Страница 54 из 56
— Я люблю тебя. ...пожалуйста...очнись.
Последние слова потерялись. Сколько она уже говорит? Собрав все свои силы я открываю глаза.
— Больше никаких разговоров, — прохрипел я.
Бьянка поднимает голову с подушки. Она наклоняется ко мне и обхватывает мое лицо ладонями. Зрение затуманено, в комнате мало света, но я все равно замечаю припухлость и красноту вокруг ее глаз и беспорядок в ее волосах. Я не помню, чтобы когда-нибудь видел Бьянку в таком состоянии. Она шмыгает носом, целует меня в губы и начинает жестикулировать, но я не вижу, какие жеты выписывают ее руки.
— Я ни черта не вижу, детка. — Я вздыхаю и тянусь к ее руке. — Поднимись сюда.
Она качает головой, но я притягиваю ее к себе.
— Ложись рядом со мной. Все в порядке.
Сначала она не хочет, но потом осторожно поднимается, ложится на край кровати и прижимается ко мне.
— Ты рассказала Лене, что случилось?
Я чувствую, как кончик ее пальца слегка надавливает на мою грудь, рисуя буквы.
Н-Е-Т
— Хорошо.
Дверь в комнату открывается, и входит Роман. Несколько мгновений он наблюдает за нами, затем подходит к кровати.
— Какие повреждения? — спрашиваю я.
— Пробито легкое и внутреннее кровотечение. Тебя подлатали. Доктор сказал, что через месяц ты будешь как новенький.
— Когда я смогу вернуться домой?
— Через две недели.
Я смотрю на него.
— Я не останусь в больнице на две недели.
— Ты пробудешь столько, сколько тебе скажут, — рявкает Роман и направляет на меня рукоятку своей трости. — И ты будешь делать именно то, что они скажут тебе делать. Это приказ.
— А как же работа?
— Я буду работать, пока ты не вернешься. Ты не работаешь следующие два месяца.
Он не может говорить серьезно.
— Два месяца?
— Заткнись, блядь. Тебя чуть не убили, — рычит он. — Если я поймаю тебя на работе раньше этого срока, я поменяю тебя с Павлом, и ты получишь клубы. Понял меня, Михаил?
Я стискиваю зубы.
— Да, пахан.
— Отлично. Мы ждем вас обоих на ужин, когда тебе станет лучше. И воспользуйся свободным временем, чтобы отвезти жену в медовый месяц или еще куда-нибудь. У вас больше не будет двухмесячного отпуска. — Он поворачивается, чтобы уйти, потом оглядывается через плечо. — Сергей заехал вчера, когда узнал, что в тебя стреляли.
Я поднимаю брови:
— Сюда? Зачем?
— Ага. Ворвался, спросил о тебе, сказал, чтобы я передал тебе сообщение, а потом ушел.
— Какое сообщение?
— Он хочет, чтобы ты отправил ему список людей, которые были причастны к твоему ранению, чтобы он мог их убить. Он сказал, что свободен в эти выходные.
Я вздохнул и покачал головой.
Я протягиваю руку и провожу ладонью по пятидневной щетине Михаила. Необычно. Я видела его только чисто выбритым. Его шрамы гораздо менее заметны с волосами на лице. Он выглядит по-другому. Я поднимаю глаза и вижу, что он наблюдает за мной.
— Тебе нравится? — спрашивает он.
Я улыбаюсь и снова провожу ладонью по его лицу.
— Хочешь, я оставлю это?
Он спрашивает небрежно, но внимательно следит за моей реакцией. Я понимаю, что он имел в виду. Ему не нравится, когда у него есть волосы на лице, он мне так однажды и сказал. Но если я скажу «да», он оставит их, потому что думает, что я предпочту, чтобы его шрамы были скрыты. Он все еще не понимает. Я думаю, что он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.
«Мне нравится.» — жестами говорю я, и он кивает, опуская бритву в раковину. — «Но я предпочитаю, когда ты чисто выбрит.»
Его рука, держащая бритву, замирает.
— Уверена? — спрашивает он, и в его глазах появляется сомнение.
Я обхватываю его лицо ладонями, наклоняю его голову вниз и целую его.
— Уверена, Михаил, — шепчу я ему в губы.
— Хорошо, малышка.
«Хочешь, чтобы я это сделала?» — Я никогда раньше не брила мужчин, но его правая рука в перевязи из-за плеча, и я не уверена, что он сможет справиться с этим только левой рукой. — «Я буду осторожна. Ты, наверное, порежешься.»
Михаил смотрит на меня несколько секунд, а потом смеется.
— Это не имеет значения, детка.
Я сужаю глаза, беру его подбородок между пальцами и слегка сжимаю.
«Для меня это имеет значение.»
— Ладно, ладно. — Он улыбается, опускает крышку унитаза и медленно садится на нее. — Я весь твой.
«Именно.» — Я киваю, беру бритву и крем для бритья с раковины, а затем приступаю к тому, чтобы вернуть своему мужу его первоначальную привлекательность.
Закончив, я поворачиваюсь, чтобы положить бритвенные принадлежности на место, когда слышу, как за моей спиной закрывается замок на двери ванной. Я поворачиваюсь и вижу ухмыляющегося Михаила.
«Нет», — говорю я.
— Да.
«В тебя стреляли пять дней назад. Дважды. Мы не будем делать ничего такого, что потребовало бы запертой двери.»
— Иди сюда.
«Нет.»
Он протягивает руку вперед, цепляется пальцем за пояс моих джинсов и тянет меня к себе, пока я не оказываюсь между его ног.
— Повернись.
Я вздыхаю и подчиняюсь.
— Мне нравится, когда ты притворяешься послушной. — Он шепчет мне на ухо и начинает расстегивать мои джинсы.
Я открываю рот, чтобы сказать ему, что я думаю об этом заявлении, поскольку я не могу показать жестами, прижавшись спиной к его груди, но, когда его рука проскальзывает внутрь моих джинсов, слова замирают на моих губах.
— Уже мокрая? — спрашивает он, и я чувствую, как его палец входит в меня. — Мне это нравится. Мне это очень нравится, Бьянка.
Он кусает меня за плечо и вводит еще один палец, заставляя меня застонать.
— Как ты думаешь, сколько времени мне понадобится, чтобы заставить тебя кончить, а? — Он делает медленные круговые движения вокруг клитора. — Пять минут
Я закрываю глаза и киваю головой.
— Я сомневаюсь в этом, детка, — шепчет он, затем слегка щиплет мой клитор. — Ты не продержишься больше двух минут.
Я прислоняюсь спиной к его груди и раздвигаю ноги чуть шире. То, что этот мужчина может делать своей рукой... это безумие.
— Открой глаза, Бьянка.
Я открываю и смотрю на наши отражения в зеркале над раковиной — рука Михаила между моих ног и по-волчьи оскал на его лице. Он вынимает палец, и я хочу закричать, но потом он снова вводит его до упора и нажимает большим пальцем на клитор, и я мгновенно кончаю.
— Едва ли полторы минуты, детка. — Он целует мое плечо. — Мы попробуем еще раз позже. Посмотрим, получится ли у нас меньше минуты.
Злой, порочный мужчина.