Даркут. Великий перелом

– Хм, а у меня еще полно этой ткани дома, – сказала женщина пониже. – Я же впервые приехала в Ташт-и-Даркут. Все, что я слышала, так это то, что даркуты считают позорной смерть в постели, и стремятся умереть в бою. Я так хотела посмотреть церемонию…

– По их верованиям, душа мужчины только в этом случае попадает в Верхний мир. Поэтому они дерутся по поводу и без повода. Недавно моему мужу пришлось…

– Все-таки, я возьму этот камзол, – сказала женщина пониже.

– Зачем? У тебя уже есть такой. Я тебе обещаю, что ты ни разу не наденешь его.

– Ну он же у меня дома остался. А я могу носить его здесь.

– Да пойми ты, что ты в нем похожа на…

Сквозь песнопения шаманов послышался рык. Неужели каменный лев подошел к горе? В таком случае, ему не позавидуешь. Из него получится отличное жертвоприношение богам. Даркуты с радостью зарежут хищника, не считаясь с потерями.

Покупательницы застыли на месте.

– Совсем, как вчерашний зверь, – прошептала та, что повыше.

– Звучит точно также, – согласилась вторая.

Моджи раскладывал товары из тюков. Поднял голову, посмотрел на женщин.

– Что случилось, почтенные госпожи? Почему вы так напугались?

Женщины переглянулись.

– Ночью мы видели страшное чудище, человека с головой леопарда, – сказала высокая. – Он разорвал двух охранников в клочья.

– И рычал точно также, – добавила вторая.

Моджи усмехнулся.

– Если вы купите мои ткани и одежды, прекрасные госпожи, то самый яростный зверь будет пленен вашей красотой и не посмеет коснуться вас.

Женщины заулыбались и вернулись к спору из-за камзола.

После полудня шаманы прекратили завывания и объявили о начале жертвоприношения. Толпы даркутов полезли на вершину горы. Моджи ушел по делам. Покупатели и вовсе прекратили подходить.

– Сколько стоит рулон шелка? – вдруг спросил мужчина у Эймуры.

Из-под земли вылез, что ли? Девушка была готова поклясться, что он не подходил к прилавку.

– Этот стоит два тинара, – ответила Эймура.

Мужчина кивнул, развернул рулон, пощупал шелк. Низкого роста, стройный, облачен в шкуры овцебыка, как даркуты. На голове шапка из серого кроличьего меха, за спиной потертый мешок, на поясе рог для кобыльего молока. Найдутся ли деньги на шелк у подобного проходимца?

– Будете брать? – спросила Эймура.

Вдобавок она заметила, что незнакомец чуточку покачивался на месте. Хмельной, что ли?

– Конечно, буду, – кивнул мужчина. – Я, может, всю ночь не спал сегодня, ждал, когда смогу купить ваши шелка.

Выудил из-за пояса монеты, кинул Эймуре. Девушка осмотрела деньги, попробовала на зуб. И впрямь, золотые.

– Я сейчас иду смотреть бизонов, – сказал покупатель. – Поэтому оставлю шелк у вас. Принесите его вечером. Вы найдете меня у Аспар-тархана.

– Хорошо, – кивнула Эймура. – А кого спросить?

– Спросите человека с самыми большими зубами. Или с самым прожорливым брюхом, – улыбнулся мужчина.

Достал рог, отпил. Вытер рот, добавил:

– Спросите Амрака.

Эймура на мгновение отвернулась, чтобы отложить шелк. А когда глянула обратно, мужчина исчез. Как будто и не было.

***

Вечером, в час акшам, Эймура шла с рулонами шелка по окрестностям горы Тэйанг-каан. Даркуты закололи множество бизонов и овцебыков, и принесли их в жертву богам. Отрубленные головы и шкуры животных они повесили на сучья деревьев, а кровью полили корни. Кровь стекала в ручейки у подножия горы, и от этого вода покраснела. Деревья считались священными, их нельзя ломать или рубить.

Туши жертвенных животных даркуты жарили для ритуального пира. Эймура шла в темноте, а на склонах и у подножия горы горели тысячи костров, и вкусно пахло жареным мясом.

После окончания ритуального жертвоприношения жены знатных даркутов десятками пришли к торговой палатке. Скупили почти все ткани и наряды. Моджи пришлось распаковывать тюки с товарами, что предназначались для рынка в княжестве Сабиров на севере, потому что даркуты, не торгуясь, брали все втридорога. Всех помощников купец разослал с поручениями. Поэтому Эймуре самой пришлось нести шелк странному мужчине.

Моджи заставил ее одеться в пурпурное платье, и объяснил:

– Если будут спрашивать, где взяла такой наряд, отправляй всех ко мне.

Всюду у костров опьяневшие от арахи даркуты пели песни. Многие сражались, звеня короткими саблями. Проигравший падал на землю, разбрызгивая кровь из ран.

Несколько раз даркуты останавливали девушку. К счастью, Моджи дал ей серебряную пластинку с изображением пещерного леопарда.

– Это знак ябгу, одного из высокопоставленных сановников Линх-каана, – сказал купец. – Просто покажи, и тебя никто не посмеет тронуть.

Купец не солгал. При виде оскаленной пасти леопарда трезвели самые отчаянные пьяницы. Эймура беспрепятственно шла по священной земле.

Стоянка Аспар-тархана находилась поодаль от основного скопища даркутов. Эймура выбралась из крикливого лагеря, пошла по темной степи. Костры и шумные даркуты остались сзади. Пик горы темным силуэтом чернел сбоку, над ним тонким полумесяцем светила луна Малу. В Терай ее называли богиней плодородия. Под ногами шуршала трава. Свистел легкий ветер. Впереди мигали огоньки. Там была стоянка Аспар-тархана.

А затем Эймура услышала рычание. Огляделась по сторонам. Неподалеку темнел бесформенный силуэт.

Девушка застыла на месте. Если побежать, зверь легко догонит. А если стоять неподвижно, может, оставит в покое?

Рычание утихло. Темный силуэт заскользил по земле к Эймуре. В слабом свете Малу девушка заметила, что из пасти зверя тянутся два огромных изогнутых клыка. Саблезубый леопард, причем невообразимо громадный.

Стоять на месте Эймура больше не могла. Вскрикнула, развернулась и побежала, куда глаза глядят.

Сзади ничего не слышно. Эймура оглянулась. Леопард быстро нагонял ее, тем более, что в платье особо не разогнаться. Девушка споткнулась и упала. Закричала от ужаса, прикрыла лицо руками при виде надвигающейся смерти.

Леопард коротко взвизгнул. Изогнулся в прыжке, как кошка, которую пнули в бок, улетел в сторону.

Эймура прекратила кричать, не веря в чудо. Леопард сидел в траве совсем рядом, и озирался по сторонам.

Что-то тихо тренькнуло во тьме. Свистнула стрела, Эймуре уже доводилось слышать этот короткий шероховатый звук. Леопард взмыл в воздух еще раз, затем упал, и закрутился на месте от боли. Эймура продолжала глядеть на хищника во все глаза. Некто таинственный выстрелил в третий раз. Леопард отскочил еще дальше, растянулся на земле, и захрипел. Эймура разглядела на загривке короткое толстое древко арбалетного болта.

Девушка встала, и подобрала свертки с шелком. Если потеряет, Моджи сдерет с нее шкуру. Посмотрела на леопарда.

Зверь лежал на боку, тяжело дышал и скреб землю лапами.

– Он больше, чем я думал, – сказал мужской голос сзади.

Эймура ойкнула, и уронила свертки. Оглянулась. Рядом стоял мужчина с арбалетом в руке. Высокая шапка из шкур, звериные одежды. Это же странный покупатель.

– Мне нужно было поймать зверолака, – сказал мужчина, глядя на леопарда. – Он уже несколько лет охотился в этих местах. Очень осторожный. В прошлом году убил сына Линх-каана и чуть не сорвал праздник Дыгыр Даих. Аспар-тархан просил расправиться с ним. Пришлось пустить тебя, как приманку.

– Зверолак? – спросила Эймура.

– Да, получеловек-полуживотное. Днем обычный человек, а ночью зверь.

Мужчина, как там его, Амрак, кажется, подошел к леопарду. Осторожно коснулся ногой.

– Как приманка? – спросила Эймура. – Да неужели? Долбаный ты пьянчуга! Может, засунешь арбалет в свою вонючую задницу?

– Мне очень жаль, – Амрак пожал плечами.

– Да что ты говоришь, тебе, оказывается, жаль. А если бы он разодрал меня на куски?

– Не успел бы. Я смазал болты ядом конусных улиток и чернодонника. Эта смесь валит мамонта с ног.

– Ты мог промахнуться в темноте.

Амрак покачал головой.