Страница 8 из 12
– Молодой человек, с недавнего времени проконсул заинтересовался проектами сухопутной экспансии вглубь континента. Он вызывал ректора для научных консультаций. Для развития флота требуется древесина, а ее бесперебойные поставки можно наладить только завоевав страны, обладающие лесными ресурсами, такие, например, как Гальбания. Вы скажете, что у нас и так с ними контракт на продажи леса? Ан нет, гальбанцы вздумали повысить цены на лес в полтора раза. Горячие головы при дворе, кстати, политические противники вашего отца, нашептывают проконсулу планы большой войны против Гальбании.
– Но как мы будем воевать?
– Дальше мы забредаем в дебри большой политики, мой юный друг, поэтому я умолкаю. Я и так уже наболтал много лишнего. Вонючка, иди сюда. Вам же, виконт, я скажу: остерегайтесь! Пусть и отец ваш будет осторожнее, уж он-то должен знать, как в Вецерунии решают политические противоречия. И еще, юноша…
Профессор развязал узелок сумки на поясе и вынул небольшой железный крюк, вроде тех, которыми грузчики в порту цепляли поклажи, таская их на корабли. Положил на стол.
– Что это, профессор? – спросил юноша.
– Поглядите.
Виконт взял крюк.
– Видите, там есть задвижка. Если потянуть вниз… Осторожнее, не порежьтесь. Внутри он полый. А еще есть потайная пружина.
– Зачем она? И что это за значок круга с черточкой сверху?
– Это символ пустоты, виконт. Знак сообщества Бесплотных.
Студент улыбнулся, рассматривая крюк.
– Я думал, что все россказни о Бесплотных это детские побасенки.
– Кто знает… Этот крюк полый, и тем самым символизирует пустоту. Однако, его можно наполнить ядом. Вот, смотрите, внутри есть сосудик для жидкости. Чрезвычайно хитроумное устройство. Крюк вспарывает кожу, а пружина опорожняет сосудик. Яд через отверстие попадает в тело человека.
– Зачем вы показываете мне это?
– Возьмите себе, виконт. Когда-то давно, когда я был также молод, как вы, один хороший человек дал мне этот крюк. Вы сможете призвать Бесплотных в час нужды.
Виконт расхохотался.
– Благодарю, профессор, за Ваше беспокойство обо мне. Однако, я думаю, смогу постоять за себя и без мифических убийц. Я обязательно приму Ваши предостережения к сведению, – и, продолжая улыбаться, поклонился. Затем положил крюк на стол, откинул назад упавшие на лицо волосы, выпрямился, и вышел из класса.
Профессор посмотрел ему вслед и покачал головой. Хорек подбежал к учителю, попытался вскочить на стол. Не смог допрыгнуть до верха, повис на краю, отчаянно перебирая задними лапами. Запищал.
– Ну, что ты снова здесь копошишься? – спросил профессор и помог зверьку забраться. Хорек пробежал по столу, обнюхал крюк и недовольно фыркнул.
***
Через семь дней у студентов состоялся экзамен по руническому письму. Виконт Вига да Карманьона отсутствовал. Когда Бульгарус Николада спросил у главы класса, куда запропастился виконт, тот пожал плечами:
– Он уже второй день не ходит на занятия, профессор.
Профессор пообедал, причем выпил янтарной браги на пол-кувшина больше, чем обычно. Затем принял экзамен у еще трех групп студентов, большинству выставил отвратительные оценки и отправил на пересдачу. Вечером он отправил слугу с Вонючкой домой, выпил еще пару стаканов янтарной браги. Вышел из Магистрариума и кликнул ялик. Лодочнику сказал:
– Отвези-ка меня, милейший, на улицу Дорсодуро.
На этой улочке располагался особняк семейства Карманьона.
А затем профессор задремал, опустив большую овальную голову на грудь. Повязка на глазу немного спустилась вниз.
Ялик тихо плыл по каналам, а вокруг на берегах тесно лепились друг к другу двух- и трехэтажные дома. Через два столетия после образования Вецерунии город насчитывал около миллиона жителей. Два раза в год здесь проводили карнавалы, посвященные богу моря Вецеруне. Ближайший карнавал должен пройти через месяц.
От ялика расходились едва заметные волны. Вода плескалась о бортики каналов. Шест лодочника облепили речные водоросли. Профессор всхрапнул.
– Приехали, господин, – сказал лодочник, и тронул пассажира за плечо.
Бульгарус Николада, кряхтя, вылез из лодки. Взошел с канала по ступенькам на улицу, мощеную булыжником.
Стемнело, фонарщики ходили по городу и зажигали масляные фонари.
Профессор подошел к четырехэтажному зданию, самому высокому на улице. Постучал. Никто не открывал. В здании царила тишина.
Профессор открыл незапертую дверь и вошел. Внутри темно. Бульгарус Николада прошел по коридору, споткнулся о ступеньки. Выругался. И услышал наверху звуки. Кто-то разговаривал.
Профессор поднялся на второй этаж. Звуки шли с третьего. Он прошел выше, прошел коридором и вошел в комнату, откуда доносились звуки.
Посередине комнаты большой стол, около двух десятков стульев. Окна во всю стену. У стены камин, в нем тлели угли. Возле камина кресла. В одном сидел виконт Вига да Карманьона и глядел на собеседника. В другом – седой мужчина в грязном старом плаще, вытянув босые ноги на холодном каменном полу. Профессор узнал графа Кастеля да Карманьона, отца виконта. Граф покачивал головой, и говорил:
– Хватит, Ромитбал. Прекрати, Ромитбал. Не надо, Ромитбал.
Отец и сын не обратили на профессора внимания.
– Что случилось, виконт? – спросил Бульгарус Николада.
Виконт повернулся к профессору, и тот заметил, что по щекам юноши текут слезы.
– Мы обнаружили его вчера в таком состоянии, – ответил виконт. – Лежал на берегу канала в паре кварталов отсюда. Старая одежда, непонятно откуда взялась. Твердит про Ромитбала, не умолкает. Врачи не могут понять, что случилось.
– Весьма прискорбно, – сказал профессор.
– Это не все, профессор. Они убили матушку и сестру. Их зарезали ночью в собственных спальнях.
Профессор покачал головой.
– Я слышал, что проконсул открыто поддержал проект семейства Самарра о войне с Гальбанией. В таких случаях противники нового курса уничтожаются. Это ритуал "очищения грязных вод". Ваше семейство подвергнуто показательной порке, виконт. Сожалею.
– А еще пропала моя невеста. Зачем она им понадобилась?
– Сынок, твоя жизнь тоже под угрозой. Разум графа отравлен галлюциногенными ядами. Невесту ты, скорее всего, больше не увидишь.
Виконт встал и подошел к окну. На боку шевельнулась шпага. Ветер шевелил густые волосы.
– Вы были правы, профессор. Они все покинули нас. Друзья семейства не отвечают на мои просьбы о помощи. Мои товарищи заявили, что не знают меня. А ведь они каждый день гостили в нашем особняке.
Профессор подошел к юноше.
– Уходите из Вецерунии. Вам надо затаиться.
Юноша покачал головой.
– Я не уйду, пока жив отец. И пока не отыщу невесту.
Профессор вздохнул.
– По крайней мере, возьмите это, – и выложил на стол крюк. – Если решите обратиться за помощью, найдите лавку старьевщика Золо в Старом городе. Они помогут.
Потрепал юношу по плечу.
– Жаль, что все так обернулось. Вы подавали большие надежды, виконт да Карманьона.
И вышел из комнаты.
Старый граф продолжал умолять Ромитбала.
***
Спустя день после смерти графа Кастеля да Карманьона от нервного расстройства в постоялом дворе на улице Гнилых яблок пожилой работник мастерской по пошиву парусины встал из-за стола после сытного ужина. Его звали Якоби Фротест. Он только что отведал жареных голубей с тушеной капустой. Был он тучен, голова наполовину бритая, походкой напоминал жреца храма бога Вецеруна. Якоби вышел со двора, забрался на лодку, привязанную у берега. Потихоньку поплыл по каналу.
Стемнело. Мимо с тихим плеском проплывали другие лодки.
Под мостом Трех золотых копыт со дна ялика, откинув мешковину, поднялся юноша. В руке обнаженная шпага. Стараясь сохранить равновесие, он неуклюже попытался ткнуть шпагой Якоби.
Фротест ничуть не удивился. Вытащил шест из воды, отбил шпагу, другим концом ударил глупого юнца по макушке.