Иная война

Глава 11

— Ты моряк, Генрих, так же как и я, — Александр Михайлович внимательно посмотрел на гросс-адмирала, с которым был в дружеских отношениях, как и покойный император. — А потому прекрасно понимаешь, что наши военно-морские силы на Балтике не представляют никакой угрозы для рейха. Да и как могут четыре броненосца, самому «молодому» из которых полтора десятка лет, совершенно изношенные от постоянных вояжей в азиатские воды, где они участвовали в ряде боев, противостоять кайзерлихмарине?! Не смеши меня, сие неуместно!

— Сандро, я прекрасно понимаю ситуацию, и о флоте не думал говорить. К тому же вы прекратили строительство крепости в Либаве, что так раздражала моего брата — он не без оснований полагал, что вы это делаете по наущению французов.

— То было прежде — сейчас, как бы не было нам трудно, мы не берем никаких займов на самых, что ни на есть льготных условиях — дешевле только даром. И не заказываем корабли во Франции, и ограничили деятельность их дельцов и банкиров, что смотрят на Россию как на огромную колонию, навязывая нам кабальные сделки.

— Так же как и то, что вы снова предоставили германским промышленникам возможность вкладываться в развитие ваших заводов, как и строить их на паях с русскими. Потому мой брат кайзер и отправил меня сюда. Скажу сразу — те условия, о которых мне рассказал маньчжурский кайзер, — титул прусский принц произнес без всяких кавычек, очень серьезно. Да он сам таковым принимал Фока, и, несмотря на свою «природу», несколько раз в разговоре со старым фельдмаршалом, что так сильно напоминал ему деда, первого императора 2-го рейха, порывался встать на вытяжку.

— Но Сандро, друзья могут говорить о приязни, однако как понимать то, что они вооружаются друг против друга по наущению их же врагов?! Тут надо сделать навстречу такие шаги, которые не оставляют двойного толкования и вызывают полное доверие!

— Я согласен с тобой, Генрих, — пожал плечами Александр Михайлович, и, наклонившись над столом негромко произнес:

— Уже в августе будет объявлено, что срок службы для всех отбывающих воинскую повинность будет сокращен на один год, даже для казаков. Численность армии увеличена не будет, более того — количество батальонов в каждом пехотном полку будет сокращено на один, а число рот в каждом из них тоже сократится на одну. Таким образом, в полку станет всего девять рот вместо 16-ти — почти двойное сокращение. У вас как я знаю в полках 12 рот — и пусть их число таковым и останется — возражать не будем.

Александр Михайлович посмотрел на ошарашенного его словами Генриха, и начал тому обстоятельно приводить следующие доводы.

— Число полков в дивизии будет сокращено до трех, всего останется 27 рот пехоты, в то время как в ваших дивизиях таковых 48 — почти вдвое больше. Число батарей останется прежним, но количество орудий будет двукратно уменьшено — восьми орудийные батареи станут четырех орудийными. В результате этого при дивизии будет лишь один артиллерийский полк в 24 ствола. В то время как в ваших дивизиях в батареях по шесть орудий, 72 ствола — втрое больше, чем в нашей дивизии. Более того, на треть будет сокращена кавалерия — шести эскадронные полки будут переведены на штат в четыре эскадрона или сотни.

Александр Михайлович остановился, вздохнул — все сказанное им было чистейшей правдой от начала до конца. И главное — данная реформа действительно уже начала претворятся в жизнь, причем независимо от того, какое бы решение не принял воинственный сосед с запада. Опыт войны с японцами наглядно показал, что дивизии в прежнем штате на поле боя чрезвычайно громоздки и неповоротливы, а солдаты являются откровенным «пушечным мясом», предназначенным на убой.

Впервые такая реорганизация была проведена Фоком в войне с японцами — и сибирские дивизии даже при таком урезанном штате, но с дополнительными пулеметами, показали себя великолепно, стяжав на полях сражений славу и заслужив несказанное уважение даже у противника.

Двойное сокращение дивизии, как ни странно, шло на пользу. С учетом насыщения войск новыми средствами ведения войны, такими как 48-ми линейные гаубицы, станковые и ручные пулеметы, первые 42-х линейные минометы, полковые трехдюймовки с коротким стволом, 47 мм и 37 мм пушки на полевых лафетах (переданные флотом) — дивизии становились по своей огневой мощи куда сильнее. Хотя по численности личного состава являлись в два раза меньше. Зато в мирное время штат был близок к военному, а потому во всех частях и подразделениях создавался излишек кадров, которые при объявлении войны становились тем костяком, вокруг которого формировались «вторые», резервные дивизии, с наименованиями «донорских» полков — традиции необходимо сохранять.

Ведь солдату почетнее воевать в Фаногорийском гренадерском генералиссимуса Суворова полку, пусть и «резервном», чем в каком-нибудь заштатном «Гадюкинском», названным так по имени уездного городка, каких пруд-пруди. Вот тут бывший военный министр генерал Куропаткин, планируя развертывание резервных дивизий, допустил огромную ошибку, приступив к делу чисто прагматически, не учитывая моральное состояние. Хорошо, что фельдмаршал Фок сразу обратил на этот аспект внимание.

Благодаря этому решению численность Российской Императорской армии удваивалась за два месяца после начала мобилизации. Вот только об этом Александр Михайлович говорить не собирался, наоборот — задал чисто риторический вопрос:

— А потому спрошу тебя прямо — будет ли наша армия представлять реальную угрозу для рейха? С учетом того, что строительство крепостей на западных границах полностью прекращено и возобновляться не будет. Можно ли это расценивать как наше миролюбие?!

— Да, вполне… в полной степени, Сандро! Я даже не знаю, чем кайзер сможет ответить…

— Пусть уймет Вену — она нарывается, и хочет втянуть германию туда, куда Вилли нет никакого резона встревать. Давай очертим ситуацию сразу — православные мои, и точка. Все православные народы должны находится под моим скипетром. Остальное меня интересует в гораздо меньшей степени, а на многие вещи плевать хотел!

— Как плевать?

— Слюной, Генрих, вот так — тьфу! Мы с Фоком договоримся с Вилли по любому вопросу, пойдем на значительные уступки, если твой брат примет во внимание наши желания — тебе их «старый» кайзер, мой тезка уже ведь высказал. И знай — наши страны ожидает великое будущее, если мы сможем сейчас, не откладывая в долгий ящик, договорится. Время не терпит — счет идет не на годы — на месяцы!

Конец ознакомительного фрагмента.