Сотрясатель

— И на что ты уставился? Баб голых не видел, что ли? — вновь подал голос заключённый. — Думаешь, чего это она тут лежит? А это красотка ко мне пришла. Вы, ребята, извините, но уроды вы знатные. Даже я в такой позе немытый и обгаженный привлекательней вас буду.

Пока внимание нага было отвлечено, Ларс решил действовать. Противник был всего в трёх шагах. Вот только преодолеть такое крохотное расстояние вор оказался не в силах. На втором шаге злополучная нога подвернулась, и Ларс вместо плавного шествия просто и без затей налетел на змеелюда. Однако это ему не помешало ловко воткнуть кинжал в висок неприятеля.

— Да, брат, ты бы это, переставал на нём ёрзать. С этой бабой хвостатой я ещё понимаю, но это же вроде мужик. По крайней мере, был, после того, что ты с ним сделал, я в этом не уверен, — не затыкался узник.

— Ничего, сейчас я встану и уже тобой займусь, морда ты заросшая, — прокряхтел Ларс, вновь пытающийся высвободится из тесных змеиных объятий.

— Учти, я буду кричать. Громко кричать. Да я тут всю округу подниму, лишь бы ты ко мне не подходил. Если бы знал о твоих наклонностях, в пещеру тогда с тобой не пошёл. С такими как ты опасно наедине оставаться.

— Стоп. Какая ещё пещера? — отбросил бесполезные попытки освободить ногу воришка и с удивлением уставился на заключённого. — Бранд, это ты?

— Нет, блин, мать твоя. И знай, я очень раздосадована, видя грехопадение своего отпрыска.

— Свою мать я ещё в пять лет убил. Когда эта дрянь пыталась меня под одного купца подсунуть.

— Оу, неудобно как-то вышло, — слегка смутился Бранд. — Хотя, это и объясняет твои замашки.

— Знаешь, в спокойное время я бы с тобой обменивался колкостями, но сейчас мне некогда. Так что пошёл ты. Нагов будешь доставать. Они наверняка заинтересуются тем, что здесь случилось. Вот ты, сидя в своей комфортабельной клетке, им всё и расскажешь, — высказался Ларс, доставая свою заветную фляжку и с печалью прислушиваясь, как её содержимое плещется на дне.

— Всё, понял, не дурак. За освобождение и содержимое твоей замечательной фляжки обещаю быть паинькой.

— Ишь чего захотел. Тогда из этой клетки тебе точно не выбраться, по крайней мере, не с моей помощью. Я из-за всего случившегося итак протрезвел.

— Не везёт, так не везёт. Ладно, согласен и наполовину. Вытаскивай меня отсюда. Там за моей спиной два засова.

— И чего же ты их сам ещё не открыл?

— Слепой, что ли? Не видишь, что у меня руки связаны.

— Давно бы уже перегрыз верёвку, — проворчал Ларс, направившись к клетке. Вот только на полпути хвост змеелюдки, отмеряющий его свободу, натянулся, и горе-воришка чуть снова не упал.

— Экая у вас крепкая связь. Ревнует? Или ты, проказник, налево ходишь, вот она тебя к себе и привязала?

— Это у неё от сонного зелья хвост свело, а я вот теперь мучаюсь.

— Осуждаю. Хоть она и не совсем человек, но всё же девушка. А это значит, всё должно быть на добровольной основе.

— Это не мне, это другу, — пропыхтел Ларс, подтаскивая тело ближе к клетке.

— А ну если другу, то да. Ради друга можно и не такое сделать.

— Чтобы я ещё раз сел с Франсом в карты играть. Но ведь по-любому мухлевал. Я видел это в его пьяных глазах.

— Так ты что, ему в карты девку проиграл? А ты отчаянный, лучше с кем-нибудь из замка договорился, чем за нагой в тёмные земли лезть.

— Если бы всё было так просто. Я ему девственницу проиграл, — щелкнув засовом, открыл клетку воришка.

— Так причём здесь наги? Они же вроде как рептилии и яйца откладывают. Разве к ним относится понятие девственница?

— Хочешь сказать, я зря сюда пёрся? Напрасно рисковал и просто так тащил эту тушу на своём горбу? Да я Рика достал своими вопросами, расспрашивая про быт нагов. Знаешь, чего мне стоило разузнать всё, не вызвав никаких подозрений? Это он после возвращения из города пришибленный ходит, а так давно бы всё понял и наверняка мне ноги бы сломал, чтобы я никуда не лазил.

— Не переживай, может и этакая диковинка сгодится. Да и не уверен я, что у рептилий девственниц нет. Ты давай, не отвлекайся, вытаскивай меня отсюда, у меня всё тело затекло. Я сам не выберусь.

Ларс всё-таки вышел из ступора и принялся за дело под тихий мат и стоны Бранда.

— Вставай, идти нужно и так с тобой столько времени потратил, — прошипел воришка, глядя, как уже бывший узник лежит, кривя лицо в гримасе боли.

— Не могу я, тело затекло, ног вообще не чувствую.

— Держи, должно помочь, — проговорил Ларс, подтаскивая тело убитого им нага.

— Ух, я думал сдохну в этой тесноте, — довольный вновь ожившими конечностями, проговорил Бранд. — Руки мне развяжи, и совсем красота будет.

— И чего ты их ещё не перегрыз? — вновь поинтересовался воришка, разрезая кинжалом путы.

— Самый умный, да? Я пытался, вот только эти шипящие тоже не дураки. Они эту верёвку из какого-то хитрого стебля делают, который при контакте со слизистой отмораживает на хрен всё. Я первый раз, когда попробовал, чуть мозг себе не отморозил, даже моргал с трудом.

— Оно и видно, что у тебя с головой не всё в порядке. Ладно, пойдём уже.

— Стой.

— Ну что ещё? — раздражённо спросил Ларс.

— Одежда. Я что, голый попрусь? Да мой белый зад в ночи знаешь, как светиться будет.

— И ты ещё называл меня извращенцем. Я хотя бы по тёмным землям голышом не шастаю.

— А я-то тут причём? Меня эти хвостатые раздели.

— Стоп, не продолжай, не хочу знать, что они с тобой после этого сделали. Одежды нет, так что обмазывайся землёй для незаметности, хватай нашу спящую подругу и пошли.