Страница 122 из 142
— Ты опять лезешь, куда тебя не просят, Наргилай, — продолжил он. — Кто дал тебе право распространять свою убогую этику на все мироздание? Откуда ты взял, что вся эта дрянь, которую ничтожества называют добротой, жалостью и прочей слезливой хренью, имеет какое-либо значение? Мы замахнулись на изменение самой сути мироздания! А вы все стоите на дороге и изо всех сил мешаете. Да поймите же наконец, что не имеет значение ничего, что не помогает реализации великого плана! Боль ничтожеств? И что? Главное — всеобщее благо. И да, ты неправ по поводу моей души. Остир — один из немногих, кто пошел на сотрудничество добровольно и с радостью. Он смог увидеть величие замысла! А ты слепой дурак.
— Старые песни, — скривился психомастер. — До чего же любят вам подобные находить логические оправдания своему скотству, причем только тогда, когда вам прижимают хвост. Нам не о чем говорить!
— Неужели ты не хочешь узнать, что же на самом деле случилось с эстаа и как они стали нами? — прищурился Ледяной. — Я бы мог тебе рассказать в обмен на средоточие…
— Обойдусь, — насмешливо осклабился Наргилай. — Я это и так выясню, не беспокойся. А ты, смотрю, ради жизни на многое готов.
— А кто на моем месте не был бы готов? Я не хочу в Бездну.
— Придется. Ты слишком много и многим нагадил.
Психомастер кивнул умолкнувшим было музыкантам, и снова ударили по струнам, заставив «сверха» завопить от боли и задергаться, словно его били током. Интересно, почему им так противна Сила Творения? Чего в них не хватает? Язык серебряного пламени протянулся к средоточию и слизнул его. Ледяной, как и другие его сородичи ранее, с надрывным воем провалился сквозь пол, отправившись в долгое путешествие по Бездне.
— Ну, вот и все! — выдохнул Наргилай.
— Пока все, — напомнил Кержак. — Только пока.