Страница 5 из 86
Оказалось, что Гроум заходил в их класс, скорее всего, перепутав аудитории. Обнаружив это, он ушел, и только у нужной комнаты вспомнил, что забыл в классе кошелек. Когда вернулся, кошелька не было.
Наташа вошла в класс и огляделась. В то, что кто-то позарился на кошелек учителя, она не поверила ни на миг. Родители каждого из этих учеников могут скупить пяток таких лицеев вместе с учителями и даже не заметить траты. Может быть, конечно, кому-то тут карманных денег не хватило, но уж если кому-то не хватило ТАКИХ карманных денег, то кошелек учителя ему точно не поможет.
Она подошла к своему столу и уже от него снова оглядела помещение. За ней с интересом наблюдали, тихонько перешептываясь. Гроум в который уже раз изучил учительский стол со всех сторон и горестно вздохнул.
— Ну, ладно, — обреченно махнул он рукой. — Что уж теперь.
— Подождите, — остановила его Наташа.
Она задумалась, даже лоб наморщила. Что-то царапало сознание. Точно. Она уверенно направилась к доске, шагнула к часам и замерла перед ними. Потом распахнула дверцу со стеклом, за которой висели гирьки, а прямо под ними и лежала пропажа…
Гроум хлопнул себя по лбу:
— Старый болван! Ну, конечно! Я же часы заводил. Открыл и… Эх. Большое спасибо, девочка. Так… урок… урок уже через пять минут, я побежал, ребята.
Гроум умчался, а вот Наташа оказалась в центре внимания. Стараясь делать вид, что это ее ничуть не нервирует, она вернулась к своему столу и села.
— Признайся, ты ведь сама его туда сунула, а сейчас выставляешься! — насел на нее Торвальд, решив, что наступил удобный момент поквитаться с выскочкой.
— Если бы ты интересовался чем-нибудь, кроме себя, то вспомнил бы, что часы обычно заводят утром и вечером. Сейчас уже середина дня, а гиря поднята до самого верха, значит, их кто-то заводил. А если в класс на перемене заходил только Гроум, то сделать это мог лишь он. И еще ты бы вспомнил об этой его привычке постоянно подтягивать гирьку.
Теперь уже вокруг зашумели в ее поддержку. Действительно, была такая привычка у Гроума, особенно если по ходу дела задумается или увлечется рассказом. Остановится перед часами и пока собирается с мыслями, заведет их и снова продолжает рассказывать.
Торвальд, почувствовав, что настроение изменилось, злобно покосился на нее:
— Умная слишком? Доиграешься однажды.
— Очень страшно, уважаемый рыцарь болтун, — ответила ему Наташа.
Вокруг захихикали, но тут же замолчали под взглядом Аристара. К счастью, в этот момент в класс вошел учитель и ссора не успела разгореться.
Наташа, как обычно, домой отправилась не самой ближайшей, зато самой живописной дорогой: через парк вдоль берега моря. Несмотря на то, что ей пришлось задержаться в школе, разбирая с учителем новые методы решений математических уравнений, она не стала торопиться. Ну, нравились ей пешие прогулки, и даже то, что она вышла из лицея позже обычного, не смогло заставить ее изменить привычке. Но вот встреча с компанией Торвальда в ее планы точно не входила. Девочка заметила всю дружную шестерку издалека и сначала даже хотела свернуть с дороги и обойти их, тем более, в этой части парка прохожих не было. Потом нахмурилась. А чего, собственно, она боится? Еще прятаться от них не хватало.
Первым ее увидел Аристар и расплылся в ехидной улыбке:
— Ага, а вот и ее высочество стриженная Призванная. Знаешь, твоя прическа полностью передает твою сущность.
Совершенно не в характере девочки было сносить оскорбления в свой адрес, но в этом мире она уже усвоила определенные правила поведения. Поэтому, наградив Торвальда презрительным взглядом, Наташа отвернулась и слегка ускорила шаг. Того такой финал никак не устраивал, и Торвальд начал громко отпускать шуточки в ее адрес.
Девочка остановилась, но не стала пока даже оборачиваться.
— Смотрите-ка, ей захотелось узнать о себе правду, — рассмеялся кто-то. — Она настолько глупа, что даже себя не помнит. Так вот, чтоб ты знала, ты в нашем лицее лишняя! Таких, как ты, даже на порог его пускать нельзя.
Наташа чуть повернула голову, чтобы увидеть говорившего.
— Полагаю, себя вы, свора гиен, так смело потешающиеся над девушкой, считаете образцом нравственности? Особенно отважный рыцарь Торвальд.
— О, да. В отличие от некоторых, я знаю отца, а ты вот про своего можешь что угодно рассказывать. Но я знаю, кто он был у тебя на самом деле! И знаю, кто твоя мать.
Вот Наташиных отца с матерью Аристару трогать точно не следовало. Девочка готова была мириться с некоторыми правилами, но когда дело касалось родителей… Она резко шагнула к нему и замерла, вытянувшись и упершись полным ярости взглядом в его лицо…
— Я могу сказать, и кто были мои отец с матерью, и деды с бабушками обоих родителей, и их прародителей могу назвать, а вот ты своего дедушку назовешь вряд ли!
А этого не стоило говорить уже Наташе. Это был больной вопрос для Торвальда, в чьей семье только второе поколение было нобилями, а о деде по материнской линии ходили не очень хорошие слухи. Это знали в лицее все, но идиотов заявить об этом вслух не находилось. И вот…
Торвальд вскипел, и мгновенно и без замаха влепил девочке кулаком в лицо. Точнее, попытался. Дальше все произошло на автомате, вбитом годами отработки одних и тех же движений защиты и нападения. Сознание еще не успело даже понять угрозу, когда правая рука метнулась на перехват удара. Чуть повернуться, пропуская летящий в лицо кулак, левой рукой ударить в солнечное сплетение и тут же, пока противник глотает воздух, добавить правой туда же, окончательно выбивая дух. Главное, бить в нужные места. Первый удар на поражение, второй на добивание. Третьего быть не должно, так учил инструктор. Главное, успеть ударить первой, не дать шанса противнику…
— Бить первой? — Наташа с интересом наблюдала за тренировкой бойцов отряда силового захвата.
Отец заскочил в спортзал на секунду, посадил ее на лавку, попросил Николая Павловича приглядеть и куда-то умчался. Тренер посмотрел ему вслед и вернулся к занятиям с бойцами. Не похоже было, что ему есть дело до девчонки, сидевшей на лавке. Но стоило ей шагнуть на маты, как она немедленно получила нагоняй за то, что вылезла в обуви. Пришлось разуваться — так интересно было.
— И всех можно победить? — поинтересовалась она.
— Ну… — Николай Павлович усмехнулся. — Всегда найдется кто-то сильнее тебя.