Страница 6 из 56
— Если ты этого не сделаешь, я отдам им Милену.
От его слов я замираю на месте. Он не посмеет. Моей сестренке всего восемнадцать. Она еще ребенок. Я поворачиваюсь, смотрю отцу в глаза и вижу правду. Он бы так и сделал.
— Я вижу, это привлекло твое внимание. Хорошо. — Он указывает на стул, который я только что освободила. — Вернись на место.
Пять шагов, которые делаю до стула, наверное, второе самое трудное, что я делала в своей жизни. Всю обратную дорогу едва волочу ноги, как будто они сделаны из свинца.
— Теперь, раз уж все решено, нужно кое-что уточнить. Ты будешь послушной, покорной женой своего мужа. Я все еще не знаю, кто это будет, но это неважно. Важно то, что это будет кто-то из окружения Петрова.
Я наблюдаю за ним, когда он откидывается в кресле и берет сигару из стоящей перед ним коробки.
— Ты обуздаешь свой нрав, дашь ему трахать тебя столько, сколько он захочет, и убедишься, что он тебе доверяет. Он, вероятно, недооценит тебя, как обычно делают люди, когда узнают, что ты не можешь говорить, и начнет болтать о делах. — Он направляет сигару в мою сторону. — Ты запомнишь все, что он скажет, каждую деталь, как они организованы, какие маршруты используют для распространения, все, что он может упомянуть.
Открыв ящик стола, отец достает телефон и протягивает его мне через стол.
— Ты будешь сообщать мне все, что узнаешь. Все до последней мелочи. Поняла, Бьянка?
Теперь все встало на свои места. Какую идеальную схему он придумал: избавиться от своего проблемного ребенка, добиться расположения дона, пожертвовав одну из своих дочерей братве, и при этом убедиться, что именно он получит важную информацию о русских. Блестяще, правда.
— Я задал тебе вопрос! — рычит он.
Склонив голову набок я смотрю на него, жалея, что у меня нет пистолета, представляя, как направляю его ему между глаз и нажимаю на курок. Я бы не промахнулась. Мой брат годами тренировал меня в стрельбе, тайком беря меня с собой на тренировки. Я не уверена, что у меня хватило бы духу убить отца, но представить себе это определенно приятно.
Я киваю, беру телефон со стола и выхожу из кабинета, краем глаза уловив его довольную улыбку. Пусть он верит во что хочет. Может, я и выйду замуж за братву, но сделаю это ради сестры, а не потому, что он приказал мне. И я не играю в его шпионские игры. Я не погибну из-за него, снова.
Как только пахан братвы Роман Петров входит в столовую, все встают и ждут, пока он не займет место во главе стола. Он опирается на трость, когда садиться на стул и кивает нам, чтобы мы сели на свои места. Справа от него пустует стул. Его жена, вероятно, снова чувствует недомогание. Я думал, что беременных женщин тошнит только по утрам, но, судя по тому, что я слышал на кухне, Нину Петрову рвет без остановки уже несколько недель.
Роман поворачивается к горничной и указывает головой на дверь.
— Валентина, выйди и закрой дверь. Я позову тебя, когда мы закончим.
Она быстро кивает и поспешно выходит из комнаты, закрывая за собой двойные двери. Похоже, мы будем обсуждать дела до ужина. Роман откинулся в кресле, и мне интересно, какую бомбу он сегодня на нас сбросит. В последний раз, когда он вызвал нас всех к себе, он сообщил, что тайно женился на женщине спустя два дня после знакомства с ней.
— Как вы уже знаете, мы заключили перемирие с итальянцами, — говорит он. — Они согласились на мои условия, я согласился на их, и осталось только организовать свадьбу, чтобы закрепить сделку. — Он приподнимает брови. — Итак, кто хочет вызваться добровольцем, чтобы стать счастливым женихом?
Все молчат. В братве не принято заключать браки по расчету. Так делаю лишь итальянцы, и никто не хочет связываться с троянским конем. А именно такой будет эта женщина, и все это знают. Интересно, кого он выберет. Явно не меня, потому что Роман слишком хорошо знает мои проблемы. И не Сергея. Никто в здравом уме не доверит этому психу тостер, не говоря уже о человеке. Максим слишком стар, поэтому я ставлю на Костю или Ивана.
— Что, никто не хочет красивую итальянку? Может, это поможет вам передумать? — Он лезет в карман пиджака, достает фотографию и передает ее Максиму. — Бьянка Скардони, средняя дочь итальянского капо Бруно Скардони, до недавнего времени прима-балерина Чикагского оперного театра.
Я словно окаменел. Невозможно.
— Они очень хотят этого союза. — Роман улыбается. — На кону самая красивая женщина итальянской мафии.
Максим передает фотографию Косте, скрещивает руки на груди и смотрит на Романа.
— В чем подвох?
— Почему ты думаешь, что есть подвох?
— Итальянцы никогда не отдадут дочь капо, особенно с такой внешностью, в братву. Неважно, как сильно они хотят союза. Должно быть, с ней что-то не так.
— Ну, есть одна маленькая загвоздка, но я бы скорее назвал ее бонусом, — ухмыляется Роман.
Я беру фотографию, которую передает мне Костя, и смотрю на нее. Она стала еще красивее, распущенные волосы обрамляют ее идеальное лицо, а светло-карие глаза улыбаются в камеру. Стиснув зубы, я передаю фотографию Ивану. От одной мысли о том, что один из моих товарищей получил ее, на меня накатывает волна ярости, и я изо всех сил сжимаю ручки кресла, чтобы не ударить что-нибудь.
Иван смотрит на снимок, приподняв брови, затем подталкивает Дмитрия локтем и передает ему фотографию.
— Она не похожа... на итальянку. — Дмитрий согласно кивает, глядя на фотографию в своих руках: — Я думал, что у всех итальянок темные волосы. Ее удочерили?
— Нет. Бабушка по материнской линии была норвежкой, — вставляет Роман.
Сергей следующий, но он просто передает фотографию Павлу, даже не взглянув на нее.
— Чтоб меня черти драли, она горячая, — присвистывает Павел. — У тебя есть другая фотография? Желательно без одежды.
Я смотрю на стену напротив меня и сжимаю стул еще сильнее, пытаясь сдержать желание встать и врезать Павлу по лицу или сделать что-нибудь похуже, например, забрать ее себе. Павел продолжает смотреть на фотографию, и на мгновение я представляю, как он прижимает ее к себе, и мой контроль исчезает в доли секунды.
— Я возьму ее, — говорю я.
Абсолютная тишина заполняет комнату, когда все взгляды устремляются на меня, удивление и неверие видны на каждом лице. Я поворачиваюсь к Роману, который смотрит на меня, приподняв брови.
— Интересное развитие событий, — говорит он. — Я планировал отдать ее Косте, если бы никто не вызвался. Он ближе всех к ее возрасту.
— Ну, он ее не получит.
— Ты еще не слышал, в чем подвох, Михаил. Может, передумаешь.
— Я не передумаю.
— Ну что ж. — Роман пожимает плечами и отпивает глоток своего напитка. — Тогда решено.
Ужин проходит в тишине, что необычно. Вместо обычных рабочих разговоров и смеха то тут, то там, сегодня все, кажется, заняты своей едой, но я замечаю, что парни время от времени бросают взгляды в мою сторону. Они, наверное, удивляются, что это на меня нашло, что я решил забрать итальянку себе, но мне все равно, что они думают. Она моя, несмотря ни на что.
После окончания трапезы Роман кивает мне, и я следую за ним по длинному коридору в его кабинет. Он садится на кресло в углу, а я остаюсь стоять и опираюсь на стену позади себя.
— Ей двадцать один. Михаил, ты слишком стар для нее.
— Десять лет — не большая разница. Ты старше своей жены на одиннадцать лет.
— Да, но я молод душой, — говорит он и улыбается.
— Конечно.
— Ты как всегда красноречив. — Он качает головой. — Она едва ли взрослая. Что ты будешь делать, когда она начнет приставать к тебе каждый вечер с просьбами пойти куда-нибудь? Что, если она захочет пойти на вечеринку, а тебе придется сказать ей, что нужно работать? Тебе придется каждую неделю водить ее смотреть подростковые фильмы. Даже Нина любит это дерьмо. Знаешь, я могу попросить ее прислать тебе несколько рекомендаций.