Пока цветёт смородина

Свет упал на коренастого мужчину в темных брюках и свитере грубой вязки.

– Я могу расставить на столе десяток куриных яиц так, чтобы они не упали. Это достигается невероятным чувством баланса и внутренней концентрацией.

– Ого! Это кажется невероятным! Скажите, а где Вы наше время сумели добыть настоящие куриные яйца?

Громкий смех в зале и овации шутке ведущего.

– Я попросил своего кузена привести их мне из Калифорнийской республики. Знаете, там еще сохранились фермы по специальной государственной программе. Это, конечно, дорого, и сначала я тренировался на специальных макетах…

– Прекрасно, мистер Хамзи! Оставим подробности, приступайте пожалуйста!

Мельтешение полицейских сирен сходило на нет, патрульные автомобили покидали место происшествия.

Подняв желтую ленту ограждения, Макс вышел из арки дома на улицу.

– Эти отморозки из «Кирпичей» совсем рехнулись, – специальный агент ФБР шагнул вслед за Полетти, застегивая портфель. – Такое побоище устроили! Пять трупов, четверо тяжелораненых. Пока осматривал место происшествия, все ботинки в крови изгадил, – он досадливо потер подошву о бордюрный камень. – Проклятье, не оттирается.

– Закономерный финал для банды, крепко подсевшей на дурь, – равнодушно бросил Макс поднимая воротник плаща. Конец октября выдавался дождливым даже для такого привычного к обильным осадкам города, как этот.

– И все равно, не понимаю. Ну, вскрывали они потихоньку частные склады, обычные же воры. Сдались бы, получили свою десятку. С какого перепугу они вдруг почувствовали себя крутыми гангстерами?

– Безнаказанность, помноженная на мечту о красивой жизни. Раздобыли стволы, закинулись веществами и попер гонор. А итог один – морг.

– Да, тебя ничем не пронять, дружище. Однако, сработали вы хорошо. Не сомневайся, я представлю Сухарю подробный доклад о твоем героическом участии. Тебя, кстати, не зацепило?

– Нет, повезло. Хотя, тот дылда с имплантированными кистями меня чуть не отделал. Пушка у него серьезная. Меня не на шутку начинает беспокоить количество стреляющего железа на руках наших клиентов. А что касается Сухаря, то он ждет от меня успехов в совсем других делах. Черные трансплантологи до сих пор на улице. Жаль, они не добрались до этих ребят, – Макс кивнул за спину. – Глядишь, оттяпали бы им механические клешни, и стрелять было бы нечем.

– Если я узнаю по твоему делу что-то новое, обязательно сообщу, ты меня знаешь, – агент дружески похлопал детектива по плечу. – Тебя куда-нибудь подбросить?

– Нет, спасибо. Предпочитаю пройтись и проветрить голову.

– Ну, дело твое. Еще увидимся, Полетти.

Машина, принадлежащая ведомству ФБР, мягко сдала назад, вспыхнула рубиновыми огоньками фар и влилась в транспортный поток.

Макс шел по улице, пряча зябнувшие руки в карманах плаща. Пистолет, что в очередной раз спас ему жизнь, оттягивал кобуру под мышкой. Перед глазами до сих пор стояли вспышки выстрелов и разлетавшаяся от импульсного разряда дверь. И черное жерло чужого ствола, неотвратимо появившееся из-за вешалки с тряпьем. Если бы не ударная доза дури, которой закинулся стрелок, тот бы пальнул на секунду раньше. И тогда, на заблеванном полу, лежал бы не он, а детектив Полетти с выжженной дырой в грудной клетке. Впрочем, если бы не дурь, может вообще ничего бы не было. Преступники явно слетели с катушек, если решились попереть на три наряда полиции, усиленных летающими дронами. Не тяжелый спецназ, конечно, но в итоге копы раскатали всех в тонкий блин.

Приподняв кепку и вытерев выступивший пот, детектив почувствовал на лбу легкое жжение. На ладони остались следы крови. Видимо, фрагмент пластиковой двери или какая-то отлетевшая щепка оставили глубокую царапину, которую в пылу боя Макс не заметил. Он остановился у темной витрины магазина и вгляделся в свое отражение. Поморщился и, размазывая кровь с дождевой влагой, налепил пластырь.

Детектив понял, куда хотел пойти. В такие моменты это было лучшим лекарством. Пусть Полетти строго-настрого наказал себе не злоупотреблять подобными посещениями, сегодня был такой вечер.

Японский «Дом удовольствий» являлся украшением квартала. Длинное вытянутое здание в три этажа венчали загнутые кверху черепичные крыши. Ветер раскачивал бумажные фонарики, и их сияние мягко подсвечивало полупустую улицу. Здание окружал небольшой парк из аккуратно подстриженных деревьев восточного происхождения.

Макс поднялся по деревянным ступеням, лаково блестящим от дождя, и мягко отворил дверь.

Мелодично зазвенели колокольчики. Навстречу детективу, тихо ступая по светлым циновками, вышла женщина в алом кимоно.

– Полетти-сан, – церемониальный поклон, – Вас давно не было в нашем доме. Моя хозяйка испытывает чувство вины. В ее душе поселилось волнение, может быть, Вам не понравился предыдущий прием? Что мы можем сделать для того, чтобы наш дорогой гость чувствовал себя желанным и появлялся чаще?

– Все было отлично, Акира. Нет поводов для беспокойства. Просто у меня очень много работы, а у Вас слишком красивые девушки. Я боюсь приходить чаще, чтобы не остаться здесь навсегда.

Женщина снова поклонилась, принимая его ответ.

– Желаете принять офуро? Горячая вода смоет печали и расслабит тело. Пока Вы отогреваетесь, я могу прислать к вам Нобуко. Эта девушка прекрасный лекарь и может осмотреть Вашу рану.

Макс понял, что она имела ввиду его пластырь, и отрицательно покачал головой.

– Нет-нет, Акира, благодарю тебя. Я хочу видеть Мэйко.

– Как и всегда, Полетти-сан, конечно.

Комната, в которую провели Макса, была ему хорошо знакома. Квадратное помещение со светлыми стенами, расчерченными деревянными балками, бумажный фонарь светильника под потолком. Пол, укрытый досками цвета вишни, над которым возвышалось спальное ложе, заправленное хлопковым бельем. В углу одинокая вешалка в форме изгибавшейся ветки. Минимализм обстановки подчеркивал низкий столик, сервированный предметами традиционной чайной церемонии. Рядом, подогнув под себя ноги, сидела девушка в лазоревом кимоно с рисунком цветущих лилий.

Детектив задвинул за собой дверь. Повесил плащ и кепку, разулся, прошел к столику и расположился напротив девушки.

– Привет, Мэйко.

– Здравствуй, Макс. Я рада, что ты снова решил меня увидеть. Чай?

– Как всегда, – кивнул Полетти, любуясь совершенной красотой своей собеседницы.

Ее блестящие черные волосы были собраны в тугую высокую прическу. Цепочка белых речных цветков выразительно подчеркивала эту конструкцию, спадая на изящную светлую шею. Мэйко не белила лицо и не красила губы, как это делали многие из ее коллег. Девушка лишь подчеркивала тушью уголки миндалевидных глаз и стрелки аккуратных выразительных бровей.

– Желаешь провести полную церемонию?

– Нет, давай как я люблю, без изысков.

Макс молчал, терпеливо наблюдая за движениями Мэйко. Вот она налила из длинного бамбукового ковша воду, смешав ее венчиком с чайным порошком, перелила содержимое в другую посуду, подогреваемую пламенем горелки. Наконец, глиняный заварочный чайник тонкой горячей струей наполнил маленькую пиалу. В воздухе поплыл знакомый аромат.

– Хорошо… Все-таки, японцы знают толк в подобных вещах, – смаковал напиток Полетти.

– Чайные мастера Окинавы подняли бы вой, увидев, во что мы с тобой превратили искусство чаепития, – улыбнулась девушка.

– Они просто не видели того синтетического пойла, что плещется в одноразовых стаканчиках моего отдела.

– Как твоя работа, Макс? Не её ли это последствия? – Мейко указала на пластырь у брови.

– Она. Да, я все там же и по-прежнему пытаюсь сделать мир лучше. А он опять сопротивляется. Плюет свинцом в лицо, тычет ножи в ребра и швыряет сгустки плазмы.

– Криминал вооружился энергетическим оружием?

– Не настолько, чтобы это стало серьезной проблемой, но да, хлопот прибавилось. Как знать, может вскоре они раздобудут боевые дроны? И тогда влиятельные шишки Сити обратят внимание на эту проблему по-настоящему. Но пока в их собственные лимузины не летят плазменные гранаты, они не чешутся.