По семейным обстоятельствам

— Чтобы она была счастлива, — спокойно ответил Леон — а что он еще скажет? — Ей учится надо. Замуж — совсем рано. Надеюсь, она сама это поймет.

— Сколько вам лет?

— Двадцать.

— Из вас выйдет мудрый правитель, — вздохнула женщина.

— Согласен с вами.

— И в большой чемодан вы вполне уместитесь.

— Невероятно счастлив.

Что ж, вкус у Ари отменный. Куда лучше, чем был у Наты в ее годы. И, кажется, княжеству Белогорскому невероятно повезло с новым правителем. А Нате — с союзником. Даже больной, опоенный, беспомощный, мальчик излучал такое спокойствие и уверенность в себе, что сразу понятно — непростой он человек. Почему герцог Лотрейн так рискует — вот в чем вопрос. Не узнал? Не разглядел? Просто — не подумал даже? Как глупо!

Будь рядом Гесс — он бы сказал, что герцог всё чаще стал совершать ошибки, что не замечал очевидных вещей — и оттого его верный слуга давно вел осадные работы, намереваясь Лотрейна свалить с пьедестала. Но Гесс занимался совсем другими вещами. Гесса вообще уже не было в замке. Он быстро шел по лесной тропинке, петляющей между деревьями. Добрался до большого камня на перекрестье, завернул в чащу, нашел дерево с дуплом, смело засунул туда руку — разумеется, в толстой кожаной перчатке. Вытащил небольшую бутылку, повертел в руках, довольно хмыкнул. Взамен оставил кошелек с деньгами.

Капрал понятия не имел, кто снабжал его этим зельем. До того, как он стал доверенным лицом Лотрейна, эта работа была возложена на его старого знакомого. Кстати, не так уж и давно его предшественник его умудрился свернуть шею, грохнувшись пьяным с лестницы (разумеется, не без помощи самого Гесса). Но договоренности соблюдались более, чем тщательно. Раз в месяц в дупле появлялась бутыль с зельем. Гесс ее забирал, оставляя уговоренную оплату. Нет, ему было нетрудно устроить засаду и узнать таинственного поставщика, но зачем? Сейчас ему это совершенно не нужно. Главное — зелье.

Да. Теперь будет весело. И главное — Нате понравится. Гесс рассчитывал ее напугать до полусмерти и заполучить в свои цепкие руки. На цверга у него тоже есть управа. А ведьма… с ведьмой сложнее. Ведьму надо беречь. Маленькая она еще девочка, хрупкая. Жалко ее губить.

Впервые в жизни Гессу было кого-то жалко. Чувство было крайне неприятным и даже болезненным, но с ним он разберется позже. Пока же — да начнется праздник!

28. 

Ната и долгосрочное планирование

Не найдя Ари в постели, Ната успела запаниковать. К счастью, ведьма подала голос из уборной. Она сидела там на каменном полу и стучала зубами, но взгляд был у нее вполне осмысленным.

— Ну что смотришь, переоценила свои силы, — буркнула она в ответ на Наткин испуганный взгляд. — Ох, и зачем мы сюда сунулись?

— Не знаю, — буркнула Ната, помогая девочке подняться. — Я думала — вот приедем и всё сразу получится. Сначала немного осмотримся, потом мы своей магией заставишь Лотрейна признаться в своих преступлениях, потом его — под суд и все такое.

— Думать — это вообще не твое, — сообщила ей Ари. — Больше не надо думать, пожалуйста. Хотя, конечно, если бы не приехали… Леону была бы крышка.

— Ну видишь, не совсем всё ужасно.

— Всё еще хуже. Усатый этот… я его боюсь. По-настоящему. Больше, чем герцога. Герцог, по-моему, просто извращенец, а капрал — чистое, концентрированное зло.

— Его зовут Гесс, — сообщила Ната. — И откуда ты слов таких нахваталась, а? Это деревенская-то ведьма?

— Так я ж не совсем дура. И бабушка меня учила. Она надеялась, что я когда-нибудь в университет поступлю.

— Поступишь, конечно, — утешила ее Ната, помогая ведьме залезть в постель и укутывая ее в одеяло.

— Да уж конечно, — невесело ответила Ари, закрывая глаза. — Теперь-то никуда не денусь. Наденут мне браслеты-ограничители, заставят учится. Еще и стипендию дадут, а после — контракт лет этак на десять. Обязательный.

— А ты хотела по-другому?

— Я хотела тихо-мирно выйти замуж, — тоскливо протянула ведьма. — Учиться уж точно не стремилась. Домик бы свой, огородик… козочку можно. Детишек родить. А теперь придется обо всем этом забыть.

Козочку! Ната содрогнулась. Вот уж не понять ей таких фантазий. Жить в деревне — никогда больше. Она когда-то сбежала из деревни сверкая пятками и ни разу не испытывала желания туда вернуться. Ни единого раза. И не возвращалась. И не жалела об этом.

Ведьма уснула, а Ната прилегла рядом с блокнотом. Делать все равно было нечего, а Иен, значит, кузнец. А не нарисовать ли ей какую-нибудь диковинную сумочку? Клатч там или ридикюль. А может — большую такую, кожаную? С карманами? Начала рисовать, увлеклась. Просто сумка — это ерунда. Вот если ее в комплекте с перчатками сделать… с ремнем красивым, к примеру… Рисовала Ната всегда хорошо, воображение тоже было богатое. Вспомнила, как в детстве мечтала стать модельером. Улыбнувшись, штрихами изобразила короткий кожаный пиджак — поверх платья в пол. И шляпку к нему — с пером. Ремень с клепками — и висящим на бедре кошельком-кобурой.

А чего только женские аксессуары? Мужчины тоже ремни любят. И сумки. Вон у того квадратного дядьки из Лилькиной квартиры, который, кажется, приходился ей биологическим папашей, была неплохая сумка. Но она такая… типично цверговская. А что бы носили альвы? Какая бы сумка подошла Валенуэлю? Светлая, наверное. Серо-голубая. Треугольная на бедро, надевающаяся через плечо, как перевязь. Ната знала, что у Валя есть меч, но в городе он с ним не ходил, в городе с оружием ходили только военные. А кошельки носили на поясе или в карманах плащей. Такой вот сумки она ни разу не видела. А ведь можно там сделать карман для бумаг, а еще скрытое отделение, куда вполне поместится пара золотых монет — на всякий случай. Увлеклась эскизами, не заметила, как и время прошло — а только, когда в дверь пару раз стукнул кулаком Иен и сообщил, что ее ждут к ужину, за окном уже было темно.

Ната поднялась, поправив платье. Наверное, это верх неприличия — второй день спускаться к ужину в одном и том же, но у нее с собой было только еще одно платье, а переодеваться времени уже не было.

— Что вы там с герцогом решили? — спросила она у цверга, степенно спускаясь по лестнице.

Быстро ходить было опасно, того и гляди — наступишь на подол и кубарем скатишься вниз.

— Патент он подписал, — сообщил Иен. — По обычной налоговой ставке. Десять процентов от всей прибыли первые три года, потом — семь с половиной. Ну и я пообещал ему партию чемоданов со скидкой в пятьдесят процентов. Забесплатно, считай…

— Забесплатно — это было бы даром, — напомнила Ната. — А пятьдесят процентов — хоть что-то.

— А, мы все равно не собираемся ему ничего отдавать, — желчно усмехнулся Морозный. — Мог и бы семьдесят процентов скидки дать, да он бы неладное заподозрил. Чтобы цверги — и не торговались? Так не бывает.

— Иен, а у тебя вообще план есть? — осторожно спросила женщина.

— У меня… и у Валя, кстати… был план получить патент и раздобыть образцы зелья, которым балуется герцог. Ну, подкупить кого-нибудь, если получится. А зачем ты сюда сунулась, я до сих пор не понял. Разве что внимание на себя отвлекать. Это, кстати, у тебя отлично получается. Продолжай в том же духе. Но теперь… раз здесь князь Белогорский… Его обязательно нужно вытащить.

— Конечно! — обрадовалась Ната. — И побыстрее, пока герцог его не… изуродовал.

Иен покосился на Нату и пожал плечами:

— Физическое и душевное состояние Леона мне без разницы. А вот его статус — это да. Такими знакомствами не разбрасываются.

Женщина остановилась, гневно сверкая глазами.

— Ты! Ты…

— Я — цверг. Не альв прекраснодушный. Ищи где выгодно — вот мой девиз. Нет, ну если бы можно было парнишке помочь без особых трудностей — я бы помог, конечно. Но я сюда приехал совсем не за этим, и рисковать жизнью из-за незнакомца не стал бы.

— Даже если бы я попросила?

— Да, я уже понял, что от баб одни проблемы, — закатил глаза Морозный. — Что ты, что Лиля — вы же мне мозг бы гвоздем выковыряли через ухо, если бы я отказался, да? Все, улыбайся, мы пришли. А чего тут так тихо-то, а?