Страница 49 из 79
— Да, мы неплохо его исследовали, — Роман медленно кивнул, потом спохватился. — Но обратно вернуть мы тебя все равно сейчас не можем. Точка трансляции открывается с мерцающей периодичностью, и сейчас она в фазе затухания. Открыть можно, но понадобится колоссальное количество энергии. И так будет в ближайшие три с половиной года, так что...
— Да ладно, не то, чтобы я очень стремлюсь обратно, — я махнул рукой. — У вас тут интересно, а там мне все равно было нечего делать. Ты мне лучше вот что скажи. Зачем я вам? Для чего были устраивать тайный сговор вообще?
— Клим, прости, я не уверен, что имею право тебе все это рассказывать, — Роман вздохнул.
— Да ладно, ты и так уже выболтал больше, чем собирался, — я засмеялся и дружески хлопнул его по плечу. — Пока что я не в обиде, можно сказать, что меня все устраивает. Кстати! Я подумал, что если бы проектировал следящие системы, то в эту уединенную беседку обязательно воткнул бы жучок. Очень уж подходящее место для внезапных откровений.
— Тут есть камера, да, — кивнул Роман. — Просто у меня есть для нее обманка. Синтезирует невинный треп. Так что на мониторах мы с тобой болтаем про родственников или сплетничаем о личной жизни.
— Интересная ты личность, Рома... — задумчиво проговорил я.
— Следящие контуры института делались по моему проекту, — сказал он.
— И что, за нами следят везде, даже в туалете? — хмыкнул я. — Никакой интимности?
— В общем-то, нет никакой проблемы в том, чтобы устроить тотальную слежку, — снова с воодушевлением заговорил Роман. — Только по большей части в этом нет необходимости. Во-первых, это трата чудовищного количества ресурсов, а во-вторых — сейчас стали отказываться от идеи тотального контроля.
— Звучит так, будто ты не одобряешь, — я подмигнул.
— Несколько лет назад один социолог, Герман Осадчий, провел эксперимент. Людей наняли для разработки одного научного проекта. Их поделили на три группы. В лабораториях и жилых корпусах первой группы камеры и микрофоны поставили в открытую. И сообщили, что каждое их действие, чих и пук будут записан и тщательно просмотрены. Во второй группе установили скрытые камеры, и они не знал о том, что за ними следят. В третьей камеры были установлены открыто, но туда закинули информацию о том, что можно иногда их обманывать. Лучшие результаты показала третья группа. Эксперимент назывался «Заговорщики». То есть, можно сделать вывод, что состояние таинственности положительно влияет на когнитивные способности. На основании всех этих данных Герман Олегович написал методичку-рекомендацию по контролю над сотрудниками научно-исследовательских центров.
— Так это что же, получилось, что ученые из третьей группы ставили глушилку, чтобы поработать без лишних глаз и ушей? — спросил я.
— Там все немного сложнее, но для простоты можно считать, что так и есть, — кивнул Роман. — И все бы ничего, но у этого решения получился не очень приятный побочный эффект. Слишком много всего стало оставаться за кадром.
— Не все ученые использовали глушилки и слепые пятна, чтобы поработать? — понимающе покивал я. — Некоторые начали строить реальные заговоры?
— Все верно, — кивнул Роман.
— Настя вовсе не поддельный особист из лаборатории научного оккультизма, да? — спросил я. — Настя из вполне настоящих спецслужб, верно?
— Давай сделаем вид, как будто я не слышал этот твой вопрос или пропустил его мимо ушей, — Роман мне подмигнул. Ну вот, у картины моей реальности стали появляться реальные контуры. Я подышал на руки и потер ладони друг о дружку. Не месяц май, фигли... Хотя, если задуматься, то еще неизвестно, когда в Карелии холоднее, в мае или в октябре.
— А о том, какая на самом деле была цель достать меня из моего мира, ты тоже пропустишь мимо ушей? — хохотнул я.
— Клим... — замялся Роман. — Мы планировали с тобой поговорить, но... Понимаешь, я же правда просто физик. Я хороший физик, но ты задаешь вопросы, которые не совсем в моей компетенции. Мы рассчитывали, что наш разговор долже состояться примерно через месяц, когда... Как бы тебе сказать... Граница тридцать два — место опасное, и нужно было сначала убедиться, что ты... В общем, должен был полностью закончиться период твоей адаптации, и только потом...
— Если месяц протяну, то можно и вербовать, да? — хохотнул я. И понял, что попал в точку. Роман снова смущенно замолчал.
— А почему вы думали, что через месяц я соглашусь? — спросил я. — Ведь за месяц ребята из «Нимфы» успеют стать моими боевыми товарищами, и стучать на них мне будет как-то совсем не комильфо.
— Кажется, я зря за это взялся, — вздохнул Роман. Потом поднял на меня извиняющийся взгляд. — Видишь ли, если станет известно, как именно ты к нам попал, то велик шанс, что тебя сначала поместят в карантин, а потом... гм...
— Утилизируют, как результат неудачного эксперимента? — покивал я. — Рома, да перестань ты со мной миндальничать, я не барышня впечатлительная! Иногда я даже неплохо соображаю, хотя со стороны выгляжу дурак дураком. Итак, вам понадобился шпион среди парней и девчонок, которые ходят в «тридцать вторую», потому что у вас возникли подозрения, что они слишком уж хорошо научились скрывать свою деятельность. Настолько хорошо, что это перестало помогать работе, и даже начало немного вредить. И по каким-то причинам вы не могли туда отправить местного уроженца. Пришлось что-то изобретать, и вы нашли меня. Которого вы ухватили за глотку, в том смысле, что если все раскроется, вас, как ценных ученых, пожурят, ну или в крайнем случае наденут на вас следящие браслеты и сунут в принудительный НИИ на перевоспитание, а меня сунут в печь, чтобы я вам тут пространственно-временной континуум н нарушил. Как там моя бабушка говорила? Попала собака в колесо, пищи да бежи.
Я замолчал. Роман сидел на скамейке, зажав замерзшие ладони между коленями. На меня не смотрел. Прав ли я был в этих своих словах?Или может быть, хитрый Рома, с этим своим смущенно-виноватым видом сам меня подвел именно к этим выводам? И сейчас, сказав вслух все эти страшноватые вещи, я не злюсь, что со мной сыграли втемную и навешали лапши на уши, а даже наоборот. Меня как будто все устраивает. Я прислушался к себе. Ну да, натурально. Мне все нравится. Даже под страхом бесславной смерти. Мол, а что такого? Работа интересная, сослуживцы — отличные ребята. Колени больше не болят. Да что там колени! Вообще ничего не болит, благодаря каким-то там ингибиторами теломеразы и их волшебному действию на человеческий организм. А может именно в этом все и дело?