Исполняющий обязанности

Глава 24

Глава двадцать четвертая. Сука-любовь.

Через два часа, не найдя ничего компрометирующего, кроме двадцати четырех банок тушенки, гебисты покинули дачное общество. Проезжая мимо поселка Гидростроителей, наша колонна из трех автомобилей, включая мою «Ниву», внезапно свернула на узкую улицу, извивающуюся среди старых, послевоенных двухэтажек.

Где мы остановились, я не знаю, я сидел на заднем сидении «двадцать четвертой» «Волги», зажатый между двумя здоровыми конвоирами, да еще, боковые задние окошки были задернуты черными матерчатыми занавесками. Хлопнули двери автомобиля, потом кто-то застучал в дверь. Я попытался отвоевать немного пространства у своих соседей, но стало только хуже, они навалились на меня, сев еще плотнее.

Пачка денег и паспорт, казалось, жгли меня изнутри, мешая дышать. Скинуть их, пока меня усаживали в салон автомобиля, не получилось — меня не оставляли без внимания ни на секунду. А гебисты, мрачные после изъятия двадцати четырех банок консервов, даже не догадывались, какой богатый улов их ждет, как только они начнут личный обыск, оформляя мое задержание в своей конторе. По моим прикидкам, денег, кроме двух сотен рублей в моем кошельке, в конверте было около трех тысяч. Да еще все лежало в том же конверте, что дала мне Света. И не факт, что там нет отпечатков пальцев самого гражданина Борисенко. Мой мозг, буквально, кипел, придумывая и тут же отметая варианты объяснений о происхождении денег и паспорта. Но все было не то, смешно, глупо и легко проверялось.

— Выводите его! — прозвучала команда и меня, как пробку из бутылки, выдернули из душного салона.

Судя по всему, мы остановились у здания местного отделения милиции. Меня, под руки, протащили мимо, испуганно выглядывающего из окошка, дежурного по отделению, взлохмаченного старшего лейтенанта, с красными полосами на лбу — очевидно, на момент нашего, нежданного приезда, служивый мирно спал за столом, положив ладони под голову, завели в какой-то, типично, ментовский, кабинет.

— Присаживайтесь, Громов. — следователь брезгливо отряхнул сиденье, не нового, тут я согласен, но еще вполне приличного стула, и уселся напротив: — Вы вообще понимаете последствия сегодняшнего обыска для себя?

— Нет конечно, не понимаю. Я купил продукты. На рынке. Потому что, извините меня за мой французский, в магазинах ни хрена нет. Отвез консервы на дачу, для бабушки с дедушкой, ветеранов войн и всех трудовых свершений, чтобы старики все лето могли мясом себя побаловать. Потом, по доброте души, согласился помочь своему коллеге, вернее детям, продав консервы по себестоимости. И что в результате — незаконный обыск, провокация. Я так понимаю, что у вас что-то не срослось, результат не тот вышел, поэтому, вы будете сейчас натягивать сову на глобус…

— Громов, мы у вас, на минуточку, ворованные со складов министерства обороны продукты нашли…

— Еще раз говорю вам — насрать! Вот просто насрать и все. Двадцать четыре банки, что пропали со склада в Пскове или в Астрахани? Так, чтобы меня зацепить этими банками, вам надо хотя бы установить, что я там был, вблизи места совершения преступления. А может там и преступления то не было? Просто недостача вследствие плохого складского учета. Или вообще, у тушенки истек срок хранения, и она официально была сдана в торговую сеть или какому ни будь кооператору, для реализации населению. А вы тут мне сказки рассказываете, что не подлежит реализации. Я тут на прошлой недели объявление читал, что продается траншеекопатель, один в один, что еще три года назад у нас в части считался секретной техникой. Кстати, если считаете, что просто так, мою тушенку сожрете, то ошибаетесь. Вот не верю я, что вы эти банки обратно, на склады, как положено, отправите. Я на вас бабулю натравлю, ей терять нечего, а то, что вы ее с дедом без мяса на дачный сезон оставили, она вам не простит. Лично буду ей каждую неделю на вас жалобы на подпись привозить и во все инстанции отправлять, как КГБ объедает стариков.

— Вы закончили? — следователь «конторы» делал вид, что ему мои угрозы глубоко фиолетово, и у него это хорошо получалось. Но я был продолжал угрожать ему, лишь бы гебисты поверили, что я мелкий клоп, и лучше меня не трогать, ибо вонь моя будет очень вонючая, очень уж страшно мне было ехать в застенки «конторы», где меня бы, уверен на сто процентов, подвергли бы личному досмотру.

Неожиданно следователь сунул мне на подпись бланк, что я предупрежден об уголовной ответственности за разглашения сведений, содержащихся в материалах уголовного дела, которые стали мне известны в ходе расследования. Подумав пару минут, и решив, что хуже мне уже не будет, я поставил подпись под текстом бланка, зачеркнул все свободные строки, чтобы чего лишнего не написали и вернул бумагу следователю.

— А теперь, посидите здесь тихонько, Громов. Машины скоро за нами придут.

Я не понял, последней фразы. Может быть у автомобилей внезапно кончился бензин, а по их, кегебешным инструкциям, при заправке положено всех пассажиров высаживать. И поэтому нас высадили здесь, в отделе милиции. Вроде бы нелогично, но у нас, в стране Советской, возможен любой уровень безумия. Я сел поближе к стене, повертелся, пытаясь найти позу поудобнее, под недовольным взглядом конвоира, который остался со мной, а потом, незаметно для себя, уснул.

— Эй? Эй! Ты кто? — меня трясли за плечо. Я с трудом открыл глаза. На до мной склонился давешний дежурный.

— Я опер из Дорожного. А эти где? — я судорожно вертел головой, не понимая, что произошло. Красная ксива была на месте. Пакет с деньгами, по-прежнему, оттягивал нагрудный карман. За окном серела влажная, предутренняя хмарь. Мой конвоир тоже куда то делся.

— Так они уехали час назад. Я думал, что тебя тоже с собой забрали, а тут в туалет пошел, сюда заглянул на всякий случай, а тут ты…

— И что, все уехали? — я не мог скрыть своей нечаянной радости.

— Ну да, все. И слава Богу, хоть час поспал сегодня, когда они свалили.

— Скажи, моя машина где? Они ее сюда точно пригоняли, я видел.

Глаза капитана, на мгновение вильнули в бок, он помялся, но сказал, что машины он лично не видел, но, уезжая, гебисты кинули ему на стол ключи, судя по надписи, от «ВАЗа».

— Пойдем скорее, отдашь их мне! — я вскочил и потащил опешившего дежурного из кабинета — судя по взгляду дежурного, моей машине он готовил какую-то бяку. Получив из рук старшего лейтенанта связку своих ключей, я поспешил на выход.