Страница 5 из 13
Как золотая рыбка.
Только нормальные адекватные желания
Pavel: Иииии я могу что угодно загадывать?
Хммм, ок. Прохвати со мной на льду — на моей жиге со мной. Поужинай и пусти сексуально вино через ноздрю, как ты говорила умеешь делать)))))
Ju: Эм
Pavel: Поужинай значит ты сама готовишь ужин из продуктов, которые вместе покупаем
Это всё звучало так глупо, что я… не смогла отказаться.
Глава третья, в которой на сцену выходят слабости
В тот же день я получила предложение встретиться и обсудить детали нашего соглашения. Столь быстрое развитие событий отчего-то не казалось странным: наоборот, всё шло так, как должно было; может тому виной созданный в моей фантазии образ — уже тогда, идя на встречу к Паше, я видела его рыцарем в блестящих доспехах.
Вы когда-нибудь влюблялись в собственную фантазию? Или в героя книги, чей образ автор рисует настолько расплывчато, что приходится давать волю воображению? Уже пару лет как я избавилась от наивности, но вот от умения влюбляться, влюбляться быстро и пламенно, влюбляться чуть ли не в собственную фантазию, избавиться не удалось.
Я не чувствовала себя неуютно, когда мы встретились у входа в торговый центр. Вроде бы почти незнакомый человек, но… я смотрела в его серые глаза и понимала, что знаю его. Ну и что, что ниже меня на пол-головы, это сущий пустяк, мелочь. Зато рядом с ним в моей душе что-то трепетало, я почти дрожала от волнения и предвкушения. Тогда я впервые ощутила этих чёртовых бабочек в животе, о которых так любят писать в женских романчиках. Я подписала себе приговор. Потому что на момент нашей первой встречи я уже была влюблена в него.
— Пойдём в кино? — он улыбнулся, как мне тогда показалось, чуть смущённо.
— Пойдём, — кивнула я и пошла за ним. Чёрт побери, в тот момент я была готова идти за ним куда угодно, хоть на край света!
Кино — я даже не помню, что это было. Комедия? Мелодрама? Или голливудский боевик? Мы сидели в середине зала на соседних местах и просто смотрели фильм: от начала до конца, не переговариваясь, не обращая друг на друга внимание. Не так, как это обычно бывает на первых свиданиях (да и было ли это свиданием?): никаких попыток дотронуться, прикоснуться, обнять.
Сеанс окончился почти в полночь. Мы с большим трудом нашли в торговом центре кафе, в котором смогли поужинать. Ожидая заказ, разговаривали — так, будто знакомы уже тысячу лет. Невольно я сравнивала тот образ в голове и реальность — и Паша не разочаровывал. Я оказывалась права; с каждой минутой общения фантом, плод фантазий, обретал черты реального человека, сливался со своим носителем, впитывался в него.
Я спросила, пошутил ли он, когда выбрала себе три глупых желания. Он ответил, что говорил серьёзно.
Паша расплатился за нас двоих и повёл меня на нулевой этаж, где раскинулся огромный супермаркет.
— Бери всё, на что взгляд упадёт, — сказал он, кидая в продуктовую тележку гору сладостей: шоколад, конфеты, батончики… Затем, у холодильников, добавил ко всему несколько больших вёдер «Баскин Робинс» — для меня неслыханное дело! Он просто брал всё, на что падал его взгляд — рожки, фруктовый лёд, пломбир и брикеты. Я скромно выбрала свой любимый рожок с варёной сгущёнкой.
Пожалуй, впервые за встречу я недоумевала: как можно потратить четыре тысячи на сладости? Кассир, молодой парень, отбивая товар, искоса поглядывал на нас с подозрением. И я разделяла его чувства.
— Я просто сладкоежка, — пожал Паша плечами, когда мы шли к его дому. Забавно — ведь припарковалась я как раз возле него. В кои-то веки моя нелюбовь к парковкам торговых центров сыграла со мной счастливую игру. — Выбирай всё, что хочешь, — он раскрыл мне пакет.
И знаете, что я сделала?
Вытащила из него свой рожок.
Мы разошлись — так же естественно, как и встретились. Он — за шлагбаум парковки, к лестнице, ведущей к подъезду. Я — в своё старое праворульное купе и всю дорогу домой улыбалась от счастья.
Улыбалась я и утром, стоя в пробке на полпути к офису. В офисе — наливая себе кофе, штудируя документы и готовя позиции. В суде — озвучивая возражение, защищая интересы клиента, слушая оглашение решения, вынесенного не в мою пользу. Я проиграла — и я улыбалась.
«До скольки ты работаешь»? — это сообщение было первым за день.
«До шести» — мои пальцы отчего-то дрожали.
«Пошли вечером в кино? Я заеду за тобой?»
«Пошли, но давай приеду я. Мне так будет удобнее»» — может быть глупо, но, заедь он за мной, я чувствовала бы себя зависимо. А так… я могла уехать в любой момент.
Как я дожила до вечера, не знаю. Время шло так медленно! Будто специально издевалось надо мной, стараясь затянуть ожидание. Я была готова ко встрече ещё за час до неё: просто сидела на кухне и гипнотизировала экран телефона. Марина, готовящая ужин, то и дело опасливо поглядывала на меня.
— С тобой всё хорошо, Юль?
— Ага, — отмахнулась я. Даже Марине, от которой ранее у меня не было секретов, я не сказала о том, что общаюсь с Пашей. Я хранила этот секрет, не посвящая в него никого; эта тайна оказалась настолько сладкой, что я даже боялась — вдруг она когда-нибудь исчезнет? Вдруг все узнают?
И вот он — час Х. На город опустился вечерний сумрак, повалил крупными хлопьями снег. Фары моей машины высвечивали небольшое пятно пространства впереди, за красно-белым шлагбаумом; играла музыка, приятно басил сабвуфер; я крепко сжимала руль, вглядываясь в сторону лестницы. Наконец, я заметила Пашу. Его тёмная фигура медленно приближалась, давая мне возможность собраться из растёкшегося желе.
— Привет, — сказали мы почти одновременно.
Он пристегнул ремень и сказал куда ехать — в этот раз кинотеатр не возле его дома, а в самом центре, минут десять без пробок по засыпающему городу.
Снова фильм — но на этот раз он вдруг взял меня за руку. Его ладонь была тёплой, сухой и такой родной. Я забыла, как дышать, но сделала вид, что всё в порядке.
Затем опять ресторанчик — и путь до него, держась за руки. Разговоры. Взгляды. Улыбки. Взмахи ресниц — в которых смысла больше, чем когда-либо было в моей жизни. Ещё ни разу до этого я настолько не погружалась в чувства. Да, были влюбленности и отношения — но по сравнению с тем, что я испытывала с Пашей… словно дешёвая подделка, не имеющая ничего общего с оригиналом. Ни-че-го.
После мы с трудом нашли мою машину — заблудились в закрывшемся торговом центре. Работал только кинотеатр и пара кафешек: благо встреченный охранник подсказал, как выйти к Восточному паркингу, где мы оставили моего рыжего «пончика», как я ласково называла свой первый и единственный автомобиль.
Мы ехали к дому Паши, слушали его плейлист через aux, и я влюблялась ещё больше. Он слушал то же, что и я; читал то же, что и я; интересовался тем же, что и я. У меня была вредная привычка: рулить правой рукой, а левую держать на рычаге автоматической коробки передач; и эта привычка впервые стала полезной. Ладонь Паши накрывала мою всю дорогу, все бесконечно быстрые десять минут.
— Зайдёшь? — после неловкой паузы вдруг спросил он.
— Зайду, — кивнула я.
«Пончик» оказался заботливо пристроен на подземный паркинг, рядом с боевой жигой Паши. От него до подъезда — сложный лабиринт из лестниц, поворотов и дверей. На каком этаже жил Рощин? Вроде бы седьмой — я не запомнила тогда, просто шла за ним по коридорам.
В его квартире вкусно пахло благовониями. А ещё она оказалась просторной, светлой и воздушной — большие комнаты, высокие потолки, минимум мебели, максимум пространства. Вместо двери в гостиную и на кухню — арки. Где-то на задворках промелькнула мысль, что Паша правда не так прост, как хочет казаться. Полина что-то говорила про бизнес, да и его машины, жильё и отношение к тратам тоже свидетельствовали об отсутствии недостатка в деньгах. Но тогда меня это не волновало. Куда важнее для меня было то, что мы просидели на кухне почти до четырёх утра. Пили чай со вчерашними сладостями и говорили. О чём? О ерунде. О той самой ерунде, о которой можно говорить ночью часами.