Страница 75 из 76
Получается, что руководство не может добиться от подчиненных, чтобы те подробно описывали похищенное, и перекладывает все на нас? Так мы будем либо на кражи ездить, либо преступления раскрывать. У нас, по статистике, девяносто пять процентов квартирных краж, совершенных на нашей территории, совершают жители других районов. За все время мне только один раз сказали, что знают человека, совершившего кражу. Остальные кражи темные. И какой смысл нам, квартирникам, выезжать на место происшествия? И в какое время — круглые сутки? С девяти до шести? Так, процентов шестьдесят краж заявляют или вечером, когда хозяева приходят с работы, и обнаруживают дверь взломанную, или вечером выходного дня, когда хозяева приезжают с дач. А если нам не выезжать на все кражи, то тогда какой смысл вообще выезжать? А может нас троих, сутки-через двое, постоянными дежурными операми ставить? Тогда все кражи будут охвачены, на сто процентов, но возвращаюсь к вопросу— раскрывать их, когда будем? А в дежурные сутки раскрывается процентов пять краж, в основном в «Нахаловке», где местные же алкаши, на виду у всей улицы, лезут к соседу, за бухлом или вещь какую упереть и продать потом же на этой же улице, так как на бухло не хватило. Так эти кражи Метелкин, со своими орлами, прекрасно раскрывает.
Обиженный Владимир Николаевич, по лицу было видно, буркнул:
— Так вы и так, не раскрываете кражи.
— Я отвечу вам, Владимир Николаевич, и шефу заодно. Нас, повторюсь, своих воров квартирных на учете очень мало — сорок пять всего. Треть где-то оперативно прикрыты, худо — бедно, но за ними смотрят. Может быть, Владимир Николаевич, вы над этим прикрытием посмеетесь, как куратор оперативной работы, но уж как смогла. И если есть какая информация, то мы работаем, по квартирным кражам. А если информации нет, то что делать? Нет, я бы мог, как незабвенный Близнюк, ездить по районам и бухать с друзьями, а вечером, какую ни будь, фуфловую информацию привозить, типа добыл. И толку то что с нее? Поэтому, если нет по квартирам информации, мы хватаемся за все, что можно. И не надо рассказывать тут, что мы на уровне участковых работаем, всякие ерундовые дела на раскрытия даем. Кража — она кража и есть. И грабеж остается грабежом. И в пятницу вы, шеф, наши раскрытия с удовольствием в УВД передаете, чтобы спокойно, хоть один выходной день отдохнуть. А тут надо же, не те кражи мы раскрываем. Нам что, не раскрывать их, если есть, над чем работать?
— Я тебе, Громов, о другом толкую. Раскрываете, и раскрываете…
— Извините, шеф. Можно, я, все-таки, сяду. И если меня, сейчас, расстреливать не будут, я хотел бы после развода ответить на остальные вопросы.
— Да, давайте, вы с квартирниками потом, отдельно разберетесь! — поддержал меня личный розыска, состав, который жаждал завершить затянувшийся рабочий день и разбежаться по своим делам.
Когда, через пятнадцать минут, народ, дружной толпой, потянулся на выход, я ухватил за рукав, поднявшегося со всеми, Кадета и показал рукой, чтобы он остался в кабинете. После того, как дружный топот личного состава нашего отделения затих, я лично прикрыл входную дверь поплотнее, сел за начальственный стол, напротив шефа и, стараясь оставаться бесстрастным, подробно рассказал о своих вчерашних приключениях, следственных действиях, в которых мне пришлось участвовать помимо своей воли и о своих подозрениях относительно, сидящего тут же, за моей спиной, подчиненного. Когда я закончил, тишину, повисшую в кабинете, можно было резать ножом, как масло. Оттого неожиданным был всхлип-стон Кадета:
— Я клянусь, что я никому не стучу. А насчет консервов с тобой меня попросил договорится Студент. Он сказал, что у меня с тобой отношения лучше, и ты мне не откажешь. А на встречу приедет его брат — физрук.
Я развел руки в стороны, показывая начальникам, что истину в такой ситуации мы вряд ли узнаем, Владимир Николаевич быстро набирал телефонный номер, подозреваю, что он звонил в мой кабинет, вызвать на правеж Студента. Судя по длинным гудкам, Студент уже покинул стены отдела.
— Ты, Кадет, иди пока в туалет, умойся, и иди домой. Тебя пока никто ни в чем не подозревает. — Шеф, как ребенка, успокаивал всхлипывающего на стуле опера: — Если ты ни в чем не виноват, то и переживать тебе ни о чем не стоит. Давай, иди. Только никому не слова, хорошо? Никому.
— Не вздернется? — начальник розыска дождался, когда за Кадетом захлопнется дверь и тревожно, взглянул на меня.
— Кадет? Нет. — я помотал головой: — Сейчас, по дороге домой, пивка возьмет, или водочки дома выпьет, и завтра не сразу вспомнит, что он тут рыдал.
— И что ты считаешь, Студент на «соседей» работает?
— Я уверен, что Студент скажет завтра, если мы зададим ему вопрос, что Кадет несет пургу и он, о консервах, впервые слышит. Но, вы как хотите, но мне такие подчинённые на хер, извините, не нужны. Ни один, не второй. Каждый день ждать, когда рванет? Спасибо, большое. Поэтому давайте решать вопрос. Вы, господа начальники, прекрасно знаете, что мы здесь все, каждую минуту закон нарушаем и под статьей ходим. А если все по закону делать, то о каких раскрытиях речь может идти. Кстати, вы сегодня очень обидно сказали, что я себе должность старшего себе выпрашивал. Мне она, если будет гарантия, что в на до мной, очередного Близнюка не посадите, не нужна, мне до звания «майора» еще дожить надо, но с такими подчиненными, могу и не дожить. Повторюсь — я с ними работать не буду.
— А ты, Громов, не до хрена на себя берешь? Гляжу я, очень быстро ты оперился! — взвился шеф, в трудной ситуации переводя стрелки: — И вообще…
— С чего ты вообще взял, что кто-то из твоих стучит? — в разговор влез умный Владимир Николаевич: — Может быть за тобой «ноги пустили», а когда поняли, что ты к тайнику едешь, сообщили заказчику, и он оперативно-следственную группу поднял?
— Объясняю. Я на даче был, от силы, десять минут, а меня на выходе, прямо на крыльце приняли. Сколько надо времени, чтобы следя за мной, собрать следственно-оперативную группу, найти понятых, своих, проверенных, и потом, всей толпой, на двух машинах. приехать за город. А от дачи до управления Комитете, километров тридцать, не меньше.
— Ну может быть, группа на подходе была, неподалеку.
— Владимир Николаевич, ну вы же с нами еженедельно занятия по оперативно-розыскной деятельности проводите! Ну не делаю так, сами же знаете. Я же не американский или китайский шпион, чтобы меня так обкладывать, по полной программе.
— Но, они же могли за тобой следить, установить твою дачу, а когда ты в ту сторону города поехать, заранее группу в ту сторону отправить. — как мне кажется, по инерции, продолжал спорить со мной зам.