Измена по вызову

— А пойдем. Разберемся, — она по-боевому сверкает глазами, — сейчас я тебе все выскажу. Сейчас я тебе устрою.

Нервно дергаю воротник. Не знаю в чем, но похоже я виноват.

Мы выходим на улицу, и Ольга решительно чапает на детскую площадку, туда где из снега сиротливо выглядывает песочница, карусель-крутилка и качели.

Я за ней. Пялюсь на спину в дутой куртке и почему-то испытываю дичайший прилив желания. Хрен аж подпрыгивает, пытаясь протаранить ширинку. Сейчас вырвется на волю, раздирая все на своем пути, как чужой. И завопит на всю улицу: дай, дай, дай!

Интересно, если я ее на той крутилке завалю, это будет перебор или нормально?

Не на фиг. Зима, железное сиденье. С моим везением непременно примерзну к нему цуцуркой. И судя по тому, что Оля злая, вряд ли она сжалится и будет дышать на Олега-младшего, пытаясь его отогреть. Разве что за кипятком сбегает…

Оля тем временем тек резко останавливается, что я налетаю на нее и практически сбиваю с ног, в последний момент успев подхватить под локоть.

— Лось неуклюжий, — огрызается она, рывком скидывая с себя мою руку.

— Злюка! — я не остаюсь в долгу.

Стоим друг напротив друга, как два боевых петуха. Еще даже познакомиться толком не успели, а уже ругаемся. Я правда не понимаю из-за чего, но это, походу, и неважно.

Хотя кое-что важное все-таки имеется:

— Это была ты! — обличающе тыкаю в нее пальцем, — тогда на вечеринке!

Пусть только попробует отрицать. Меня не проведешь! Я все понял! И даже если будет отнекиваться выведу на чистую воду.

— Ну я, — нагло усмехается. Зараза и не думает отпираться.

— Ты меня шваброй!

— Извини. Лопаты и вил под рукой не оказалось.

И ни грамма сочувствия или раскаяния.

— А что это мы так сморщились? — ехидно спрашивает бестия, — Олежку обидели? По жопе надавали?

— Я сейчас тебе надаю, — шагаю к ней, на ходу стягивая перчатку. Сейчас точно отшлепаю!

Да-да-да! — истошно вопит озабоченная кочерышка в штанах, все еще пытаясь прорваться сквозь ширинку. Что за напасть то такая? Мне крови вообще-то не хватает! Мысли расползаются, стекая ниже пояса и постоянно отвлекаясь на то, как бы я эту злюку сейчас оттрахал. А у нас вообще-то разговор серьезный!

— Даже не думай! — шипит она, — не приближайся! И не смей меня трогать своими блядскими руками!

Ну вот, теперь еще и руки блядские. Зашибись.

— Помнится, от моих рук ты стонала во весь голос.

Она краснеет, потом белеет, потом краснеет еще сильнее и, схватив комок снега швыряет в меня. Аккурат в лоб попадает.

— Да чтоб тебя!

Бросаюсь вперед, подхватываю ее поперек талии и закидываю в сугроб.

Она фыркает, матерится хуже пьяного садовника и неуклюже барахтается, пытаясь выбраться из снега. Я стою и как дурак на нее пялюсь. Балдею. Классная такая. Даже когда орет, что в следующий раз загонит мне рукоятку по самое не балуйся.

— Гад, — ноги расползаются, и она снова ныряет с сугроб, — мерзкий гад!

Мне очень интересно, чем же я ее так разозлил, что она готова мне горло перегрызть, но при этом голос дрожит так, словно еще немного и заревет.

Я не люблю женские слезы. Боюсь их до усрачки. И уж точно не хочу, чтобы из-за меня ревела Оля.

— Руку давай, — протягиваю ей ладонь.

— Да иди ты, — отпихивает ее от себя, и на корячках выползает на расчищенное место, — я же сказала. Не смей ко мне приближаться и трогать. Блядун!

О как…блядун…

Я, конечно, не скромный девственник, женщин люблю. Но не припомню чтобы давал ее повод в чем-то меня подозревать или обвинять. И вообще с момента нашего эпичного знакомства, я о других женщинах даже думать не хочу. Разве блядуны себя так ведут?

— Оль, если у тебя ко мне претензии — просто скажи. Четко, ясно, по пунктам, а нет это вот все: ай-ай-ай-, скотина, гад, блядун и сволочь, — передразниваю ее истерику.

Снова получаю снежком в морду. Снова закидываю ее в сугроб. Идиллия.

Не дожидаясь нового потока брани сам достаю ее, подняв за шкирку. Ставлю рядом с собой, стряхиваю снег, потому что она вся похожа на сердитого, взъерошенного снеговика.

— Я жду объяснений. Что тебе не так?

— Ты мне не так! — отпихивает меня, — ты и твоя дебильная работа.

— Ммм, что не так с моей работой?

Я программист. Не скажу, что прямо супер-пупер мощный, но зарабатываю достойно, клиентская база хорошая.

— А то, что ты за три копейки готов отдаться кому угодно!

— Почему за три копейки? Я ж не какой-нибудь новичок-любитель, а профессионал. Вот, например, последний проект у меня был шикарный. Правда клиенты запросов много странных накидали, пришлось поднапрячься, чтобы все вытянуть. Пару ночей почти не спал.

— Пизде-ец, — ошалело тянет она и, уперев руки в бока, запрокидывает лицо к небу. Крупные снежинки падают на дрожащие ресницы и тут же тают, — такое чувство, что ты гордишься этим.

— Конечно, горжусь. Почему бы и нет? Все парни слились, мол задача сложна, попробуй-ка угоди, а я сделал. И получил далеко не три копейки. Правда потом пару недель вообще ничего не мог. Не вставало на работу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Бедолажка. Мне тебя пожалеть? — сердито вытирает слезы со щек.

— Не надо меня жалеть. Просто объяснись, потому что пока я ни черта не понимаю.

— Конечно, не понимаешь. Для тебя это в порядке вещей. Сначала одну, потом вторую, через часик третью. Деньги не пахнут, да?

— Ты о чем вообще? — я реально не въезжаю.

— О том, что ты потаскун! Шлюх обыкновенный! Проститут дешевый, — выплёвывает мне в лицо, — или как там у вас принято говорить? Муж на час? Мастер по прочистке труб?

— Че…чего?

— Ниче…чего, — передразнивает меня, — но ты молодец. Красавец. Всегда в полной боевой готовности. Со мной качественно отработал, уверена и с другими тоже. Жаль только, что Бабу Нюру подвел. Она так ждала, так надеялась, а ты не справился. Я бы на ее месте оставила разгромный отзыв о твоей работе. Мол так и так, деньги взял, а выебать не выебал.

Вот тут пазл постепенно складывается, и до меня начинает доходить:

— Погоди…Ты что…думаешь, что я проститут?

— А кто ты? — шмыгает покрасневшим носом, — Солдат любви? Бочонок сладострастья?

Охренеть…

— Так… Стоп! Стоп, твою мать! — я даже половину слов позабыл. В голове один мат, перемежаемый скудными междометиями, — С хрена ли…Почему…Да блин…Какого хуя, Оленька?

Худо-бедно смог сформулировать свою мысль.

Придурком — называли, в универе кобелем — называли, рукожопым оленем и то называли, но вот проституткой ни разу. Причем Оля не просто называла, чтобы обосрать, а реально верила в то, что говорила.

— А вот такого, — огрызается она, ни капли не сомневаясь в своих словах.

— С чего… — у меня аж голос сорвался. Пришлось прокашливаться, — с чего ты пришла к таким прекрасным выводам.

— Хм, дай подумать, — она задумчиво касается пальцами своих губ и поднимает взгляд к верху, — Проститут был вызван, проститут пришел, проститут хорошенько отодрал клиентку, взял деньги и свалил. Подскажи, где ошибка в логической цепочке?

— Я не проститут!

— Ах, да, — хлопает себя по лбу, — прости забыла совсем, теперь это завуалированно называется муж на час. Мастер по прочистке чужих труб.

— Я просто подменял друга!

— Еще один блядун? А что с ним случилось? Рабочий агрегат барахлить начал? Или кочерыжка по самое не балуйся стерлась?

— У него своя фирма. В штате несколько мастеров, которые ездят по домам…

— Прочищать трубы?

— И это в том числе! — рявкаю я.

— Понятно, целый подряд блядунов.

Мне бы ружье…Я бы ее застрелил, наверное.

— Нет там никаких блядунов! Просто помогают людям! А я Диману должен был, вот и пришлось впрягаться.

— Ну ладно-ладно, не переживай, — глумливо хлопает меня по плечу, — ты тоже не в накладе остался. Денег поднял и натрахался вдоволь. Со мной только четыре раза срослось, а сколько там до и после клиенток было, я даже боюсь представить….черт…Меня тошнит от тебя.