Страница 61 из 79
— И? — я нетерпеливо поводил манипулятором из стороны в сторону. — Это должно как-то меня впечатлить?
— Ты что, не понял? — голос Эмиля зазвучал удивленно. — Белая жижа! Настоящая!
— Уверен? — с притворной озабоченностью спросил я. — Ты же на стимуляторах, вдруг настоящую с поддельной перепутал?
— Да что ты такое несешь?! — возмутился он.
— Эмиль, все это очень интересно, только ни хрена непонятно! — я фыркнул. — Если это какая-то особенная белая жижа, то объясни, пожалуйста!
— А, ты же не знаешь... — потянул Эмиль. — В общем, это была первая полезная штука, которую вынесли из «тридцать второй». Только источник довольно быстро иссяк, а новый найти не могли.
— Какая-нибудь волшебная панацея? — спросил я.
— Что-то вроде, — сказал Эмиль. — Она на меня капает, но сам источник я не вижу, надо подняться повыше... Так, подожди. У тебя «кузнечик»? А кто оператор?
— Я оператор, — фыркнул я.
— Не понял сейчас... — протянула яма голосом Эмиля.
— Костя живой, но ранен, и сейчас спит, — объяснил я. — Он помог мне все подключить и отрубился. Где остальные — не знаю.
— Понял, — сказал Эмиль. — Тогда так... Ты разобрался, как работать с лебедкой?
— Теоретически, — честно ответил я.
— Значит так, тогда слушай, что нужно сейчас будет сделать...
Когда я посмотрел на таймер плюшки в следующий раз, из отмеренных нам «тридцать второй» двенадцати с лишним часов, осталось всего четыре.
Куда делись восемь часов?! Здесь что, еще и время идет по каким-то своим законам?
Хотя стоп.
Логично же.
Сначала мы добирались пешим ходом до лабораторного корпуса, потом Эмиль упал, а я бросился искать обходной путь. Потом нашел Костю и возился с «кузнечиком». А потом таскал Эмиля туда-сюда по колодцу, чтобы найти, в каком месте из стены вытекает эта самая «белая жижа». Потом нужно было взять пробу, чтобы точно убедиться, что это оно, то самое волшебное вещество, за которое кто-то там не против бы даже душу продать. Если бы кто-то покупал, конечно.
Пора было выбираться. Лицо Эмиля то и дело перекашивало болезненное выражение. К ноге его я примотал, конечно, лангетку, но ничего не делал и никак не вправлял. Сначала он держался на обезболе, потом еще какое-то время на азарте. А сейчас действие и того, и другого закончилось. Да, четыре часа у нас еще было, конечно. Но...
Еще и Костя... Вообще-то, его «плюшка» показывала, что опасности для жизни нет. Но он как отрубился, объяснив мне, как забраться в «кузнечика», так с тех пор в себя и не пришел. Я подтащил его тело поближе к Эмилю, тот попытался привести его в чувство, но безуспешно.
Так что хрен знает...
— Надо выбираться отсюда, — сказал я, заставив кузнечика вытянуться наверх. Хотелось заглянуть на крышу, но, кажется, длины ног для этого все-таки не хватит. Так что только в окна третьего этажа, может быть, получится.
— У нас еще четыре часа, — простонал Эмиль. — Ты можешь еще успеть...
— Однажды мы ходили в разведку с Мишкой-Гамми, — вдруг сказал я. — Это прозвище такое было у моего приятеля. Ну и осталось тоже.
Эмиль смотрел на меня снизу вверх, лицо его с этого ракурса выглядело как белый блин в обрамлении рыжих волос. Молчал. Слушал.
— Там дом была такой полуразваленный, вот типа такого, — я заставил «кузнечика» поднять меня еще чуть повыше. На самом деле было не по себе немного. Когда колени экзоскелета выпрямлялись, начинало казаться, что «кузнечик» — это ужасно хрупкая конструкция. Ветерок дунет, и я навернусь с высоты его тонких ног прямо на вон те камни с россыпью ломаных кирпичей...
— А Мишка-Гамми его знаешь почему прозвали? — спросил я, прищуриваясь. Стекла в окнах третьего этажа почему-то уцелели. И через них было практически ничего не видно. Пыль, какие-то разводы, паутина, изнутри какие-то пятна бурые... — Мишка-Гамми любил прыгать. Вот и тогда он тоже прыгнул. Ну и навернулся, нога в трещину попала.
Я осторожно двинул «кузнечика» ближе. Может, выбить это стекло нахрен? Кому тут сейчас нужны целые стекла в этой лаборатории? Вряд ли там кто-то работает сейчас...
Эмиль молчал. Я скосил на него глаза. Осторожненько. Очень уж мне не хотелось потерять равновесие. Как говорил один мой хороший друг: «Я высоты не боюсь, я навернуться боюсь!» На лице Эмиля — болезненная гримаса и ожидание продолжения истории.
— Он сказал, что все нормально, просто растянул лодыжку, — продолжил я. — Оставь, говорит, меня тут, я потерплю. Я поверил. Провозился там... довольно долго. До ночи. В засаду еще попал, пришлось там... делать всякое... В общем, потом я к Мишке-Гамми все равно вернулся, уже к следующей ночи только. И выволок его на своем горбу. А тот шуточки шутил бредовые. И был такой, знаешь, бодрячком.
Я легонько двинул клешней манипулятора по стеклу. На удивление, оно не рассыпалось со звоном, а как будто даже спружинило.
— Слушай, Эмиль, а в наших инструкциях ничего не сказано насчет разбивания стекол? — спросил я.
— Что стало с Мишкой-Гамми? — хрипло произнес Эмиль.
— А... — я горько усмехнулся. — Ему ногу отрезали по самое бедро. Заходил к нему в гости как раз, перед тем как сюда поехать.
— В этом твоем Нижнеудинске? — подал голос Эмиль.
Я тряхнул головой. Осторожнее надо быть с рассказыванием воспоминаний.
— Да, точно, — покивал я. — В Нижнеудинске.
Двинул по стеклу со всей силы механической руки.
Оно покрылось сетью трещин, но не вылетело. Смотрите-ка, какое прочное...
Ни фига, что один человек построил, другой завсегда разломать сможет!
Я задействовал оба манипулятора, в результате выворотил все окно целиком, вместе с рамой и каким-то кусками арматуры.
— Ты чего прицепился к этому окну? — напряженно спросил Эмиль.
— Показалось, что оттуда кто-то за нами следит, — соврал я.
Теперь мне было видно, что скрывалось за грязным бронированным стеклом. Да, собственно, за всеми стеклами, верхний этаж этого зданьица был целиком одной большой комнатой с множеством пультов и терминалов. А дальше был парапет, через который можно было смотреть вниз, в шахту. Которая, кажется, была куда глубже, чем упал Эмиль. Он, оказался, в каком-то техническом колодце небольшого диаметра. Из щели между бетонными кольцами которого сочилась белая жижа. Может быть, та самая, легендарная. А может и нет. Это еще предстояло проверить.
— Ты опять шутишь, да? — Эмиль неуверенно усмехнулся.
— Почти, — сказал я. — А тут ведь настоящая бойня была...
— Что ты там бормочешь? — спросил снизу Эмиль.