"Этот большой мир"

V

.В общем, ни в какую библиотеку я не пошёл. Торопливость хороша только при ловле блох — что такого случится, если я разберусь в ситуации на сутки позже? В какой-то момент я стал ощущать нервную трясучку и осознал, что ещё немного — и я допрыгаюсь до нервного срыва. А потому, я сходил-таки в магазин (пельмени «русские» в знакомой с детства красно-белой килограммовой пачке по шестьдесят две копейки, ливерная колбаса (второй сорт, полтинник за кило) пачка «Геркулеса» — его предполагалось запарить сразу по возвращении, чтобы и вечером зверя покормить, и с утра, и ещё на завтрашний ужин хватило бы. Такая резкая смена рациона меня несколько беспокоила, но тут уж ничего не поделать, ни «Чаппи» с «Педигри», ни элитной «Эканубой», ни даже родной, отечественной «Трапезой» тут пока и не пахнет.

Поход в магазин обогатил меня давно забытыми и даже в чём-то умилительными впечатлениями: сначала отстоять недлинную очередь к прилавку, дождаться, когда необъятных размеров продавщица взвесит и отложит всё, что нужно, потом ещё одну, подлиннее, в кассу. И, наконец, уже без очереди, получить покупки, обменяв их на выбитый лязгающим кассовым аппаратом чек, походя порадовавшись, что, уходя из дома, сунул в карман сумку авоську, потому как ни о каких пакетах для покупок тут не слыхали, а расскажи — не поверили бы, сочтя буржуазной пропагандой и вражеской вылазкой. Заодно, в «Кулинарии» на втором этаже я прикупил полкило печенья «Масляное» в виде больших рассыпчатых ракушек — и уже предвкушал, как заварю сейчас чайку покрепче ( на кухне обнаружился и предамся релаксации, как меня, на подходе к родному двору, окликнули.

— Лена? Титова, да?

Девочку, обратившуюся ко мне, я узнал сразу, а неуверенности подпустил… сам не знаю, зачем. Может, от некоторого смущения — хотя смущаться мне, шестидесятилетнему мужику, пусть и в подростковом теле вроде как и не пристало…

— Верно! — очаровательная улыбка была мне вознаграждением, как и жизнерадостное тявканье полугодовалого эрделя, весело скакавшего возле хозяйки. — Ты ведь в этом доме живёшь?

— Ага, в нём самом! — подтвердил я.

— А я вон в том, следующем! — девочка махнула рукой. — А тут гуляю с Джерри!

А то я не знаю! Весь следующий класс нам предстоит просидеть за одной партой, и я буду чуть ли не ежедневно провожать её до подъезда, и даже носить портфель. А влюблюсь всерьёз только через год, в десятом классе — и не сказать, чтобы совсем уж безответно. Мы танцевали на выпускном, целовались… а потом, спустя всего три месяца я узнал, что Ленка вместе с родителями уезжает в Вену… а дальше сами понимаете, куда. Насовсем. Это стало первой моей серьёзной жизненной катастрофой… во всяком случае, так я тогда думал.

И собака у неё, помнится, тоже была — сколько раз, помнится, я выходил из дому после ужина, чтобы сопроводить эту парочку во время вечерней прогулки…

— Мама говорила — у тебя тоже есть собака? — спросила тем временем девочка. — Она вас вчера здесь видела, а сегодня перед школой заметила и узнала! Какая-то особенная, редкая порода? Мама говорила — очень красивая?

Слов-то сколько… но интерес явно неподдельный — оно и неудивительно, если вспомнить, какой фурор мыс Бритькой произвели вчера среди местных собачников. А что, чем не повод для развития и углубления знакомства?

— Так и есть. — отвечаю. — Вашего я помню, вместе гуляли вчера. И, прежде чем она успела открыть рот для нового вопроса, торопливо добавил:

— Я вот тоже собрался сейчас её вывести — так может, дождётесь меня? Я быстро, туда и обратно, вот и познакомитесь!

И, не дожидаясь радостного «Да, конечно!»,или хотя бы согласного кивка, со всех ног припустил к своему подъезду, размахивая на бегу авоськой с пельменями и половиной круга ливерной колбасы.

Прогулка затянулась часа на полтора. Скучать, впрочем, было особо некогда. Звери, спустив первый пар, притомились колбаситься и держались поближе к нам, так что решено было отправиться на улицу Крупской, пройтись по бульвару. Одно слово, что бульвар — деревья ещё не успели толком пойти в рост, так, торчит из земли что-то, недалеко ошедшее в своём развитии от прутиков-саженцев, какими они были всего несколько лет назад. Впрочем, нам было не до зелёных насаждений: сначала мы непринуждённо болтали о породах собак — Бритька ожидаемо вызвала у моей спутницы массу восторгов, — потом плавно перешли на одноклассников и школьные дела. Лена удивилась, узнав, что я, по сути, живу один, пока родители в командировке — в её реакции я уловил нотки лёгкой зависти. А когда я упомянул что уехали они не куда-нибудь, а на Байконур — пришла в восторг. «Как здорово! Увидят всё своими глазами! — защебетала она. — Кстати, сегодня вечером, после «Очевидного-Невероятного» трансляция будет, экстренный выпуск с космодрома! Будешь смотреть? Я удивился — в просмотренной мною телепрограмме никакого экстренного выпуска не значилось. Лена снисходительно объяснила, что экстренный — он на то и экстренный, об изменении программы объявили только вчера, во время программы «Время», и теперь её родители — как и все остальные, наверное, — ждут-не дождутся назначенного часа. Ещё бы, такое событие — первый запуск не с помощью ракеты-носителя, как это было раньше, а с помощью новой орбитальной катапульты, весь мир, наверное, будет у экранов, как в те два раза, когда американец Армстронг, а через два года и наш Фетисов по Луне расхаживали! Да ещё и передачу обещают цветную, здорово же!

После её слов Фетисове и Луне я завис — и настолько, что даже не сразу обратил внимание на оговорку насчёт «орбитальной катапульты». Чтобы как-то выйти из неловкого положения (не спрашивать же, тем более, у девчонки — раз родители работают в космической программе, по идее сам должен знать!) я промямлил, что у нас телевизор чёрно-белый, и в цвете я не увижу. И немедленно получил предложение: «пошли к нам, у нас и посмотришь!»

— А родители не будут возражать? — спросил я, покосившись на часы. — Я ведь у вас никогда не был, и вообще, неудобно…

А сам покосился на запястье — до начала «экстренного выпуска» оставалось минут двадцать, и если соглашаться — как раз хватит времени, чтобы отвести Бритьку домой.

— Нет, что ты, мама даже обрадуется! — легко отозвалась Ленка. Она вчера весь вечер только о ней и говорила, всё сетовала, что хорошенько рассмотреть не смогла — вот, сейчас и рассмотрит!

— А твой отец?.. — я всё ещё не мог избавиться от сомнений.

— Папа сейчас не дома, будет поздно. Да и он не будет против, он собак ещё больше мамы любит! Соглашайся, чаем тебя напою, у нас кусок торта остался, «Прага». Вку-усный!