Страница 3 из 79
Сделав очередной глоток, я вздохнула. В ванной, находившейся через стенку, тихо журчала вода и слышались редкие всплески, подтверждавшие, что волчонок там еще не уснул.
— Мика-а-а… — протянула я тихо, пробуя на вкус его имя.
Звучало почти как Мишка.
Сердце болезненно сжалось от тяжелых воспоминаний. Когда-то давно у меня был сын… в другой жизни, наверное. Там, где я была счастлива и беззаботна, а муж носил меня на руках и дарил цветы. Боль, давно, казалось, ставшая привычной, навалилась с новой силой. Пальцы дрогнули, выплескивая на стол черные капли… которые внезапно поползли.
Я чуть чашку не разбила, увидев, как бодро кофе рисует на пластиковой столешнице сердечко: неровное и какое-то однобокое, но все равно узнаваемое. И ладно бы я осадок высыпала: гадание на кофейной гуще — метод распространенный. А у меня что получилось? Гадание на кофейной жиже? Час от часу не легче!
Дурацкий город, паршивая ситуация и даже дар мой недоразвитый проявляется тут совсем уж по-идиотски. Вот что, позвольте узнать, это кособокое сердце означает? Надеюсь, не очередную издевку судьбы?
Допив кофе, я продолжила изучать рисунок, похожий на неумелое творчество маленького ребенка. Думала, может, смысл какой-нибудь сакральный в этих кофейных каракулях найду, а нашла, как обычно, очередную проблему. Точнее, проблема нашла меня, бесшумно подкравшись сзади. Большая такая и рыжеглазая проблема… метра два ростом, не меньше!
Подскочив, словно ошпаренная, я настороженно уставилась на визитера.
— Кто такой? Как вошел? — спросила, нащупав лежавший на столе нож: обычный кухонный, еще и тупой, к тому же. Очевидно, именно поэтому на мужчину, вломившегося в мою съемную квартиру, это оружие не произвело никакого впечатления.
Привалившись плечом к стене и скрестив на груди руки, незнакомец лениво меня изучал, не спеша отвечать. Интересно, местные двуипостасные все такие или мне просто катастрофически везет на молчунов? Ладно Мика — он хотя бы маленький, но этот ведь взрослый… шкаф с антресолями.
— Кто… ты… такой? — повторила я, чеканя слова. Взгляд метнулся на дверь ванной комнаты, за которой притаился волчонок — вода все так же текла, но уже без всплесков. Хорошо будет, если этот амбал окажется его папой, плохо — если он тот, от кого парнишка так отчаянно прячется.
— Я кто? — Вервольф или просто вер, как их часто все называли, легко оттолкнулся от стены и шагнул ко мне. Крепче сжав рукоять ножа, я отступила. — Гость дорогой, — ухмыльнулся оборотень. — А гостей дорогих принято угощать. — Он повел носом, принюхиваясь. — Кофе подойдет. Две ложки сахара и сливки, можно молоко, если сливок нет, — распорядился наглец, садясь на мою табуретку. — И? Чего стоим? Кого ждем? Наливай давай, ведьма.
Последнее слово подействовало как затрещина, выводя из ступора, вызванного его наглостью. Да будь он хоть сам альфа, в моей квартире (пусть и временной) я никому прислуживать не намерена.
— Думаешь, раз ты вер, значит, тебе все позволено? Это мой дом! — заявила, обведя ножом кухню. Рукой то есть обвела… той, которая с ножом.
— Думаю, что я хочу кофе. Налей и поговорим, женщина.
— Сначала поговорим, а потом налью, мужчина, — ответила я упрямо, убирая нож — все равно от него толку никакого.
— Точно ведьма! — усмехнулся гость, непонятно что имея в виду: мой без конца буксующий дар или далекий от идеала характер. — Ладно, твоя взяла. Мое имя Итан. В квартиру я попал с помощью банальной скрепки. Полицию беспокоить не советую — все равно не успеют. И нет, я не вор. Чужого мне не надо, я за своим пришел. Теперь ты! — Вер кивнул на стоявшую на плите турку. Выполняя обещание, я принялась наливать ему кофе, когда он вдруг спросил: — Как тебя зовут, ведьма?
— Ведьмой и зови, — сказала, со стуком опустив перед ним чашку, сахарницу и бутылку с молоком — сам пусть себя обслуживает.
Инстинкты вопили, что мне не знакомиться с ним надо, а бежать без оглядки, но… в ванной сидел беззащитный волчонок, а единственной преградой, отделявшей его от Итана, была я.
— Дерзкая столичная штучка, — насмешливо протянул гость, перечеркивая пальцем рисунок на столе. И ладно бы он просто смазался, так нет же — получилось что-то вроде стрелы амура, пронзившей кофейное сердце. — Сразу видно: чужачка. Как звать, говоришь?
— Я не говорила — ты сам назвал, — не поддалась на уловку я. — Догадываюсь, зачем ты здесь, — сказала со вздохом. — Сейчас приведу, — и пошла… мимо ванной комнаты в коридор, где на тумбочке стояла тяжелая стеклянная ваза.
Ее-то я на голову оборотня и опустила, мысленно возведя хвалу его дебильной мужской самоуверенности. Ножичка тупого он не испугался, ха! Недооценил меня, чертов взломщик. Итан рухнул на пол вместе с табуреткой, так и не выпив кофе. А я, не чувствуя ног, рванула в комнату. Достала дрожащими руками подаренный бабушкой пакетик с сонным порошком, который таскала повсюду вместе с перцовым баллончиком — так, на всякий случай. Потом вернулась, проверила пульс у вера, убедилась, что он жив, и сыпанула порошка под его орлиный нос. Для особо сладких и долгих снов, угу.
— Мика, это я, — поскреблась осторожно в дверь, чтобы не напугать ребенка. Будь оборотень его родственником, мальчишка давно бы вышел к нам или как-то еще себя проявил. А он затаился, точно в доме враг. Очень показательно! — Поторопись, нам надо срочно уезжать… пока Итан спит.
Дверь приоткрылась не сразу, но все-таки приоткрылась. Встретившись с настороженными глазенками маленького оборотня, я вновь почувствовала, как сжимается сердце. А ведь мой Мишка мог бы сейчас быть его ровесником… Мог бы, но уже не будет.
— Итан-ар спит? — недоверчиво переспросил Миккель, вытягивая шею, чтобы убедиться.
Чистый и душистый, он был совсем другим. Худенький, но широкоплечий, с бледной, будто фарфоровая, кожей и черными густыми волосами до середины шеи, которые сейчас свисали вдоль его лица мокрыми сосульками. Не знай я, что мальчик оборотень, приняла бы его за вампира. Спортивный костюм, который дала волчонку перед ванной, был ему явно великоват, но другой одежды для парня у меня не нашлось, а его лохмотья восстановлению, увы, не подлежали.
— Спит-спит… Итан-ар. Счастье, что не мертвым сном, — буркнула я, невольно усомнившись, что это действительно счастье. Ведь, проснувшись, оборотень стопроцентно бросится за нами в погоню, и на сей раз он вряд ли будет изображать из себя добродушного кофемана.