Страница 10 из 56
Еще раздается два коротких выстрела, после чего стрельба прекращается, и я слышу лишь мужские крики и женские вопли. Я жду пару секунд, затем возвращаюсь к двери и заглядываю в комнату. Кругом царит хаос.
Люди бегут к двойным дверям на другой стороне комнаты, не обращая внимания на окружающих. Пожилой мужчина, которого я узнала, как одного из двоюродных братьев моего отца, лежит в луже крови, не двигаясь. Неподалеку от него на полу сидит женщина, по обе стороны от нее на коленях стоят двое мужчин, один из которых сжимает ее кровоточащую руку. Вокруг много людей, которые пострадали от пуль или от давки, но никто больше не выглядит мертвым или серьезно раненым. Несколько мужчин ходят по комнате с оружием наготове, осматривая раненых. Я узнаю нескольких из них как тех, кто пришел с Михаилом, но остальные - люди моего отца.
Михаил стоит в стороне, у стены, вместе с группой, собравшейся над телом официанта, лежащего на полу. Я наблюдаю, как Михаил убирает пистолет в кобуру, спрятанную под пиджаком, и приседает рядом с телом. Он расстегивает пуговицы и оголяет правую руку мертвеца, осматривая предплечье. Отец подходит и встает рядом с Михаилом. Несколько секунд они что-то обсуждают, затем Михаил поворачивается и идет ко мне.
— Милена, иди к своему отцу, — говорит он моей сестре, а затем поворачивается ко мне. — Пошли.
Он ведет меня по длинному коридору и через прачечную отеля, где персонал в форме выглядывает из-за больших стиральных машин. Мы выходим через металлическую дверь и поворачиваем направо к парковке. Такое впечатление, что я двигаюсь в вакууме, ничего не слыша и едва замечая окружающую обстановку. Это первый раз, когда я вижу стрельбу вне тира, и, возможно, я в шоке.
Михаил подходит к машине и открывает для меня пассажирскую дверь. Если кто-то спросит меня о модели или даже цвете машины, в которую я сяду, я не смогу сказать. Во время поездки он кому-то звонит, но весь разговор ведется на русском языке, поэтому я не знаю, что он говорит и с кем.
Вскоре после того, как Михаил отключает звонок, он паркуется в подземном гараже высокого современного здания. Поскольку я не обращала внимания, куда мы ехали, единственное, что я знаю, это то, что мы где-то в центре города.
Михаил открывает передо мной дверь машины, я иду за ним к серебристому лифту и наблюдаю, как он проводит карточкой-ключом по маленькому дисплею, а затем нажимает кнопку верхнего этажа. Спустя недолгое время двери лифта открываются в маленькое фойе с одной дверью.
Я глубоко вздохнула. Он привел меня к себе домой. Не знаю, почему меня так сильно поразило это обстоятельство. Конечно, он привел бы меня к себе домой. Конечно, я не ожидала, что он отвезет меня в отцовский дом, но все равно, словно только сейчас до меня дошло, насколько изменится моя жизнь с этого момента. Я делаю еще один вдох и вхожу в дом Михаила.
— Гостиная, столовая, кухня, ванная комната для гостей. — Михаил показывает на огромное открытое пространство с окнами от пола до потолка на противоположной стороне. — Комната, которую я использую как спортзал. Комната Лены. Мой кабинет.
Кто такая Лена? Может, у него есть домработница?
Михаил поворачивается и показывает на другую сторону открытого пространства.
— Моя спальня. Ты можешь занять комнату для гостей рядом с ней.
Я смотрю на него, обдумывая то, что он только что сказал. Он не заставит меня с ним переспать?
Он смотрит на меня и в его единственном голубом глазу мелькает интерес, а затем он убирает прядь волос, упавшую мне на лицо, и прячет ее за ухо.
— Бьянка, я не принуждаю женщин. Тебе ясно?
Я киваю.
— Хорошо. Мне нужно идти, и я, вероятно, не вернусь до утра. В холодильнике полны еды. Поешь. Прими душ и ложись спать, тебе нужен отдых. Дай мне свой телефон.
Каким-то образом маленькая сумочка-клатч, перекинутая через мою грудь на тонкой золотой цепочке, уцелела после событий этого вечера. Я достала телефон и неохотно отдала ему. Я не думала, что он его конфискует.
Вместо того чтобы забрать телефон, он начинает печатать.
— Я ввел свой номер, а также номер пульта охраны внизу. Если тебе что-нибудь понадобится, напиши мне. Возможно, я не смогу ответить сразу, но сделаю это, как только смогу. — Он протягивает мне телефон обратно, и я медленно поднимаю руку и беру его.
— Не стесняйтесь исследовать все вокруг, но мой кабинет под запретом. Все остальное в порядке. Мы поняли друг друга?
Я снова киваю и продолжаю смотреть на него, ожидая, что он скажет что-то вроде, «Увидимся утром» или «Спокойной ночи», но вместо этого он просто протягивает руку и проводит пальцем по тыльной стороне моей ладони, его прикосновение очень легкое. Оно длится всего секунду, а потом он уходит, не сказав ни слова.
Какой странный человек.
— У него была татуировка албанской банды на предплечье, — говорю я Роману. — Думаешь, это Душку?
— Возможно. А может, он узнал, что это я убрал его друга Тануша. А может, он разозлился, потому что мы опередили его в заключении соглашения с итальянцами.
— Возможно, и то, и другое. — Я киваю. — Или кто-то хочет, чтобы мы думали на Душку. Они послали только одного человека, а половина людей в зале была вооружена. Задание было для самоубийцы. И очень удобно, что у него была татуировка, которая связывала его с албанцами. Что-то здесь не сходится.
Роман наклоняется вперед, барабаня пальцами по столу.
— Возможно, итальянцы играют с нами, подготавливая почву для чего-то большего. Они отвечали за безопасность на свадьбе, и вооруженному человеку удалось прорваться. — Он указывает на меня пальцем. — Ты должен следить за своей женой. Следи за ней очень внимательно.
— Непременно. — Я киваю и выхожу из кабинета пахана.
По дороге домой я думаю о том, что сказал Роман. Может ли Бьянка быть шпионом своего отца? Я уверен, что такой безжалостный капо, как Бруно Скардони, не упустит такой возможности. Тем не менее, у меня возникло предчувствие, что это не так. Отвращение, которое я видел в глазах Бьянки каждый раз, когда она смотрела на своего отца, не могло быть притворным. Да, у моей жены очень выразительные глаза.
Я подумал, не сказать ли ей, что я владею языком жестов. Это значительно облегчило бы общение, но привело бы к вопросам, которые я пока не готов с ней обсуждать. Пока что нам придется обойтись без языка жестов.
В стрессовой ситуации я либо убираюсь, либо готовлю. Здесь нечего убирать. Все безупречно. Поэтому иду на кухню и начинаю искать ингредиенты, чтобы приготовить быструю сырную пасту.
Ранее я приняла душ в ванной комнате для гостей и провела некоторое время, гуляя по квартире Михаила. Квартира безумно огромная - занимает весь верхний этаж и выполнена в современной классике со спокойным интерьером, мебель из темного дерева в сочетании с белыми акцентами, и панорамными видом. Сначала я осмотрела кухню - мечту шеф-повара, которая полностью укомплектована. В буфете наткнулась на несколько интересных предметов, таких как какао, много конфет, а в холодильнике - маленькие упаковки клубничного йогурта. Мой муж не показался мне человеком, который любит сладости и клубничный йогурт, но у людей бывают странные вкусы.
Следующей была спальня Михаила. Мне было неловко там рыться, поэтому я просто подошла к шкафу и взяла первую попавшуюся футболку. Я не собиралась спать в полотенце или голой. Ходить без трусиков было уже достаточно плохо.
После спальни Михаила я миновала комнату домработницы и остановилась в дверях тренажерного зала в замешательстве. Я ожидала увидеть кучу высококлассных тренажеров для бодибилдинга, беговую дорожку и тому подобные вещи. Вместо этого в одном углу стояла стойка со старыми гирями разных размеров, рядом с ней - турник для подтягиваний и боксерская груша. Все было расставлено вдоль стены напротив окон от пола до потолка, и не занимало и пятой части комнаты. Какая пустая трата пространства. Он мог бы уместить там еще одну комнату. Из спортзала я сразу же вернулась на кухню, не обращая внимания на дверь в его кабинете.