Исполняющий обязанности

Глава 23

Глава двадцать третья.

Не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

— Добрый вечер, Светлана! Ведь, я не ошибся? Вы Светлана?— девушка открывавшая дверь ключом вздрогнула и испуганно обернулась, когда из темноты верхней лестничной площадки появился я. Сделав три шага, я остановился, оставив между мной и напуганной Светланой дистанцию в три шага. — Не волнуйтесь, пожалуйста, я к вам даже не подойду. Меня попросил к вам, Светлана, зайти Борисенко Семен Петрович. Он по делам вынужден надолго уехать и просил передать вам записку. — я протянул вперед руку с, сложенным вчетверо, листком бумаги.

— Давайте! — высокая стройная девушка с каштановыми локонами до плеч, в серо-черном, лохматом, летнем пальто, протянула мне руку, явно не намереваясь впускать странного посланника, ни в свое жилище, ни в свою жизнь.

— Может быть, все-таки, в квартиру войдем? Не хочется в подъезде разговаривать. — моя рука с запиской по-прежнему висела в воздухе. Светлана, в раздумье, замерла от меня на расстоянии примерно метра, наверное, как дикий зверек, надеясь в случае опасности, успеть заскочить в свою норку.

Приняв какое-то решение, не уверен, что верное, девушка шагнула в квартиру, и стала раздеваться в тесном коридоре, приглашающе оставив дверь открытой.

Я, дождавшись, когда хозяйка сняв верхнюю одежду и разувшись, прошла на кухню, вошел в квартиру и запер дверь за собой.

— Проходите, только разувайтесь, пожалуйста. Я полы сегодня утром мыла. — из кухни доносился звук льющейся воды: — Проходите сюда.

Когда я вошел в типичную, тесную, «хрущовскую» кухню, на газовой плите уже шумел, нагреваясь, металлический чайник, хозяйка же стояла у окна, скрестив руки на груди, и в упор глядела на меня.

— Вот, возьмите. — я протянул Светлане сложенную в четверть записку. Девушка аккуратно взяла потертый листочек развернулась несколько раз пробежала глазами короткий рукописный текст.

— И что дальше? Тут написано, что я должна пакет, которой оставлял мне Семен, спрятать получше и никому не отдавать. Если у вас ко мне, я не понимаю, почему вы не могли отдать эту записку в подъезде?

— Видите ли в чем дело, Светлана … Вы знаете, чем занимается Семен Петрович? — я сел на табурет и устало вытянул ноги.

— Честно говоря, нет. — Светлана повернулась лицом к окну, но я видел, что она внимательно наблюдает за моим отражением в стекле: — Семен мне рассказывал, что он какой-то секретный сотрудник, но я ему, уж извините, не верю. У нас в подъезде дядя Вася на первом этаже живет. Вот он, как выпьет, начинает рассказывать, что он бывший разведчик и на Кубе воевал. Но, я его с детства знаю, и мне точно известно, что он три раза за кражей сидел. Так вот, Семен очень на дядю Васю похож, почти его копия.— Светлана, если Семен так на вора похож зачем Вы с ним общаетесь?

— Видите ли, прошу прощения, не знаю как вас зовут …

— Меня Павел зовут.

— Очень приятно, Павел. Так вот, так получилось, что я уже пару лет веду достаточно уединенный образ жизни. Ну, вот так, звезды складываются. А пол года назад случайно, на улице… да, представьте себе, уже на улице знакомлюсь, с Семеном. Я прекрасно понимаю, что он из себя представляет, но иногда лучше такой спутник, чем ни какого. Не знаю, почему я вам это рассказываю, вы же абсолютно посторонний человек… — девушка обернулась ко мне, не сводя с меня вопрошающего взгляда. Давно я не видел такого тоскливого одиночества в глазах молодой, симпатичной, женщины.

— Это эффект соседа по купе…

— Что?

— Я говорю, что это эффект соседа по купе. Помните, еще Макаревич пел — «вагонные споры, последнее дело». Вы видите во мне случайного попутчика, который в вашей жизни мелькнул на короткое мгновение, мелькнул и исчез. Вероятно, вы даже не вспомните завтра мое имя. Поэтому, будучи уверенной, что больше мы никогда не встретимся, вы готовы многое мне рассказать, будучи откровенны настолько, как будто вы разговариваете с собой. Это просто тоскливое одиночество на вас влияет, когда нет друга, которому вы можете все рассказать, ничего не скрывая. У меня, например, для этого есть собака. Я с ней разговариваю. Или еще можно бухать с человеком, который на следующий день ничего не помнит. С ним тоже можно выговорится.

— Ну, я, Павел, собаку заводить не буду. А пить с мужчиной, который утром себя не помнит — как то страшновато. Но, ладно. Мы отвлеклись. На чем я остановилась?

— Вы, Светлана, остановились, но том, что у вас появился мужчина, с которым можно было куда то выйти и провести время…

— Да. Семен веселый, щедрый. С ним бывает интересно прогуляться или в кино сходить на вечерний сеанс. — Светлана ткнула пальцы в сторону, стоявший в книжным шкафу, фотографии на которой она, под ручку с Борисенко, улыбались, снятые на фоне в аллеи в Центральном парке6 — В рестораны я с ним не хожу, чтобы не быть обязанной, планов никаких не строю, так, провожу время, потому, что больше никого рядом нет.— Удивительно от вас это слышать. — Я улыбнулся и демонстративно смерил взглядом строенную фигуру девушки.— И ничего смешного в этом нет! — Светлана мою улыбку истолковала превратно: — Я очень театр люблю, но в моем возрасте в театр ходить одной или с подругой… В общем, мне неприятно. А Семен со мной соглашался в театр сходить несколько раз, и вел себя там вполне прилично, правда, пару раз, во время спектакля засыпал… Господи, я вообще не понимаю, почему я с вами об этом говорю. Вы, как-то неправильно на меня действуете. Давайте, говорите мне, что вы от меня хотели и будем прощаться.

— Хорошо, как скажите, Светлана. Давайте вернемся к записке. Во-первых, Семен вам не особо врал. Он действительно секретный сотрудник…

— Секретный сотрудник чего?— Секретный сотрудник Главное управление уголовного розыска Министерство внутренних дел СССР.

— То есть «стукачок» из НКВД? — Носик девушки презрительно сморщился.— Нет, Светлана, не «стукачок». Это, если мы состоявшегося уголовника вербуем, то эта агент, или, как вы говорите — «стукачок». А если человек осознанно внедряется в эту среду, то он секретный сотрудник и тут совсем другая история.