Обет любви

Эрик с довольным видом кивнул:

– Отличная мысль. Только, Алерик, вряд ли ты что найдешь. Может быть, когда приедем в Рид, леди Марго сможет нам помочь. – Он снова посмотрел на Томаса: – Ты сегодня хоть что-нибудь ел?

Мальчик молча покачал головой.

– Как я понимаю, последняя твоя еда – это те самые булочки, что я принес вчера вечером?

Томас кивнул.

Сжав худенькое плечо, Эрик подтолкнул его к своему шатру:

– Ступай со мной, малыш, и отдохни немного. Скоро будет ужин. Жофре, ты позаботишься, чтобы нам обоим принесли поесть в шатер, хорошо?

– Ладно, – буркнул тот, провожая их взглядом. Эрик со своим подопечным скрылись в шатре.

Эрик молча указал Томасу на свою постель. Тот тоже молчал, не сводя с лорда огромных темных глаз. С самой первой минуты, когда он увидел сэра Эрика, он боготворил его. Благородный рыцарь стал для мальчика всем. От собственного отца он не видел ничего, кроме колотушек; мать умерла, когда он был еще совсем маленьким. Сэр Эрик был единственным, кого он любил. Все хорошее, что довелось ему увидеть в своей коротенькой жизни, исходило от Эрика. Только от него он видел заботу, слышал ласковые слова. Сэр Эрик заботился о том, чтобы Томас не голодал; когда мальчик болел, он следил, чтобы за ним присматривали; приносил ему башмаки, когда видел израненные в кровь, босые ноги парнишки. Правда, отец сразу же отбирал их, чтобы пропить, но сэр Эрик приносил другие. Те восемь месяцев, когда сэра Эрика не было в замке, стали для Томаса настоящим адом. Он не видел ни заботы, ни участия, ни ласки.

Мальчишка терпеливо ждал возвращения своего хозяина, и тот вернулся наконец, но только для того, чтобы снова уехать. И Томас понял, что больше этого не перенесет. Если ему придется обойти весь мир, чтобы только быть рядом с сэром Эриком, что ж, он готов. Но никакие трудности, никакие лишения не будут хуже новой разлуки.

Эрик уселся на корточки возле парнишки и принялся разглядывать его босые ноги. Они были исцарапаны и сбиты в кровь, но, слава Богу, целы и невредимы. Эрик ласково коснулся загрубевшей маленькой ступни и почувствовал, как мальчик немного оттаял. Что же ему делать с малышом? О чем он только думал, когда внезапно решился увезти его так далеко от дома, где им на каждом шагу будет грозить смертельная опасность? Если что-то случится с мальчиком, Эрик никогда себе этого не простит. И все же в глубине души он был рад случившемуся. Теперь по крайней мере мальчишка будет избавлен от вечных побоев и голода.

– Клянусь, я буду хорошим оруженосцем, милорд, – тихо сказал Томас.

– Да неужели? – переспросил Эрик, все еще сидя перед ним на корточках.

– Клянусь, сэр. Вот увидите. Я буду заботиться о вас.

Эрик усмехнулся. Было забавно слышать, как этот тщедушный, кожа да кости, паренек совершенно серьезно сообщает, что будет заботиться о нем. Достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться: если кто и нуждается в заботе, так это он сам, Томас.

В шатер вошел Жофре, держа в руках поднос с едой и графин, полный вина.

Братья во время похода всегда жили в одном шатре, и сейчас он принес достаточно еды и вина, чтобы хватило на всех троих, включая Томаса.

– А вот и я, ребята! – Он поставил поднос на табурет. – Ну, налетайте! – Он разложил по тарелкам аппетитно подрумянившуюся зайчатину и отломил горбушку хлеба.

Томас живо подскочил и жадно схватил протянутую ему тарелку. Поставив ее на колени, мальчишка заработал челюстями. Жофре с одобрением наблюдал, как тот расправляется с едой, потом рассмеялся и протянул ему бокал вина.

– Держи, парень, только не вздумай выпить все сразу, – посоветовал он.

Томас поднял на сэра Жофре благодарный взгляд и сделал маленький глоток, стараясь не проронить ни капли густой темно-красной жидкости. Потом отставил бокал в сторону и снова накинулся на зайчатину, уписывая ее за обе щеки так, словно отродясь не ел ничего вкуснее.

– Ты только взгляни, как он ест, Эрик. Клянусь честью, если так пойдет и дальше, парень растолстеет как поросенок!

– Скажи спасибо повару, – ответил Эрик, – или, может быть, Алерику. Это повкуснее той дряни, что мы ели под Шрусбери. Слава Богу, что наш младшенький так хорошо стреляет из лука.

Жофре, опустившись на постель, тоже принялся за еду. Шумно отдуваясь и глотая, он с полным ртом промычал:

– Молю Бога, чтобы ему сопутствовала удача!

С трудом проглотив последний кусок, Томас растянулся на постели, осоловело моргая. Малыша так разморило от сытной еды, что он засыпал на глазах. Эрик осторожно забрал у него тарелку и бокал и поставил их на поднос.

– Ну и где же ты собираешься спать, братец, раз уж этот маленький негодник расположился на твоей постели? – все еще жуя, поинтересовался Жофре.

Эрик обвел глазами шатер.

– Я вовсе не собираюсь приучать моего будущего оруженосца спать в моей постели, – проворчал он, задумчиво рассматривая свободное место в изножье. Вытащив свернутый ковер, он постелил его на полу. Томас даже не почувствовал, как Эрик поднял его на руки и переложил на ковер, а потом заботливо укутал одеялом. Затем он устроился на своей постели и принялся за еду.

– Ловко он это проделал. – Жофре подлил брату вина. – Ты ведь хотел усыновить одного из этой шайки – вот твое желание и исполнилось. И скорее, чем ты ожидал.

Эрик невнятно пробурчал что-то в ответ. Отпив глоток, он посмотрел на брата.

– Не могу поверить, что Томас решился на такой отчаянный шаг! И о чем я только думал, согласившись не отсылать его в Белхэйвен? Как будто нам своих забот мало! А тут еще придется следить за этим маленьким пройдохой: ведь его ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Держу пари, он здорово свяжет нам руки.

Жофре спрятал улыбку. Конечно, старший брат был изрядно зол, но в словах его слышалась плохо скрытая радость.

– Там видно будет. Что заранее тревожиться? А вдруг это добрый знак и эта обуза неожиданно обернется благом? Чем черт не шутит!

Эрик недоверчиво хмыкнул. Он заботливо оглядел скорчившуюся под одеялом фигурку, в который раз отметив ее худобу и тщедушность. Однако в мальчишке чувствовались стальная воля и немалое упрямство. И что-то еще, чему Эрик еще не мог подобрать названия, поскольку редко сталкивался с подобным.