — заорал Кирпич, но никто не отозвался.
Но когда его подручные, наконец, прибежали, Паштету помощь врача уже была не нужна.
— Нашли мразь? — глухо спросил Кирпич.
Его адъютанты кивнули.