Страница 2 из 16
Глава 2. Очаровательные разочарования праздничной ночи
Сафа была потомком старинного рыцарского рода, славящегося выдающимися личностями, навечно вошедшими в историю Королевства Ада. Немалым удалось достичь высшего Ангельского сана и многим Рыцарского звания, которым удостаивались доблестные воины Армии Возвращения – герои, отдавшие свои жизни ради спасения потерявших Рай людей. Только в этом роду и то, не в каждом поколении рождались зеленоглазые и рыжеволосые дети с родимым пятнышком – знаком чистоты крови и великой силы, благословенной печатью Магистра.
От всех младенцев, рождающихся с животными инстинктами и развивающимися со скоростью способностей, посредством обучения и воспитания, они отличались тем, что не учили, а вспоминали знания и умения. Эти дети являлись хранителями всей информационной базы Земли, которая открывалась им по мере физической и ментальной зрелости.
К семи годам они могли читать, писать и говорить на всех языках и диалектах с единственным акцентом детского произношения. К тринадцати – осваивали все виды искусств, в виртуозном исполнении, к восемнадцати годам, они знали все науки, к двадцати двум, к ним приходило знание культуры, нравов, традиции и религий существующих и существовавших народов, всех цивилизаций Земли. С восьми лет они переезжали жить в Чёрный Дворец, под покровительство Его Величества Магистра и посещали родителей ежемесячно – в свободный день, на семейные праздники и на праздник Отчаяния.
Задача семьи, рождающей сверх ребёнка, заключалась в осознании того, что они подарили Жизнь не своему умиляющему капризами и проказами чаду, а Ангелу Хранителю Земли, что требовало почтительного отношения к нему, без проявления какого-то рода сентиментальности. Такое воспитание позволяло ребёнку, расти, осознавая своё предназначение, и освобождало от сентиментальной связи с родителями, что развивало самостоятельность, которая была необходима для адаптации жизни вне дома.
Все женщины этого рода, мечтали родить Ангела, обучением которого занимался сам Магистр. И когда появилась зеленоглазая и рыжеволосая Сафочка с коричневым пятнышком на маленькой ручке, её родители Рава и Руэль, любуясь малышкой, не могли поверить своему счастью.
Готовился пышный праздник, настоящий бал в честь рождения девочки. Дом был украшен сверкающими огнями и гирляндами цветов. На кухне превзошедший сам себя повар, как генерал на параде, обходил выставленные в ряд на длинном, начищенном до сияния столе, изысканно приготовленные яства. Устроитель праздника, охрипший от команд и бесконечных замечаний, давал последние распоряжения бестолковым от страха слугам. А в танцевальном зале, пряча волнение за серьёзностью, музыканты струнного оркестра, начали настраивать свои инструменты. Даже сюрприз, тщательно скрываемый от всех счастливым отцом, уже был спрятан у дома в саду, откуда в самый разгар веселья должно донестись ужасающее БУБУХ, разливаясь по небу золотым фонтаном звёзд, мерцающих «Здравствуй Сафа» и привести собравшихся в неминуемый трепетный восторг.
Всё и все были готовы к встрече гостей. Отовсюду съезжались родственники, друзья, спешащие поздравить счастливых родителей и полюбоваться чудесным младенцем. Разнаряженные восторженные дамы, галантные умиленные кавалеры, выражали самые нежные чувства и добрые пожелания, склоняясь над колыбелькой, окруженной и непрестанно окружаемой подарками.
Даже мать Руэля, которая уже три года, после того как покинула сцену – удалилась от мира и жила в полном уединении в своём поместье, никуда не выезжая и никого, не принимая – пожаловала на праздник. Одни утверждали, что она не в себе, другие убеждали, что она увлечена какой-то новой философией, которая уводит так далеко, что оттуда уже никого не видно, третьи доказывали, что она безнадежно подурнела и в таком виде стыдится появляться в свете. Кто-то её осуждал открыто, называя взорвавшейся звездой, кто-то – деликатно, выражая своё непонимание, а кто-то жалел, уходя, от уже ставшим традиционно-светским разговора о ней, но никто, никто уже не любил, всеми когда-то обожаемую Кару. После потери голоса, а, следовательно, завершения карьеры она, как и все жители Ада на праздник Отчаяния должна была отбыть в Рай, но переселение было отложено до написания ей книги «Моя жизнь в искусстве».
Кара была Великой Певицей. Её голос не имея рода, был поистине ангельски чист и прекрасен. Он владел небесным правом нести Душе благую весть, заставляя её трепетать от радости и плакать от счастья. Мемуары творческой жизни, обладательницы ангельского голоса, предполагалось использовать, как дополнительное пособие в обучении театральной молодежи. И Кара отказалась от неблагодарного и жестокого мира, который, мало того, что, презрел звезду, за то, что она погасла, но и оценил посвященную ему жизнь, не более как «Дополнительное Пособие». Единственным её желанием, было поскорей закончить книгу – пытку, каждая страница, каждый абзац, каждая строка, каждое слово которой, приносило боль напоминания того, что она предана и уносило в ту жизнь, о которой хотелось забыть. И всё-таки в распахнутые двери дома, гордо вошла всё ещё прекрасная Кара. Никак не реагируя на окружающих, она подошла к внучке. Девочка поразительно похожая на неё, спала, чему-то улыбаясь во сне. Кара тоже улыбнулась и положила в колыбельку золотой родильный колокольчик, который уже не одно столетие звенел в детских ручках, оповещая о приходе Ангела. Она поздравила Руэля и Раву и, сославшись на занятость, простилась и направилась к выходу.
Сопровождающему её сыну, который просил задержаться, в честь такого праздника, Кара в очередной раз объявила:
– В этой жизни для меня самый большой праздник покинуть эту самую жизнь, а это произойдёт только тогда, когда будет закончена книга, поэтому я всегда занята и потом, – добавила она, – кого мне хотелось здесь видеть, я уже увидела.
Все откровения, предложения и просьбы в очередной раз были отвергнуты замерзшей и бегущей, всё дальше и дальше от тепла раз обожжённой Душой.
За разливающимся весельем никто не замечал, отсутствие Руэля, который стоял за воротами поместья и, разгоняя дурные предчувствия, провожал взглядом удаляющуюся карету матери. В самый разгар праздника к дому подъехал всадник и, доложив Руэлю о срочной депеше, вручил ему пакет с грифом «Секретно». Руэль улетел на Землю и не возвратился. Родственники, приехавшие издалека и оставшиеся погостить, весь следующий день, успокаивали Раву, рассказывая ей аналогичные случаи, о вынужденной задержке на Земле, с хорошим исходом, но она не переставала плакать, прижимая ребёнка к груди, где больно тянуло сердце, будто из него что-то уходило.
Так прошёл день, прошла ночь, и наступило утро великого горя, когда пожаловал посыльный с официальным известием, из которого следовало, что Рава теперь не жена, а вдова героя, которого изгнали и уничтожили безжалостные служители добра.
Его имя вошло в Энциклопедию Армии Возвращения Ада, где писалось: «Руэль был доблестным офицером агностических войск. Он спасал заблудших людей, угодивших в религиозные капканы, помогая им осознать, что они не идут в дом родной к Солнцу, а сидят у костра, который алчно пламенеет, желая поглотить всё, чтобы сохранить огонь. Он призывал не верить пугающим лжепророкам, которые внушают, что Господь – карающий и с помощью страха загоняют людей в безопасные стада, где, пугая волком, сами едят и стригут. За свою недолгую жизнь Руэль помог многим прозреть и обрести Дом Истинный. Посмертно ему присвоено звание Рыцаря Возвращения».
Спустя семь лет, накануне праздника Отчаяния, офицер Армии Возвращения Рава, тоже не вернулась с Земли. В числе погибших её не было, она была объявлена без вести, пропавшей и до выяснения обстоятельств исчезновения, её дочь Сафа по решению Королевского Попечительского Совета была временно поселена к ближайшей родственнице, бесконечно недовольной этим решением бабушке Каре.
В этом году, она, наконец, завершила работу над Дополнительным Пособием «Моя жизнь в искусстве» и, освободившись от десятилетнего наказания, в этот долгожданный Праздник Отчаяния, должна была отбыть в Рай, но, в связи с исчезновением Равы, она снова оказалась полезна Королевству, и её переселение было отложено, до следующего года, в течение которого, Сафа, достигнув восьми лет, переедет на постоянное жительство в Чёрный Дворец под покровительство Его Величества Магистра.