Солнечное затмение

– Что этот генерал тебя так рассматривал? – Слава, наконец, оторвался от прицела.

– Да я ему огрызок бросил под ноги, – сообщил я. – Случайно.

– Ха, вот ты олень! – ответил со смехом мой товарищ. – Ладно, хоть в голову ему не попал. Ты, кстати, заметил, что генерал какой-то слишком молодой?

– Да, заметил, только подумать об этом не успел.

– Ему лет тридцать пять – сорок, – предположил Слава. – Молодой совсем. Вот, смотри, ещё один встретился.

Мы увидели, как в нашем направлении двигался кто-то из наших, мы это заметили, потому что он был одет в горку, но непонятно было кто именно, потому что этот кто-то нёс у себя на спине огромное мягкое кресло и сейчас он чуть не налетел на ещё не успевшего отойти от нас генерал-лейтенанта. Трудно было понять, о чём они говорили, но видно было, генерал говорил тихо, а Саша Ливанов, ибо это был именно он, не поднимая головы, что-то очень резко ответил ему и пошёл дальше. Генерал в пол-оборота гневно и одновременно удивлённо смотрел на уходящего Ливанова, но не остановил его.

– Эй, Саня, куда ты эту бандуру несёшь? – спросил Слава, когда Ливанов поравнялся с нами.

– С собой, куда же ещё? – удивился Саша, снимая свою ношу. – Сидеть будем в палатке или на улице.

– А что тебе генерал сказал?

– Какой генерал?

– Которого ты только что встретил, – уточнил Слава со смехом.

– Это генерал???

– Да! – радовался Слава. – Вот ещё один дурачок нашёлся. Ха!

– Он меня спросил: «Куда ты это несёшь, сынок?», я ответил, что с собою – что такого-то? – как будто оправдывался Саша Ливанов.

– Я не могу, – смеялся Слава. – Клоуны! Один грушей зарядил в генерала, другой его послал подальше!

– Да иди ты! – бросил ему Саша Ливанов и отошёл от нас.

– А над чем ты смеялся? – спросил я Славу Мохова. – Ржал как конь?

– Это когда? – видимо не сразу понял мой товарищ, потому что опять смотрел в прицел своей снайперской винтовки.

– Тогда, – многозначительно сказал я. – Во время боя. Когда в нас пулемёт из собачьей будки начал палить и Олег хотел прикладом пробить Лаврову по голове.

– А-а-а, – протянул он и, оторвавшись от прицела, опять засмеялся. – Это Илюха сказал, что тоже хочет научить своего пса стрелять из пулемёта!

Я даже не думал, что будет так смешно и импульсивно рассмеялся. Было бы мне смешно, если бы я услышал это там?

– Я, между прочим, тут вот… кое-что увидел, – сказал Слава достаточно серьёзно, что на него было непохоже. – Смотри.

Он протянул мне свою снайперскую винтовку и показал, куда смотреть. В оптический прицел я увидел, как в селении, ниже нас, у одного из домовладений стоит фура вместимостью тонн на пятнадцать и в эту фуру наши люди, а судя по форме, это были омоновцы, сносят имущество, мебель из покинутых местными жителями домов: какие-то тумбочки, мягкие кресла, серванты, телевизоры – наверное, цветные – какой смысл брать чёрно-белые?, ковры, скатанные в рулоны – всё это люди загружают в ненасытное чрево грузового автомобиля.

– Ну что, видишь? – поинтересовался Слава.

– Угу, вижу.

– Вот тебе и дела, – всё так же с усмешкой проговорил он. – Кому война, кому мать родна.

– Интересно, зачем они это делают? – спросил я, отдавая ему снайперскую винтовку. – Домой, на фурах, повезут всё это богатство? Да и богатство ли это? Так… нехитрый скарб. Далеко ли увезут?

– Вот ты смешной! – удивился он. – Домой, конечно! Не бедным же будут раздавать по дороге. Кстати, я этих омоновцев и не видел здесь во время штурма – только вэвэшников. Зато сейчас какие красавцы – эх!

Пришли наши парни. Некоторые тоже с коврами. Если Ливанов принёс кресло, то двое или трое шли с рулонами ковров по два-три у каждого. Увидели подходившего к нам Валиева.

– Эх, сейчас начнётся! – потирал руки довольный Слава Мохов.

– Это что за цыганский табор здесь? – спросил старший лейтенант Валиев. – Откуда вещи? Зачем?

– Да это вам принесли, товарищ командир! – сидя с папиросой во рту и довольно небрежно бросил Ливанов.

– Что? Встать! Смирно! – закричал Валиев.

Мы замерли перед машинами.

– Становись в одну шеренгу! – неистовствовал он. – Смирно! Вы знаете, как это называется? Это называется мародёрство! За это под трибунал можно попасть! Дегенераты!

– Товарищ старший лейтенант, разрешите! – возразил как всегда недовольный Ливанов. – Там омоновцы вообще в фуру всё грузят, а мы-то что? Мы – по мелочи.

– Молча-а-а-ть! – закричал Валиев. – Мы – не они, запомни это, албанец. Всё отнести обратно, где взяли! Ливанов, ты относишь кресло.

XXI

Мы приехали в лагерь и оказалось, что уже время ужина. Валиев приказал перед ужином почистить оружие.

Ещё оказалось, что солдаты из других подразделений узнали, что мы были в селении и это обстоятельство уже обросло некими несуществующими подробностями и откровенными небылицами. Нас видели на полевой кухне и спрашивали: «Эй, разведка! Ну что, много чурбанов намолотили?», «Много раненых? Как выносили?», «Как там местные?». Мы больше отмалчивались, как и наши танкисты, побывавшие ранее в Ботлихском районе, а Олег Барков посоветовал парочке наиболее ретивых «интервьюеров» заткнуть пасти и спокойно работать челюстями. Во время ужина, который проходил у нашей палатки, Андрей Рембовский с полуупрёком, но довольно робко обратился к командиру:

– Товарищ старший лейтенант! Разрешите спросить?

– Чего тебе? – ответил Валиев, пережёвывая пшённую кашу с тушёнкой.

– А почему вы не разрешили мне вы-ы-стрелить? – проблеял он, вытягивая первый слог в слове «выстрелить». – Тогда, в первый раз.

– Вот ты даёшь, Рембовский! – усмехнулся Валиев. – Не думал, что ты такой кровожадный.

– Да чтобы башку твою под огонь не подставлять, дурилка ты картонный! – вмешался Олег Барков. – Неужели непонятно?

– Но ведь мы же всё равно…, – всё так же робко сказал Андрей.

– Да хватит уже, заткнись! – вновь прервал его Олег.

– Успеешь ещё повоевать, Рембовский, – уже более серьёзно сказал Валиев. – Все вы ещё успеете – торопиться точно не стоит.

– Товарищ старший лейтенант, но вы видели это? – спросил Слава Мохов. – Как вэвэшники один за одним спускались в эту будку?

– Видел, конечно.

– И что это, по-вашему, было? – спросили многие. – То, куда они полезли?

– Лаз, думаю, – всё так же жевал пищу командир. – Лаз, подземный ход, ведущий куда-то… Куда-то к другой огневой точке. Или на выход из села. В принципе, информация была, что может быть нечто подобное.

– Вот, черти! – то ли возмутился, то ли удивился Игорь Авдеев. – Все горы перекопали.

Вечером, когда уже стемнело, Валиев построил нас у палатки и произнёс:

– За выполнение боевого задания, за участие в освобождении села Карамахи от бандформирований, от имени командира батальона объявляю вам благодарность!

– Служим Отечеству! – ответствовали мы.

Неужели этот день закончился? Ночью опять в патруль.

***

Утром узнали, что опять теракт в Москве. Больше ста человек погибли, где – точно не известно. На Сашу Бодрова больно смотреть – он здесь, на боевых действиях, а мама вроде бы там, в мирной жизни, в Москве, но получается так, что в Москве сейчас даже опаснее, чем здесь. И нет никакой возможности что-то узнать о ней. Сейчас, наверное, я рад, что принадлежу к этой общности людей, объединённых одной целью, как по иронии судьбы однажды он мне и сказал.

Пребывание в этом замечательном месте заканчивалось. Не знаю, будем ли мы когда-нибудь ещё здесь, но если здесь надо быть, то только в гостях и без оружия. С вечера собрались и в этот раз погрузили даже нары, распределив их равномерно между машинами. На нашей машине мы закрепили их над бревном для самовытаскивания, да так получилось, что сложенные нары представляют собою громадную спинку кресла, на которую можно было бы опереться, но мы с Володей Шварцманом всё же не рискнули этого делать и разместились спинами к башне, свесив ноги в люки-бабочки. Опять начинается жара.