Кризисный центр "Монстр"

– И когда вы поставите диагноз? – осторожно спросила Элен.

– Когда вы честно расскажете мне всё о своих галлюцинациях в баре.

– Прекрасно, услышьте правду в моих словах: у меня не было галлюцинаций! – резко выпрямилась Элен. – Эмоциональный срыв на фоне переутомления и стресса был, галлюцинаций – не было.

– Очень рад, что мы перешли к конструктивной беседе, – широко улыбнулся доктор. – Итак, вы отрицаете, что видели в баре монстров?

– Я отрицаю, что мне мерещились вампиры, драконы и прочие сказочные существа. Устроенный мною дебош – следствие сдавших нервов, на этом всё. Что дальше?

– Посмотрим, не возникнут ли у вас галлюцинации в ближайшие дни. Если вы послезавтра с полной убеждённостью заявите мне, что не видите вокруг себя страшных чудовищ, я выпишу вас, как сказано: «с чистой совестью». Отдохните, Элен, три года без отпуска – это не дело. У больницы собственный прекрасный парк, огромный бассейн (между прочим, с дельфинами), библиотека и спортзал, а наши повара отменно готовят. Рассматривайте своё пребывание здесь, как долгожданный и заслуженный отпуск, договорились?

– Если пообещаете, что в понедельник «отпуск» завершится, – натянуто улыбнулась Элен.

– Обещаю, мы встретимся утром понедельника и всё решим.

Доктор Хэлл смотрел на неё и по-доброму усмехался, а Элен тщетно подавляла отчётливо ощущаемое страстное влечение к нему. С каких пор её стало тянуть на первых встречных, пусть даже сногсшибательно красивых? Что за наваждение? И ведь на химию эффект уже не спишешь!

– Один вопрос мне необходимо решить прямо сейчас: у меня дома живёт кошка. Позвольте мне сделать звонок соседке: она кормит Феньку во время моих командировок, у неё есть запасные ключи от квартиры.

До среды у неё нет занятий со студентами, так что она не обязана появляться на кафедре: скажет позже, что у неё случился прилив научного вдохновения, и она корпела над диссертацией, забыв про телефон, поставленный в беззвучный режим. Вряд ли коллеги начнут её разыскивать, главное – в среду явиться на работу и позаботиться о питомице.

– Кошка? Вероятно, её надо не только кормить, но и выгуливать?

– Ничего, пару дней она способна просидеть взаперти.

– Зачем же мучить животное, нарушая его привычный режим? В нашу больницу разрешено брать с собой домашних питомцев: очень часто они способствуют успеху терапии, даря пациентам любовь и чувство домашнего уюта. Вам привезут вашу кошку, составьте список вещей, которые ей требуются, и укажите, где их найти в вашей квартире.

– Спасибо, – растерянно поблагодарила Элен. – Феня воспитанная и ласковая, она не доставит хлопот, честное слово!

– Верю, – мягко улыбнулся доктор, бросив её в жар.

Смущённо одёрнув кофту спортивного костюма и кашлянув, она осмотрелась, не зная, куда девать глаза и что делать: уходить из кабинета ей не велели, а сидеть в молчании под пронизывающим взглядом было неуютно.

– Мне не надо заполнить тесты? – спросила она, припоминая все книги и фильмы про психологов, а также коллег с факультета психологии, вечно нагруженных опросниками.

– Зачем?

– А-ааа... так принято, разве нет?

– Я не обладаю способностью распознавать ложь в написанном тексте, поэтому предпочитаю слушать пациентов, а не разбираться в их попытках дать неискренний, но ''правильный'' ответ на море письменных вопросов.

«Он может не смотреть на меня? – мысленно взмолилась Элен к высшим силам. – Его взгляд очень мешает формулировать те самые правильные вопросы и ответы. Он с утра пораньше посетил парикмахера, раз щеголяет такой идеальной укладкой: в каждом завитке волосок к волоску лежит? Какой насыщенный аромат у его одеколона: океанский бриз и сандаловое масло... И чёрные глаза у него совершенно магнетические: бархатные, затягивающие, прекрасные, как южная ночь, а за такие резные черты лица удавилась бы любая топ-модель...»

Тряхнув головой, Элен постаралась сбросить с себя чары, наведённые нереальной красотой сидящего напротив мужчины. Помогло мало, и она усердно потёрла заломившие виски.

– Простите, это рефлекс, – с ноткой вины произнёс психотерапевт, и головная боль Элен вдруг отступила, а запах мужского одеколона стал еле ощутим, перестав наполнять кабинет густым опьяняющим ароматом.

– Какой рефлекс? – недоумённо переспросила Элен, облегчённо встряхиваясь и приходя в себя.

– Врождённый, – хмыкнул мужчина. – Так чем конкретно вы занимаетесь в университете?

– Как сказать... Биофизика как предмет находится в тесном взаимодействии не только с биологией и физикой, но и с физической химией, математикой, даже программированием. Биофизика изучает первичные механизмы, лежащие в основе физиологических функций живых организмов – этим я и занимаюсь.

– Основы психофизических явлений тоже изучаете?

– Биофизика как наука – да, безусловно, а лично я – нет.

Красавец доктор поощрительно улыбнулся, и Элен взялась объяснять:

– Живая клетка – самый уникальный природный объект, в ней содержится невообразимо большое количество информации. Взаимодействие клеток между собой и окружающим миром осуществляется в полном соответствии с законами физики и химии и, влияя определённым образом на окружающее клетку пространство, скажем – понижая температуру, меняя химический состав раствора, в который она погружена, – можно...

Очнулась Элен через полчаса, сообразив, что прочла мужчине целую лекцию, больше подходящую для аспирантов университета с соответствующим профилем обучения, чем для врача-психотерапевта. Вряд ли бедолага понял хоть половину того, о чём она с таким упоением рассказывала.

– Вижу, слухи о профессиональном умении психологов слушать своих клиентов ничуть не преувеличены, – смущённо улыбнулась Элен. – Извините за докучливость, я не хотела вызвать у вас головную боль обилием невнятных терминов. Как вы метко выразились: это рефлекс, неискоренимая преподавательская привычка всё старательно разъяснять и грамотно называть.

– Не извиняйтесь, мне было крайне интересно вас слушать.

– Спасибо. Хорошо, что я не умею распознавать ложь, как вы! – задорно усмехнулась ни на йоту не поверившая этому заверению Элен.

Ответный тихий смех мужчины вогнал её в краску и вынудил вновь одёрнуть спортивный костюм и пожалеть об отсутствии умопомрачительного платья.

– Я могу идти? – робко спросила она.

– Да, идите.

Врач вышел из-за стола и вежливо открыл перед ней дверь кабинета.

– Медсестра сказала, вы можете разрешить выдать мне мою личную одежду, – вспомнила Элен.

– Не разрешу. Лучше, если все будут видеть, что вы – моя пациентка.

Оригинальное замечание! Почему именно его пациентка? Он что, единственный врач этой больницы? Или лечащего врача здесь определяют по цвету костюма? Бордовый – Эрл Абсалон Хэлл, зелёный – Джон Смит?

– До встречи, – сладкой патокой прожурчал мужской голос. – Идите, отдыхайте.

Элен вышла на подгибающихся ногах, отчётливо осознавая: скажи он таким же тоном «ложитесь в мою постель», и она столь же безропотно повиновалась бы приказанию. Нет, она повиновалась бы с горячим восторгом!

«Я впрямь сошла с ума? Как это не вовремя!» – поморщилась Элен.

Глава 3, об экспертах и их возможностях

Убитый не был зарегистрирован, как член сообщества ИГР. Однако прибывший на место преступления капитан полиции Шон Мур не удивился, что его ребят отправили на повторный осмотр этого миленького, богатого домика в загородном элитном посёлке, отозвав детективов Центрального Бюро.

– Совсем ничего, капитан, – мрачно подтвердил сержант, входя в гостиную, в которой Шон склонился над телом жертвы, – ни отпечатков пальцев, ни волос, ни потожировых следов. Надежда только на судмедэксперта.

Из смежной с малой гостиной спальни вышел серый волк и чисто человеческим жестом отрицательно покачал лобастой головой. Шон ругнулся: полчаса назад также отрицательно покачала головой чёрная пантера, обошедшая левое крыло дома.