Солнечное затмение

– Смотрите! – сказал он и показал рукой в темноту. – Оптика есть?

– Обижаешь, – показал я на свой прицел ночного видения, а у Саши на груди висел ночной бинокль.

Мы приникли к окулярам своих оптических устройств, пытались всмотреться в окружавшую нас темноту, но не видели ничего заслуживающего внимания. Первым не выдержал Саша.

– Куда смотреть-то? – спросил он.

Миномётчик показал нам направление и мы устремили свои взоры на склон горы напротив нас. Где-то там, в темноте, исходил тонкий свет, источник которого определить с такого расстояния было невозможно.

– И что это может быть, интересно? – спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Так я откуда знаю? – искренне изумился миномётчик. – Вы же разведчики, вы и узнавайте!

– Да, резонное замечание, – заметил Саша. – Свет горит постоянно?

– Да, сколько наблюдаю, столько и горит.

– Это сколько примерно?

– Примерно час.

– Кому-нибудь докладывал? – спросил Саша.

– Нет, наш командир батареи где-то там, в штабе.

– Понятно, – отчеканил Саша. – Мы тогда сами доложим дежурному по части. Мало ли что. Хотя может быть какая-нибудь свеча. Свеча горела на столе, свеча горела…

– А может быть это…того…, – замялся часовой.

– Что? – немного укоризненно спросил Саша.

– Бáхнуть туда из миномёта? – несколько виновато спросил он.

– Ну, ты что, совсем что ли? – полувопросительно-полуутвердительно ответил мой товарищ.

Мы шли и молчали, а Саша, видимо решил возобновить разговор, который мы внезапно прервали, но так и не продолжили.

– А вот тот парень…, которому голову пробили, он как? С ним потом всё нормально было?

– Да, – ответил я. – Всё хорошо, продолжил учиться, потом даже, вроде бы в техникум поступил, больше не мотался, но поддержку имел.

– Это как?

– Так, что его никто в нашем комплексе не трогал, но если бы тронул, то имел бы дело с теми, кто старше и намного серьёзнее, с теми, кто был в настоящей группировке.

– Да уж, твой рассказ меня просто поразил – даже не думал, что такое возможно, – Саша как будто ещё находился под впечатлением. – Возможно, это я тебя должен был удивить, а получилось наоборот.

– Ты, честно говоря, меня тоже удивил своим рассказом о гомосеках и их клубе, у нас бы такого точно не было – и хорошо! – ответил я. – Видишь, какой контраст: у вас фривольные голубые вечеринки, у нас драки с монтировками и кастетами. И то, и другое, наверное, плохо.

– Зато видишь, как твоё желание исполнилось? – с улыбкой сказал Саня.

– Это какое такое исполнилось?

– Ну как? – всё так же с улыбкой продолжал он. – Ты же хотел быть частью некой общности? Ты ей стал – в армии! Чем тебе не общность людей, сплочённых единой целью?

Да, я как-то не подумал об этом сразу. Мы продолжили свой путь к дежурному по батальону. Для этого нам пришлось сойти с периметра и зайти в глубь лагеря. Внутри лагеря, казалось, вообще никто не спал: солдаты практически всех подразделений полным ходом устанавливали палатки, монтировали оборудование, работа которого необходима в полевых условиях, кое-кто принимал пищу. Мы же примерно через четверть часа дошли до штаба, часовой у которого, издали завидев нас, выкрикнул пароль и им, конечно же, опять оказалась цифра «три», доложили дежурному офицеру об увиденном, показали ему в ночной бинокль тусклый свет на склоне горы и, выслушав от него что-то вроде «не до вас сейчас», «ерунда какая-то» и «вот вас бы самих туда послать», продолжили свой путь дальше.

IX

На следующее утро во всей красе представилась нам раскинувшаяся вокруг панорама и я с удивлением заметил, что окружённая со всех сторон горами площадка, на которой мы располагались, была намного больше, чем я себе представлял, и мы были ближе к подножью гор, нежели к центру огромного пространства. Прямо напротив нас, с другой стороны воображаемой хорды этой большой окружности, тоже у подножья гор, виднелось небольшое селение, шириной примерно метров в триста-четыреста.

Прекрасное августовское утро обещает умеренно-жаркий день. По небу плывут редкие облачка, слабый ветерок, и всё вокруг говорит о том, как прекрасен мир. Пока даже не хочется думать о плохом, о том, что нам, возможно, предстоит в будущем, очень хочется насладиться этим прекрасным летним днём.

Старший лейтенант Валиев ушёл в штаб нашего общего сводного батальона, поручив Олегу Баркову провести зарядку. На сей раз обошлись без пробежки, но с обязательными отжиманиями на кулаках, которые если и были привыкшими к асфальту нашего плаца, то здесь, по крайней мере, у меня, болели от этой каменно-твёрдой почвы, испещрённой маленькими канавками, как будто вода в них лилась во время дождя крохотно-узкими ручейками.

Во время завтрака на полевой кухне, о месте расположения которой узнали парни из нашего последнего ночного патруля, мы поняли, что что-то не так с питьевой водой, потому как крепкий и сладкий чёрный чай сильно отдавал хлоркой. Это могло означать, что воду добывали где-то рядом из открытого водоёма и нещадно её хлорировали для избежания кишечных заболеваний. В пункте постоянной дислокации для этой цели нам давали отвар из какого-то растения, которое мы называли «колючкой», за его колющиеся стебли, поскольку собирали его сами же. Большинство считали вкус этого отвара препротивнейшим, но отвар этот всегда должен был находиться во фляжке на поясе. Мне же, к удивлению некоторых моих товарищей, вкус колючки не то чтобы нравился, но не был противен и помогал победить жажду в нестерпимо жаркие дни. Здесь уже колючки не было и мы с сожалением заметили, что лучше бы была она, чем эта хлорированная вода.

Наш командир вернулся из штаба одновременно с нами и построил нас перед палаткой. Он был явно чем-то недоволен.

– Кто вчера во время дежурства заметил свет на склоне горы? – он показал рукой в знакомом нам с Сашей Бодровым направлении.

– Мы, товарищ, старший лейтенант, – незамедлительно ответил Саша. – Я и Маринин.

– И что вы сделали? Доложили дежурному по батальону?

– Так точно, – ответил Саша. – Только дежурный по батальону сказал, что ему не до нас сейчас, а мы просто передали дальше по смене: Панчишину и Мохову.

– Всё ясно, – резко сказал Валиев. – Так, юноши! Сейчас едем на тактические занятия. С собой – только оружие и боеприпасы. Обедать будем здесь. К машине!

Валиев скомандовал «По местам!» и мы заняли свои места. В десантных отделениях боевых машин, насколько я знаю, никто никогда не ездит, ведь опыт афганской войны и чеченской кампании показал, что при попадании в машину выстрелом из гранатомёта, особенно в случае если снарядом кумулятивным, внутри создаётся избыточное давление, которое и убивает тех, кто там находится. Для предотвращения этого люки в машине необходимо держать открытыми. Бывает, что при подрыве детонирует и боекомплект. При таком положении шансов выжить у тех, кто внутри, практически нет. Старший лейтенант Валиев об этом нам сказал ещё в поезде, и о том, что на технике мы будем передвигаться только на броне, кроме тех, кому штатным расписанием предписано быть внутри. Но в любом случае с открытыми люками. Места было довольно много, учитывая, что десант каждого из наших трёх экипажей состоит из двух-трёх человек, и мы с Володей Шварцманом заняли места позади башни, свесив ноги в называемые «бабочками» люки десантного отделения.

Да уж, как будто в нашей части мало было тактических занятий. Но сейчас мы ехали в совершенно новой местности, в условиях среднегорья по всё ещё мирным и необстрелянным дорогам. Проехав около часа, за который мы ещё несколько забрались ввысь, миновав несколько блок-постов дагестанской милиции, мы, наконец, выбрали площадку для стоянки, которая была прямо рядом с уходящим вверх по склону горы невысоким лесом. Все мы, кроме механиков-водителей, разбились на две группы, в одной из которых было пять человек, в другой – шесть, разошлись шагов на сто друг от друга и каждой из групп надлежало найти другую, самим при этом оставаясь незамеченными. Оружие применять запрещалось и магазины мы отстегнули – всё было почти так же, как в месте нашего постоянного пребывания, хотя в воинской части мы всё же занимались с пристёгнутыми магазинами. Отличие было ещё и в окружавшей нас местности: здесь были горы и лес, а в пункте нашей постоянной дислокации – степь да степь широкая. Командир сказал, что всё очень серьёзно, и что необходимо обращать внимание на следы, ветки, помятую траву и всё то, что может вызвать подозрение. Я оказался в группе под началом сержанта Олега Баркова и нас было шестеро; другую, как полагается, возглавил старший лейтенант Валиев.