Без тормозов

Настроение нормализуется, когда в руке я уже держу обычную водку.

— Я трахну тебя, секс-балерина! — глушу из горла водку, а потом отрубаюсь.

В воскресенье с бодуна абсолютно разбитый, я отпиваюсь минералкой. Организм подустал, конечно, от выпивки, но я же провёл в мусарне три дня. Вполне достаточно, так что я потёр бок, мысленно прося печень заткнуться. Позвонил Мотору, который чуть ли мне в рот не заглядывал, чтобы узнать, нет ли у меня там коронок, выплавленных из моих медалей в гонках.

— Мотор, дружище, выручай! Я тут праздную свои зимние каникулы, бухло закончилось. Покатаешь меня, мм?

«Да, с удовольствием, Захар! Я как раз сегодня свободен», — заливается счастливо этот мудак на другом конце.

— Давай, подъезжай ко мне. Поедем развлекаться и привези мне коньячка, — говорю я, направляясь в душ.

«Да, буду через полчаса, друг», — радостно заливается соловьем.

— Ага, — бросил трубку и вошел в кабинку. — Шестёрка ты, а не друг. Бля, как же мне х**во.

Контрастный душ разгоняет застой в моей крови и как-то несказанно бодрит пришибленный организм. В квартире раздается звук домофона, когда я уже оделся в новые шмотки. Отлично сидящие на мне черные брюки, темно синяя рубашка и свежий одеколон после бритья. Щетина прилично отросла, что я её безжалостно сбрил, один раз, правда, порезался. Легкая дрожь в руках выдавало моё похмелье. Сейчас мой алкогольный флёр скрывал парфюм и жидкость для полости рта со вкусом «Двойной мяты».

Странное название, если подумать, особенно когда в твоем рту вороны свили гнездо. Надеюсь, Сюзанна — рыба моей мечты, трах моего воскресенья оценит мое двойное мятное дыхание по достоинству, даже после залитого в горло нового алкоголя. Стоит, я уверен, и поесть, ведь вытравить из меня алкоголь, всё равно, что убить муху из ружья.

Моторчик прилетел на парусах счастья и уложился ровно в 30 минут. Добрый парень сумел даже лимон прикупить, стараясь мне угодить. Я скривился, представляя, как «Двойная мята» борется с «Лимоном» на моем языке, и проигрывает от этого мой желудок, который, однозначно, опустошит этот поединок.

— Спасибо. Лимона не нужно. Тебе не наливаю, ты за рулём. Свозишь меня в какой-нибудь ресторан, чтобы пожрать, — говорил я, доставая стопку.

В квартире был беспорядок, повсюду валялись вещи и были следы вчерашней попойки и позавчерашнего секса. Раньше ради Алики я проявлял в себе черты хозяина дома и старался не жить, как свинтус, но, увы, после всего я просто хочу прожигать свою жизнь и не парится из-за того, что обо мне подумают люди. Я отвратительный квартирант.

— Может, тебе прислать кого, прибраться? Я знаю пару хороших тёток, — сказал мой «друг».

— Тебе не срать на это?

— Ну, твоё дело, — сложил он руки в замок и смотрел, как я опустошаю вторую стопку.

— Поехали, Мотор. У меня сегодня классная программа. Как раз уже обед, поедим, выпьем и к шести вечера завалимся в одно чудесное местечко, — шёл я довольный после распития.

Мы спустились во двор, где стояла его модифицированная Субару. Колхоз колхозом, но ребята — фанаты, уважают подобные тюнинги. Не мне судить бедноту, что не смогла вырваться, как я. А я ОЧЕНЬ постарался назло всем и ради себя.

* прим. хорватское ругательство — сука/проститутка.

* жаргон. Состояние авто, не подлежащего восстановлению

Глава 6

Захар

Около месяца назад

— Сука! Тварь-тварь! — орал я, разбрасывая по дому фотки и предметы.

Расфигачил к черту картину какого-то модного художника, привезенного Аликой из Испании. Обломки рамы валялись у меня под ногами. Осколки ваз и фоторамок были повсюду. С разбитых костяшек сочилась кровь, а мне было все равно. В душе черная дыра, которая высасывала из меня все хорошее.

Моя теперь уже бывшая невеста сказала, что не приедет ничего забирать и я волен делать с этим всё, что захочу. Я и делал, мать его! Я крушил это всё, ведь мне без неё это тоже ничего не было нужно. Упал на диван и до скрипа сжал челюсть.

— Сука, ненавижу, душу мне вывернула!

Всё кончилось три дня назад. Два дня назад меня начали осаждать папарацци. Один день назад я смог осознать и переварить это дерьмо. Сейчас сотни глаз следили за мной, а мне нечего было сказать, моему агенту тоже мне нечего было сказать.

«Чувак, дерьмо случается, посмотри на это в положительном ключе. О тебе всё равно говорят, ты остаешься лакомым холостяком, даже брошенный своей принцессой», — Славик умел «утешать». Ему понравились мои отборные маты, которыми я его крыл, ответом был игнор все эти три дня.

Если я такой лакомый кусок, буду привлекать внимание. Я поехал в автосалон Lexus и там я выбрал самую заметную и яркую тачку. Оформил покупку и отправил мою новую «невесту» по всем салонам и тюнинговым компаниям.

«Я просто, мать его, самый счастливый «жених» на свете!», — разводил я руками, приезжая и осматривая свою красотку со всех сторон. Знакомые одобрительно хлопали в ладоши и давали мне пять. А я начал припадать к бутылке по вечерам. За мной ещё вились пару ребят, но все бабские дотошные издания уже успели прополоскать моё горе в сотый раз.

Как ни странно объявились старые подруги. Стали ко мне приходить и я, не будь дураком, их пользовал. Постепенно черная дыра в душе насыщалась тем, что я в неё вкидывал, и становилась менее ужасной. Но уроки, что я вынес из этого, не сделали меня добрее. Они просто сделали из меня потребителя.

Будь я более мудрым, я бы просто вынес урок и продолжил жить дальше. Я же дал этой кислоте просочиться до самых костей и сделать из меня ходячую секс-холеру. Болен я не был, не физически, но что стало с моим сердцем, даже Богу не известно. Я просто не был способен полюбить. Говорят, Бог любит троицу, и мне бы возможно, только возможно, повезло бы в третий раз. Но хрена с два, я допущу хоть одну профурсетку в свою душу. Пришел пофигизм, я бы продолжил жить по кайфу, но в жизни не бывает плохо только в одном. Обычно становится плохо еще где-то. Как по мановению из коробки сюрпризов выпал старый скелет с приветом.

На мой телефон позвонили.

— Алло, — сказал я.

— Захари, это ты? — раздался сиплый голос на том конце.

Меня прошиб пот, в прямо смысле, я просто завис. Только один человек звал меня таким образом, только один вызывал в моей душе неподдельный страх.

— Ты меня слышишь? Это мама.

«Конечно, ясно, что не Моника Левински!», — чертыхнулся я про себя.

— Как ты достала мой телефон?

— О, это не было сложным. Твой менеджер Вячеслав был очень любезен, когда я позвонила к тебе в офис.

— Можешь не продолжать. Какого тебе от меня надо, мама?

— Тебе не стыдно, Захари? Ты пропал на целых семь лет и НИ РАЗУ, я повторюсь, НИ РАЗУ не позвонил мне, чтобы спросить, как я поживаю.

— Не ломай комедию, ты знаешь, что я сбежал, чтобы не возвращаться.

— Жаль тебя расстраивать, но тебе придется вернуться.

— Хрена с два, мама! — зарычал я.

— Я умираю, Захари… У меня, действительно, осталось мало времени. Приезжай в родной город, и мы хотя бы простимся…

Мама не стала ждать моих едких отговорок и положила трубку. В своей почти пустой квартире я стоял, как пришибленный, осознавая, что я поеду к НЕЙ, к женщине, что разрушила моё детство.

Глава 7

Захар

Катались мы по городу недолго, меня магнитом тянуло в стрип-клуб. Еле дождался открытия в шесть вечера. Мы с Мотором вплыли в зал, как братья Винчестер*. Сегодня я изгоню нечисть, как минимум, из одной девки. Пусто, никого нет кроме нас и персонала. Девушек тоже нет. Я потер в предвкушении руки. Соль… много соли и бутылка текилы. Начерчу пентаграмму, пусть другие завидуют, какая у меня увлекательная программа.

Передо мной возник тот самый помощник администратора, который сначала вздрогнул, удивился и только потом расплылся в гаденькой улыбке. Сказать, что он мне не нравился, ничего не сказать. В нем, словно, две грани, сочеталось несочетаемое. Это, как есть васаби с мороженым, блевать хочется, но жалко мороженого. Одетый по дресс-коду, без единой пылинки на жакете, с прилизанными гелем реденькими волосами он явно напоминал мне вампира тысячелетней выдержки.