Страница 12 из 76
— Что я тебе обещал? Как все оформим, тебя домой отпустим? Так я от своего слова не отказываюсь— сейчас поедем в отдел, все дальше оформлять. Думаю, что утром тебя следователь домой отпустит. Так что одевайся, хватит тебе в неглиже сверкать, и поехали. Не бойся, в камеру тебя больше совать не буду, будешь как белый человек в коридоре сидеть. Там и лавки есть, если надо — можно выспаться. Все, давайте, собирайтесь.
Я протянул Кадету ключи от машины:
— Двигатель заводите и грейтесь, я скоро подойду. Только со скорости не забудьте снять. Сашка не упустите и портфель не забудьте.
На одиннадцатом этаже найти среди шести квартир жилище "противного" интеллигента труда не составило. Дверь мне открыла высокая женщина средних лет, с недоумением уставившаяся на меня.
— Здравствуйте, а Хоменко здесь живут? В.Ф. меня интересует.
— Виталик, к тебе пришли.
— Кто? Если соседи, то пусть идут к черту, они мне с прошлого раза десятку не отдали! — грохнул бас откуда-то из глубины квартиры.
— Да нет, на соседа он не похож…— дама подслеповато склонилась к раскрытому служебному удостоверению: — Виталик, если я не ошибаюсь, это милиционер. Выйди пожалуйста к нам…
Из темноты коридора показался какой-то высокий дядька, с короткой бородкой и рыжеватыми усами скобкой. На лбу торчали очки в пластмассовой оправе бежевого цвета. От дядька знатно несло свежим «выхлопом», но не классическим спиртным, а что-то среднее между болгарской «мастикой» и детским сиропом «пертуссин» со вкусом аниса.
— Какой еще милиционер? — мужик, оттеснив даму в сторону, сощурив глаза, стал вчитываться в строчки «ксивы»: — Что вы хотели? Мы милицию не вызывали!
— Милиция сама приходит. — нравоучительно произнес я: — Мне нужен Хоменко В.Ф.
— Я Хоменко Виталий Федотович, доцент кафедры факультетской терапии, эндокринологии, аллергологии и иммунологии факультета лечебного дела, кандидат медицинских наук медицинского института. Что вам угодно?
— Ух ты, как много вас в одном флаконе. Скажите, Виталий Федорович, а вы в последнее время имущества никакого не лишились? Ну, там бумаги какие-то, на обложке что-то про статины написано. Не припоминаете?
— Молодой человек, если вас Яновский послал, поглумится на до мной, то передайте ему, что это подло и глупо! — доцент и кандидат грозно наступал на меня, тесня к порогу и размахивая руками перед моим носом.
— Так, стоп, одну минуту. — я вынужден был упереться в грудь подступившему вплотную возбужденному ученому, оттолкнув его от себя: — Мы видно друг друга не поняли. Мы задержали человека, который признался, что напал на вас и после удара в голову, похитил у вас деньги и портфель с бумагами…
— Бумаги! Бумаги целы?! — мужик, перестав наступать на меня, теперь схватился за мою руку, и с силой, при каждом вопросе, ее дергал.
— Я не знаю, но с первого взгляда полный портфель документов…
Мужик охнув, сполз по стенке на пол, держась левой рукой за сердце. Увидев это, женщина, всплеснув руками, выбежала из коридора, в глубине квартиры задвигались ящики, что-то с грохотом упало. Наконец, она вернулась, сразу сунув откинувшемуся на стену мужчине что-то в рот.
Через пору минут человек на полу открыл глаза и начал шарить руками вокруг, пытаясь нащупать точку опоры. Мы с женщиной подхватили его под руки и поволокли в комнату.
— Извините, я у вас натоптал. — я попятился обратно в коридор: — Я, наверное, потом зайду…
— Стойте — женщина даже попыталась удержать меня руками: — если вы правда нашли бумаги, то вы просто не представляете, что вы сделали для моего мужа. Он уже неделю места себе не находит…
— Да, извините, молодой человек, я сейчас, одну секундочку…мне уже полегчало. В этом портфеле моя докторская была, рукопись и чистовой вариант, и микроснимки, короче почти все. Конечно, не смертельно, но три месяца работы, чтобы все это восстановить. Я в тот вечер у товарища был, немного выпили, потом я домой пошел. Помню, как в соседнем дворе меня как будто толкнули сзади, а очнулся я дома, без портфеля и без кошелька. «Скорая» сказала, что сотрясение мозга, я после этого дома лежу, на работу ходить не мог, голова кружится. Жена побежала туда, сорок минут по всем дворам бегала, но ни портфеля, ни бумаг не нашла.
— Скажите, а когда мы можем получить бумаги? — жена стиснула кисть болящего и с надеждой уставилась на меня.
Я посмотрел на часы — десятый час вечера, время еще детское.
— В принципе, можете подъехать сегодня, часа через полтора. Мы пока жулика сдадим, пока следователь дело возбудит. Кстати, пока не забыл, надо же с вас заявление взять и допросить…
— Товарищ милиционер, а нельзя как ни будь…
— Виталий Федотович, извините, но не как нельзя. У нас тоже четкий регламент. Сначала заявление, потом возбуждение уголовного дела, ваш допрос, опознание портфеля, только после этого вам его вернут. Хотя портфель могут пока не вернуть, но вот бумаги, я уверен, вернут, там же на начале ваши данные и все регалии перечислены. Поэтому лучше вам завтра с утра приехать. Да не волнуйтесь вы так, жулик не успел бумаги на растопку пустить, так что уверен, что все на месте, ну а теперь уже ничего не пропадет. Несите ваш паспорт, я пока буду заявление заполнять.
— Так, а ущерб от преступления для вас является значительным?
— Молодой человек, для меня эти бумаги бесценны, это несколько месяцев моей жизни и еще нескольких людей. Вы можете себе…
— Извините! — я невежливо перебил возбудившегося ученого: — Наше процессуальный кодекс такого понятия — "бесценный", не понимает. Для него есть понятие ущерб в рублях и его градация — значительный или незначительный. Вот такая скучная математика. Давайте ущерб в рублях считать. Денег, как жулик сказал, было рублей пятнадцать. Подтверждаете? Сколько стоит портфель и кошелек?
— Ну, портфель, наверное, рублей пятнадцать, и кошелек, примерно, пять.
— Хорошо — я вписал цифры в протокол: — Бумаги во сколько вам обошлись?
— Чистовой вариант, двести четыре листа машинописного текста, по пятьдесят копеек за лист, ну и сто два рубля за микросъемку. Итого двести четыре.
-Угу. А всего двести тридцать девять рублей. Ущерб для вас значительный?
— Ну получается, что да.
— Отлично, Виталий Федотович, здесь и здесь расписываетесь, и я поеду, а то время уже позднее.
Через десять минут, напоенный чаем с вареньем, обласканный уверениями в вечной благодарности и дружбе, я спустился в прогретую «Ниву», где меня ждали злые напарники и одетый, но все еще напуганный Сашок.