Страница 54 из 56
Вся семерка с любопытством смотрела по сторонам. База заметно расширилась. Еще бы! Ведь теперь решено увеличить численность войск «зеленых беретов» до пятидесяти тысяч человек. На улицах городка полно военных в форме союзных армий. Говорят, что для них пришлось построить в Форт-Брагге столовые с национальной кухней. Немало, черт побери, цветных со всех концов света, но негров почти не видно: их, как прежде, неохотно вербуют, а завербованных проваливают на экзаменах и отсылают обратно в пехоту.
С подчеркнутой любезностью и радушием встретил полковника Роэлта и его офицеров сам генерал-майор Эдвард Фланагэн, новый командующий главной базой «зеленых беретов» в Форт-Брагге. Не хватало только красной дорожки, духового оркестра да приветственного лозунга.
«Героям» объявили, что им предоставляется внеочередной домашний отпуск. Все они прошли медицинскую комиссию, всем, кроме полковника Роэлта, известного своим аскетизмом, были сделаны профилактические уколы против венерических заболеваний перед встречей с женами и невестами.
Дорога в Ня-Чанг, дорога длиною в десять тысяч миль, начиналась для Роберта Мараско в Блюмфильде. Вряд ли он с такой легкостью нажал бы на спусковой крючок бесшумного пистолета, стреляя в голову вьетнамца Чиена, если бы с детства, проведенного в тихом Блюмфильде, не привык презирать цветных. Комиксы и первые школьные учебники, кино и телевидение — все исподволь и ежедневно воспитывало в Бобе расиста и насильника. И любимой детской игрой Боба была невинная с виду игра в индейцев, вернее, в белых убийц индейцев. Еще в подростке Бобе Мараско укоренилось сознание неполноценности цветных. Во Вьетнам Боб попал уже законченным, готовым к насилию расистом. Там он увидел, что жизнь гуков не имеет никакой ценности просто потому, что они гуки. Если летчиков и карателей награждали за уничтожение целых деревень этих гуков, то почему он, Боб Мараско, не мог ухлопать одного гука?!
Кажется, это мысль полковника Роэлта. Что ж! Полковник Роэлт — голова! На прощание он сказал своим офицерам:
— Какой вывод делаю я из всей нашей истории? Я буду с вами откровенен. Мы стояли друг за друга, как и подобает «зеленым беретам». «Зеленый берет» — всю дорогу, до конца!» Мы не изменили этому девизу. Так вот, слушайте внимательно своего командующего! Мы славно потрудились, устанавливая твердую власть во многих странах мира. Мы знаем, что только такая власть может справиться с растущей угрозой коммунизма и не позволить толпе, всей этой штатской сволочи, вмешиваться в дела государства, контролировать армию. Запомните: если нам и здесь придется выбирать между анархией и военной диктатурой, то мы изберем диктатуру. Военную диктатуру для подавления всех красных, розовых, черных, цветных, студентов, суфражисток и прочих предателей. Не пора ли применить наш опыт дома, джентльмены? Мне думается, давно пора. Если того потребуют высшие интересы страны, мы отменим билль о правах, приостановим действие конституции. Ради великой цели я не побоюсь — временно, разумеется, — выйти в отставку. Последую примеру двух тысяч других отставных офицеров, которые получили посты в крупных военно-промышленных корпорациях, выполняющих военные заказы. Когда вы мне понадобитесь, я найду вас. А вы по-прежнему должны держать порох сухим, должны быть готовы действовать в любое время, в любом месте, любыми средствами. И я верю, что вы, «зеленые береты», выполните любое задание!
Этот спич не выходил у капитана Мараско из головы. Да, полковник прав! «Зеленые береты») должны действовать и здесь, дома. Если они действительно цвет Америки, а не пустоцвет.
Подлетая к Ньюарку, Роберт Мараско волновался почти так же, как перед прыжком в тыл противника.
Капитана Мараско, победителя и героя, высыпала встречать огромная толпа жителей Блюмфильда и Ньюарка. В первых рядах толпы мелькали праздничные лица суперпатриотов из Американского легиона, одноклассников и сослуживцев капитана Мараско.
— Это вы нажали на спусковой крючок? — спросил его один из многочисленных репортеров в Ньюаркском аэропорту.
— Это просто смешно! — небрежным тоном ответил капитан. — Никто никого не убивал.
И все встречавшие его улыбались весело и безмятежно.
Улыбался, явно гордясь сыном, отец Роберта, страховой агент. Улыбался член конгресса от штата Нью-Джерси Питер Родино. Улыбалась и плакала от счастья мать Роберта, твердя то и дело:
— Мой Роберт не убийца! Он герой!
Жена кинулась к нему на шею.
— Так держать, парень! Молодец, Мараско! — шумела публика.
«Зеленого берета» встречали, как космонавта. Многие бизнесмены предлагали капитану Мараско уволиться из армии, где плохо, как видно, ценят настоящих парней, и украсить своей персоной совет директоров какой-нибудь компании или корпорации в Ньюарке или Блюмфильде. Ведь там, во Вьетнаме, капитан Мараско показал себя настоящим рыцарем-крестоносцем, подлинным героем, защитником «свободного мира» и американского образа жизни. Местная пресса взахлеб писала о капитане Мараско как о «герое нашего времени».
VIII
«Убийство южновьетнамского гражданина Чиена в 1969 году восемью американцами из числа «зеленых беретов» было совершено по приказу ЦРУ», — признал один из «восьмерки» — бывший капитан армии США Роберт Мараско…»
К офицерам обратился подполковник из контрразведки:
— Джентльмены! Все, что вы сейчас услышите, является военной тайной.
Американских офицеров-инструкторов из лагеря бундесвера в Хаммельбурге и американской школы для военнослужащих армий стран НАТО близ Обермергау собрали в Бад-Тёльце для очередного инструктажа.
— Джентльмены! — повторил подполковник. — Всем вам известны межсоюзнические соглашения пятидесятых годов, в соответствии с которыми Соединенные Штаты несут главную ответственность за обеспечение безопасности в рамках НАТО. Общаясь с офицерами армий стран НАТО, вы не должны забывать о своих контрразведывательных функциях. Военнослужащие бундесвера и других армий НАТО, с которыми вам придется иметь дело, часто располагают информацией, небезынтересной для Соединенных Штатов.
Капитан Джон Улисс Грант-младший, сидя в первом ряду, напряженно вслушивался в речь контрразведчика.
— Я представляю службу 05Д/С15 с центром в Трире, которая организует среди вас сбор этой информации. Обо всех деталях договоримся на месте. Кстати, джентльмены, пусть вас нисколько не смущает необходимость вести разведку среди союзников — все они, и в первую очередь бундесвер, днем и ночью шпионят за нами. Так что с богом!
«Итак, — подумал Грант, — еще одно деликатное поручение «защитникам границ свободы». Похоже на то, что американцы скоро станут относиться к своим европейским союзникам так же, как они сейчас относятся к южновьетнамскому воинству…
— Давно минуло то золотое время, — сказал подполковник, — когда от военной службы у нас отлынивали лишь религиозные фанатики. Даже среди нашего офицерства деморализация столь велика, что стали возможны такие инциденты, как случай в военной академии в Вест-Пойнте. Выпускник этой академии лейтенант Луис Т. Фонт после того, как газетчики раздули слухи о каких-то якобы имевших место американских «зверствах» во Вьетнаме, подал рапорт об увольнении из армии. Этот Фонт заявил, что он полностью убедился в аморальности вьетнамской войны.
— Поразительно, — продолжал подполковник из контрразведки, — что этот предатель Фонт и ему подобные мерзавцы, как правило, принадлежат к нашим средним классам. Левая пресса превозносит их как героев и мучеников. Могу вам, однако, с удовольствием сообщить, что дезертиры используются в тюрьмах на самых тяжелых работах. Они лишены всяких поблажек и полностью отсидят свой срок. Пусть все «мирники» в армии знают, что приговоры наших судей становятся все суровее. Теперь у нас судят не только дезертиров, но и тех, кто помогает дезертирам.