Страница 3 из 7
Именно на “Ункай-Мару” было погружено оружие, после чего это судно взяло курс на голландский порт Флиссинген.
Здесь его уже поджидал пароход “Луна” (бывший “Джон Графтон”) с совершенно новой командой, состоявшей в основном из финских и латышских социал-демократов.
Затем оба судна вышли в море, где произошла перегрузка оружия и боеприпасов. После этого “Луна” взяла курс на Ботнический залив. Небольшая часть оружия была выгружена на финском побережье. Но на следующее утро пароход прочно сел на мель – революционеры оказались плохими моряками. Так и не сумев освободить судно, команда взорвала его, а сама бежала в Швецию. Основная часть оружия была, в конечном итоге, собрана жандармами.
“Черноморская операция” операция развивалась по более простому сценарию. Зато она оказалась и более успешной.
Пароход “Сириус” водоизмещением 600 тонн взял груз в Амстердаме (восемь с половиной тысяч винтовок и полтора миллиона патронов) и отсюда двинулся к Черному морю вокруг всей Европы.
Якорь бросили в районе Поти. Ночью оружие перегрузили на четыре баркаса, которые направились к заранее намеченным точкам побережья.
Один баркас всё же был задержан пограничниками. Но в целом из 8,5 тыс. винтовок “Веттерлей”, находившихся в трюмах “Сириуса”, конфисковано было лишь 2 тысячи. Остальное осело в тайниках революционных организаций.
Это оружие еще сыграет свою роль в последующих событиях в России, но вовсе не по тому сценарию, на который рассчитывал господин Акаси.
Деятельность японской разведки в России не была тайной за семью печатями. О ней широко писали русские газеты. При этом значительная часть просвещенного общества сочувствовала противнику, чего не случалось никогда прежде за всю тысячелетнюю историю России. Население ряда губерний радовалось известиям о неудачах своих войск.
В этой обстановке Куприн и создал рассказ, который не потерял своей актуальности и в последующие годы.
А господин Акаси напрасно переживал по поводу относительной неудачи с переброской оружия. Эту неудачу с лихвой компенсировали для Японии роковые ошибки русского командования, плохое управление войсками.
И только сорок лет спустя – в августе-сентябре 1945-го – маятник качнется в другую сторону.
Тегеран-45
Принято считать, что «холодная война» берет отсчет от марта 1946 года, когда У. Черчилль в своей знаменитой речи в Фултоне изложил идеологическую программу нового «крестового похода» против большевизма. Однако первые признаки раскола между союзниками обозначились раньше и совсем в другом месте. Иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви писал позднее в своих мемуарах: «Как мне кажется, историки подтвердят, что «холодная война» фактически началась в Иране»…
Вскоре после нападения Гитлера на СССР западные союзники – сначала Великобритания, затем США приняли решение о поставках в нашу страну военных грузов по системе ленд-лиза. Были определены и маршруты перевозок – северный и дальневосточный. Поставки начались уже в августе 1941 года. Однако сразу же стало ясно, что на северном пути неизбежны значительные потери. Немецкие подлодки и штурмовики развернули настоящую охоту за морскими конвоями союзников. Свои сложности проявились на Дальнем Востоке.
В этих условиях крайне желательным был бы какой-либо третий – южный – маршрут для поставок военной техники и снаряжения. Наиболее привлекательным в географическом отношении выглядел Иран. Эта древняя страна, входившая в тот период в сферу влияния Великобритании, но заявившая о своем нейтралитете, с одной стороны, располагала глубоководными морскими портами, удаленными от театра военных действий, с другой – имела общую границу с СССР протяженностью свыше тысячи километров.
Правда, и тут не всё было безоблачно. Еще с середины 30-х годов иранские правящие круги, стремясь ослабить назойливое влияние Лондона, охотно и без особого разбору приглашали в страну немецких гражданских специалистов. В результате в Иране осело немало фашистских агентов, включая диверсантов, которые сплели здесь обширную шпионскую сеть. У немцев были свои виды на Иран, через который они рассчитывали выйти к южным морям, нацеливаясь на британские колонии в Азии, прежде всего Индию.
Эта ситуация и предопределила дальнейшие шаги союзников.
17 августа 1941 года иранскому правительству была вручена англо-советская нота, которая в ультимативной форме требовала выслать из страны всех немецких специалистов, причем в сжатые сроки. Иранская сторона дала весьма обтекаемый ответ. Последовала еще более жесткая нота, а затем союзники без промедления перешли в решительным военным акциям.
25 августа англичане развернули наступление двумя колоннами с территории Ирака, который также входил в сферу их влияния.
Одновременно советские войска вступили на территорию Иранского Азербайджана. 27 августа границу восточнее Каспия перешли части Среднеазиатского военного округа. На иранском побережье Каспия высадились советские десантники.
Об этой операции известно немного. По некоторым сведениям, отдельные подразделения иранской армии оказали нашим бойцам ожесточенное сопротивление. Точные цифры советских потерь не обнародованы до сих пор.
Тем не менее, уже 31 августа поставленная войскам задача была выполнена. Союзники установили полный контроль над ключевыми районами Ирана. Штаб советских войск расположился в Тебризе – административном центре остана (административно-территориальная единица) Восточный Азербайджан, где компактно проживали азербайджанцы, этнически и культурно связанные с Советским Азербайджаном.
Создание «персидского коридора», жизнедеятельность которого поначалу обеспечивали англичане, оказалось весьма сложной задачей. Иранская транспортная сеть находилась в плачевном состоянии, оборудование портов устарело, не хватало грамотных специалистов и рабочих. Вдобавок предприимчивые американцы предложили доставлять военную технику на иранский берег в виде узлов и комплектов, а для сборки построить рядом авиа- и автосборочные заводы. Англичане уже не успевали уследить за всем.
Тогда судьбу «персидского коридора» взяли в свои руки американцы. Их войска вошли в Иран в конце 1942 года. Эта акция не была предусмотрена никакими договорами, однако иранские власти отнеслись к заокеанским незваным гостям благосклонно, видя в них желанный противовес Лондону и Москве.
Надо отдать должное, американцы сумели поставить дело на поток. Караван автомобилей, движущихся в сторону советской границы, вырос с двух тысяч машин в месяц до десяти тысяч. За один только год – с 1 июля 43-го по 30 июня 44-го – в Иране было собрано и отправлено в СССР почти три тысячи самолетов. Всего же по южному маршруту за годы войны Советский Союз получил почти четверть (23,8%) всех военных грузов, направленных ему союзниками по системе ленд-лиза. «Персидский коридор» вполне оправдал возложенные на него надежды.
За весь этот период на южном маршруте не произошло сколько-нибудь крупных диверсий, не считая нападений вооруженных банд на караваны машин в горной местности. Из чего можно заключить, что шпионская сеть, созданная немцами перед войной, практически была ликвидирована. Об этом же говорит факт встречи «большой тройки» в конце 1943 года именно в иранской столице. Будь ситуация в Тегеране менее предсказуемой, вряд ли столь ответственное мероприятие провели бы здесь. Словом, на иранском поле спецслужбы союзников определенно переиграли фашистскую разведку.
Но что касается планов на будущее, то о единстве интересов не могло быть и речи.
Англичане продолжали рассматривать Иран как сферу своего влияния, рассчитывая, что таковым положение останется и после войны.
Принципиальное мнение Сталина сводилось к следующему: «Эта война – не то что в прошлые времена. Тот, кто захватил территорию, устанавливает на ней свой общественный строй. Каждый устанавливает свою систему, если его армия достаточно сильна, чтобы сделать это. Иначе и быть не может». Правда, это суждение, высказанное вождем в 1944 году в беседе с югославским коммунистом М. Джиласом, относилось к Восточной Европе, но по своей сути оно вполне приложимо и к последующим событиям в Иране.